Заключение

Здесь холодно и сыро. А воздух настолько влажный, что тяжело дышать. Атмосфера не из приятных. Но в тюрьме другого и не должно быть.
Следователь пытается сохранять спокойствие, но его выдает непонятная спешка, вспотевшие ладони, которые он постоянно вытирает об штаны, трясущиеся руки, и куда же без этого взгляда. Мне кажется, на меня уже никто по-другому смотреть не будет. Затравлено, с ужасом, боясь, что именно он будет следующим в моем списке. Им же не обьяснишь, что нет никакого списка. А если и был то кроме этих двоих там никого и не было. Вот только ужас уже стал неотъемлемой частью меня. И печалит меня лишь тот факт, что глаза у этого парня красивые, а он их прячет, старательно делая вид, что заинтереснован в своих записях.
Но ничего нового там нет. Никаких спорных момент или темных пятен. Я рассказывала все с самого начала и до конца, указывая все до мельчайших подробностей, чтобы не было причин на повторный допрос. Но причины, как оказалось всегда можно придумать. Поэтому я снова в этом душном помещении, с отвратительным запахом сырости и страха, заполневшего все вокруг.
Наконец он поднимает глаза, но взгляд все равно направлен куда-то в бок. Следователь старается говорить тихо и максимально спокойно, чтобы не выдать своего волнения. Но я чувствую, не только это. Раздражение и ненависть к человеку напротив, ко мне.

- И так, могу я узнать, почему Вы это сделали?
- Мы можем хоть раз начать допрос другого вопроса?
- Нет. Я хочу получить ответ именно на этот вопрос.
- Я сумасшедшая тварь и эгоистичная сука. Такой ответ Вас устроит?
- Вполне. Вот только вы правда считаете себя, простите, эгоистичной сукой? - он сверяется со своими записями и я вижу, как нервно сжимаются его пальцы, держащие записи с предыдущего допроса. Все верно, милый, слово в слово. Словно я выучила все это наизусть.
- Таково мнение из вне и не мне его оспаривать. Людишки ведь всегда считают, что они правы. Не в моих интересах их в этом переубеждать.
- Не в ваших интересах? - он бросает документы на стол, и переходит на крик. Их раздражает мое равнодушие. - Вы убили троих человек, Вы хоть понимаете это?
- Двоих, - я смотрю прямо ему в глаза и слышу, как он нервно сглатывает. - Не моя вина, что у этой старушки слабое сердце. И вообще, она столько лет прожила на этой чертовой планете, и так и не поняла, что бывает опасно сувать свой любопытный нос, куда не следует.
- Эта беззащитная женщина хотела помочь. Обыкновенная соседкая помощь. Или Вам чужды эти слова?
- Это любопытство. Не сравниваете, желание помочь, с тупым любопытством.
- У Вас вообще есть сердце?
- Наличие этого органа ничего не меняет. Если вам не известно, то я бы здесь не сидела, отсутствуй у меня сердце.
Я отвечаю спокойно, так словно обсуждаю погоду, за чашечкой кофе. Но внутри меня уже закипает вулкан. Каждый день одно и то же. Тупые вопросы, ответы на которые не изменились с момента моего задержания. Мне никогда не понять, чего они от меня хотят. Ведь я дала им все, что было нужно.
- Вы знаете, что Вас ждет?
Я молчу, ожидая свой приговор.
- Смерть. Вас ожидает смертная казнь. Ну как, Вы теперь заговорите?
- Смерть, да? - я опрокидываю голову назад и направляю свой взгляд в потолок, - Смерть, это хреново.
- Еще как. И это самая малая плата за то что Вы совершили.
- Не Вам судить. Вы ведь не Бог, верно, - я резко сажусь прямо и с подозрением, уточняю, - Или я чего-то не знаю?
- Что Вы несете? Вы действительно сумасшедшая, - он говорит быстро, снова копаясь в своих бумагах.
