Тяжелая жизнь невольницы

-7-

Осень вступила в свои законные права. На улице похолодало. Нас всех заставляют готовить Панделарию к замужеству. Столько всего нужно сделать, дел просто выше крыши.

Кухарка Маргарет ворчит, что нужно готовить на целую орду. А я осталась помогать хоть это и не мое дело. Я занимаюсь исключительно уборкой. Но сейчас грех не помочь человеку, поэтому я режу морковь. Хоть и время уже идет к ночи.

— Авелла, иди к Господину.

Обычная фраза. Я слышу ее так часто. И самое ужасное, что после нее я должна всё бросить и бежать к нему.

Минуя коридоры, стараюсь идти как можно быстрее, чтобы не получить выговор. Но я знаю, что как бы быстро не шла, буду наказана. Я всегда наказана.

Стучусь.
Он открывает дверь.
Похотливая улыбка.
Все всегда проходит одинакого.

Я встаю на колени. Обхватываю его ртом и пытаюсь неуклюже сосать. Ему никогда не нравится то, как я это делаю. Как была неумехой, так и осталась. Помню, отец заставлял меня заниматься этим ради заработка. Я выполняла все поручения отца. Да и сейчас ничего не изменилось: снова я рабыня. Только в более официальном смысле.

Ему не нравится. Я это чувствую. Но он все равно берет мое лицо в свои обжигающие ладони и страстно целует.

Это лишает меня возможности думать и я с тихим стоном отвечаю на его поцелуй. Мы буквально вцепились друг в друга. В животе происходит взрыв, дыхание перехватывает, сердце бешено бьется и я словно не могу пошевелиться. Только бы стоять так и дальше.

Он поднимает мои руки над головой и прижимает меня еще ближе к себе. Так, насколько это возможно. Тихий, утробный рык и я оказываюсь на кровати. Как всегда, я снизу. Кое-кто не терпит того, чтобы женщина доминировала. Даже в постели. Я думала о том, чтобы не приходить к нему, игнорировать приказы. Но... Это было бы неразумно. А я хоть и не блещу умом, дурой, думаю, все же не являюсь.
Да и это приятно.

Платье уже давно отброшено в сторону. Его горячие и широкие руки обхватили мою грудь и сжали до искр в глазах. Затем они прошлись по бедрам. А следом за руками последовал язык. Это наверное самая наша долгая прилюдия.

Но нас прерывает стук в дверь. Как же вовремя, да.
Я надеялась Эфросиний не обратит внимания, ну или сделает вид, что его нет, но он все же встает и идет открывать.

Затем он выходит из комнаты, предворительно закрыв за собой дверь. То есть, я осталась одна и совершенно не знаю о чем они собираются говорить и кто вообще пришел. Поэтому в мою голову приходит сомнительная мысль, которую я не могу отбросить в сторону. И поэтому встаю с кровати королевских размеров и подхожу к двери. Я прислоняюсь к ней и пытаюсь вникнуть в разговор. Слышу я, если честно, очень мало. Уловила разве что слова "сестра" и "наказать". А вот это интересно... Хотя, думаю у него просто бзик на наказаниях. Кто знает, может его родители в детстве так и воспитывали. Это объяснило бы его странное поведение. Ну не может нормальный, психологически здоровый человек быть таким.

Но затем дверь открывается и я быстро отбежав, начинаю разглядывать потолок.
— Что ты делаешь? – холодный взгляд серых глаз.
— Какой у тебя потолок красивый. А можно мне в комнату такой же? Я всегда хотела красивый пото...- меня остонавливает взгяд "ты вообще дура или притворяешься"?!

Ну, мое любопытство до добра не довело, так что меня отправляют переночевать в камере. Это как тюрьма, мы сидим там на холодных и жестких скамейках, иногда едим помои. А вообще, просто сидим в закрытой комнате. Когда ты один, рядом с тобой еще бегают тараканы. Когда людей много, впринципе тоже, но это не так страшно.

А вообще, это частое мое наказание.

Камера не изменилась. Здесь все так же сыро и противно. Вот только сейчас компанию мне составляет Панделария. Сейчас мы в одной лодке и это не может не удивлять.