Тяжелая жизнь невольницы

-8-

А ночь обещает быть длинной. Панделария наворачивает круги по камере. Я же, сижу с ледяным спокойствием на лице. Вспоминаю, что тоже боялась, когда оказалась здесь впервые. Но теперь мне известна простая истина: нужно сохранять хладнокровие, не позволять сломить себя. Все же мне надоедают ее расхаживания и я говорю:
— Перестань. Это раздражает. Все равно нам сидеть здесь всю ночь, ничего ты с этим не поделаешь. Дверь откроется только утром, а сейчас ты только действуешь мне на нервы.

Удивлена, что сказала такое одной из Вольвермарксов. Панделария, кажется, тоже. Но в последнее время я стала раздражительной. Наверное так на мне сказывается усталость. Ведь все мое время занимает подготовка к ее свадьбе. И поэтому думаю я и сорвалась на эту девушку. Ох, кажется превращаюсь в стерву. Знала же, что жизнь в Резиденции до добра не доведет.

Удивительно, но Панделария Вольвермаркс начала оправдоваться:
— Я... Я просто... Я переживаю не из-за ночи в камере. Сегодня случилось кое-что и я боюсь, что мое легкомыслие могло стоить жизни другого человека.

Она выглядит такой... живой. Да ведь она обычная девушка, ей всего двадцать. Не знаю почему, но я думаю, что мы слишком разные, я не дотягиваю до ее уровня. Да и так и есть, если честно. Ведь я — рабыня, а она моя Госпожа.

Но сейчас мне жаль ее. Со слов кухарок, ее выдадут за пятидесятилетнего "парня". Она будет его второй женой. И это не справедливо, но увы, так устроен наш мир.

— Я знаю, что ты сейчас задаешься вопросом, что же я, особа благородная, делаю в таком месте. Но все просто: я хотела сбежать вместе с моей девушкой, ее зовут Вивьен. Но увы, была поймана и теперь сижу здесь. Так что ты, не стоящая и взгляда моего, помалкивай и не смей смореть в мою сторону. Тем более, таким взглядом. Моя жизнь сложна. Особенно для тебя, ведь ты из бедняков. Так что просто не поймешь. Признай, что мы "небо" и "земля".

Монолог Панделарии дал мне много информации о ней. Я вижу, что она беспокоится. О Вивьен? Но что тогда с ней стало? Теперь у меня появилось множество вопросов, но задавать их этой стерве я не хочу. Странно конечно рассказывать это мне, я же, по сути, для нее никто и звать меня никак.

Думаю, именно так действует на людей отчаяние и страх перед неизвестностью. Под размышления о своей сокамернице, я и заснула.

На утро нам сказали, что так как свадьба через неделю а мы не справляемся, в помощь прибудут еще люди со всех поместий Вольвермарксов. Я не могла не подумать о Корунде. Он мой лучший друг, да и единственный. Я очень хочу, чтобы он приехал и мы увиделись. Я не разговаривала с ним с самого моего отъезда, а ведь мы даже не попрощались.

Но мысли о нем пришлось отбросить в сторону, так как нужно было идти к человеку, заперевшем меня на ночь в камере.

Надоела эта жизнь. Все раздражает и только кажется, что все хорошо, все вновь становится плохо.

Я вновь в этой комнате. Но сегодня что-то изменилось. Я не хочу больше стандарта, мне нужно разнообразие. Поэтому приходится брать инициативу в свои руки.

Он ошарашенно на меня смотрит. И взгляд такой, будто он впервые меня видит. Но это скорее удовлетворенное удивление. Я даже допустила мысль, что такого он от меня и ждал, пытался добиться этого глупыми наказаниями.

Мы поменялись. Я — главная. Сегодня я смотрю свысока на него и в глубине души испытываю щенячий восторг. Я получаю удовольствие, это приятнее, чем я думала. И эта мысль забавна, учитывая, что к нам скоро присоединилась Астрид. Она его любимая наложница, неудивительно.

Нехотя я все же подметила, что в постели она хороша. И пусть она раздражает меня своим характером, вынуждена признать, что она очень красива.