- А у Вас нет чувства юмора, но я не ору об этом на всю тюрьму.
- Сейчас не время для шуток, - он вновь становится серьезным.
- Хотите, чтобы я наконец успокоилась?
- Да.
- Хорошо.
Я сцепляю руки в замок и кладу их на стол, перед собой, выравниваю спину, и для пущего эффекта прочищаю горло.
- Вы говорите мне о смерти. Но не имеете не малейшего представления об этом. Вы видите смерть ужасным наказанием, высшей мерой. Но что если, я скажу Вам, что это не так. Только живой человек может умереть, верно. А что если, я была мертва с самого рождения? Что если все это время, меня нельзя было назвать живой, в том понимании слов, которое Вы привыкли слышать ото всюду.
- Что за бред? Хотите сказать, что Вы зомби? Как это? Я вижу Вас, Вы самая, что ни есть живая.
- Я видела смерть чаще, чем чертово солнце. Она приходила каждый день, и доведя меня до состояния, когда смерть кажется тебе единственным выходом, уходила, обещая вернуться. Зомби, - я улыбнулась, - И Вы, утверждаете, что я несу бред. Говорите мне, что я живая, потому что Вы видите меня. Вот это бред. Разве Вы не видели тела своей матери в гробу, не видели тел своей жены и детей. Как Вы считаете, они были живы, когда Вы их видели?
- Откуда Вы знаете все это про мою семью? - он в ужасе. Я вижу это. Самоконтроль - не его конек.
- Я сумасшедшая, а не глухая или слепая. Об этом вся тюрьма говорит. Какое горе, потерять всех своих близких в автокатастрофе. Вот только, если я выскажу Вам свои соболезнования, Вам станет легче? Сомневаюсь. Близких ведь не вернуть.
- Замолчи! Да, что ты знаешь о потере близких? Не говори так словно, когда то их теряла, - он переходит на повышенные тона, забывая о субординации.
- У меня не было близких мне людей. Я не буду с этим спорить. Ваша правда. Но и Вы не смейте рассуждать о вещах, о которых даже малейшего понимания не имеете.
- Смерть, да. Ты это имеешь в виду? Ты же у нас не живая, верно?
- Мое сердце бьется.
- Ты только что мне тут несла полную чушь о том, что все это время ты не жила.
- Вы такой сложный человек, - делая вид, что ничего не произошло, я выдвинула предложение сменить тему.
- Хочешь сменить тему?
Я кивнула. Ненавижу эту человеческую черту - повторять заданный вопрос.
- Хорошо, давай. Ты сказала что смерть приходила к тебе в гости, что же ты имеешь в виду? - этот разговор начинает его забавлять. Хочешь повеселиться?
- Знаете, как это часто бывает, ты растешь в своей семье и счиатешь, что все семьи делает то же, что и вы. Что у всех семей одинаковый сценарий и с течением времени, Вы начинаете считать, что то, что происходит в Вашей семье - обыденно. Раз это делают Ваши родители, значит это правильно и ничего странного здесь нет. Лишь со временем, когда Вы сталкиватесь с другими людьми, Вы начинаете понимать, что это не так. Есть только одна проблема. Что если у меня не было с чем сравнить. У меня не было знакомых семей, я не смотрела телевизор и не выходила на улицу. И даже если я слышала, о ком то. Я считала, их семью неправильной и ни капли не сомневалась в правильности своей.
- Я задал вопрос. Что за чушь, ты, несешь?
- Обыденные вещи для меня. Первое, это голод. В каждой семье, так принято. Кормить ребенка, только тогда, когда захочется Вам, а не ему. Не важно через день это произойдет, через два или через неделю. Второе, это ненависть. Любить детей - это неправильно и глупо. Именно я, причина всех несчастий семьи, из-за меня все проблемы. Меня ненавидят, и я должна быть безмерно благодарна им за подаренную мне жизнь. Третье - одиночество. Смирение с тем, что твоё место в черном чулане, откуда тебе запрещено выходить. Забудь о том, что ты "кто-то", ты "ничто". Четвертое, мое самое любимое - боль. Всех детей бьют, так должно быть. Не мне решать когда это произойдет и как. У меня нет мнения. Я не могу кричать или плакать. Я обязана терпеть. Кто я такая, чтобы портить им веселье. Пятое - это насилие. Мое тело и душа принадлежит им всецело и они имеют право делать с ним все, что пожелают. Шестое - игра со смертью. Огонь, вода, воздух, оружие и высота. Все через это проходят. Всех пытаются утопить в ванной, душить веревкой. Многих поджигают, потому что это весело, во многих стреляют и почти всех пытаются вытолкнуть в окно. Все так делает, разве нет? Вы так не делаете? У Вас просто странная семья. Моя - самая, что ни есть правильная. Так должно быть.
- Ну и где сейчас твои родители? Скажи мне!
- А что? Хотите их посадить, а потом за ручку отвести на смертную казнь? Вам меня жалко? Теперь, Вам кажется, что Вы знаете причину моего поведения и моих поступков, верно.
- Что если не тяжелое детство?
- Вы меня слышите или нет? Я же объясняю Вам, что для меня так правильно. Вы такой идиот. Ничего кроме своих бумажек не видите, - я обиженно отворачиваюсь.
- Тогда почему, Вы их убили? К чему такое жестокое убийство.
- Они выбросили мои вещи в подъезд и сказали мне убираться, потому что я им надоела. Сказали, что я им больше не семья, и я могу делать, что хочу, их это не касается.
- Я все равно не понимаю, почему Вы их убили! - раздраженно бросает он. Я делаю паузу, и когда он наконец заинтересовано поднимает глаза, я улыбаюсь.
- Они позволили мне это сделать. Они сказали, мне что я могу сделать это. Не в моих правилах им перечить.
- Они что сказали, что хотят, чтобы Вы их убили? - нетерпеливо выпытывая у меня ответ, уточняет он.
- "Делай, что хочешь!" - это не мои слова, они сами мне это сказали.
- И что?
- Каждую ночь, пытаясь унять боль и страх, зажимая раны грязной тряпкой, я желала только одного. Смерти. Смерти, всем кто причинил мне боль. Я хотела, чтобы они хоть раз в жизни ощутили те же страдания, что и я. Они позволили мне это сделать. Все это время, я жила на грани жизни и смерти, хотя нет я не жила, простите, я выживала. Смертная казнь? Это не страшно. Это даже отлично. Страшно это оставаться один на один с собой, наблюдать на людьми, слова которых пропитаны ложью и лицемерием. Но знаете, что самое страшное. Это сосуществовать с самим собой. Вы когда-нибудь просыпались по утрам, с мыслью, что Вы монстр? Смотрели на себя в зеркало и видели там чудовище? Каждый день, каждый чертов час, я желаю смерти. Этот монстр внутри меня должен сдохнуть! И в Ваших силах мне помочь, - я выдохнула и устало облакотилась на спинку стула.
Следователь молчал.
- Уходите, я не причиню Вам зла. Я не принимаю свою вину, я лишь делала, то что мне было велено. Но я смиренно приму любое наказание.
Ровна минута времени, ушло на то чтобы, он утихомирил дрожь во всем теле. Он поспешно собрал все свои вещи и буквально выбежал за дверь. Меня снова поместили в изолятор.
Смерть это не выход. Всегда можно найти способы решения своих проблем.
Я сажусь на электрический стул с улыбкой, не потому что хочу умереть. Это не так.
Просто монстр внутри меня выбрался наружу. И его чертовски забавляют люди.
Не я избавляюсь от монстра внутри меня. Это чудовище избавляется от этого бесполезного тела.

Внутри каждого из нас живет монстр. В наших силах совладать с ним, утихомирить, подчинить. И в наших силах, дать ему повод показать себя.