Одиссея.

Песнь вторая.

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Ложе покинул тогда и возлюбленный сын Одиссеев;

Платье надев, изощренный свой меч на плечо он повесил,

После, подошвы красивые к светлым ногам привязавши,

Вышел из спальни, лицом лучезарному богу подобный. 

Звонкоголосых глашатаев царских созвав, повелел он

Кликнуть им клич, чтоб на площадь собрать густовласых ахеян;

Кликнули те; собралися на площадь другие; когда же

Все собралися они и собрание сделалось полным,

С медным в руке он копьем перед сонмом народным явился – 

Был не один, две лихие за ним прибежали собаки.

Образ его несказанной красой озарила Афина,

Так что дивилися люди, его подходящего видя.

Старцы пред ним раздалися, и сел он на месте отцовом.

Первое слово тогда произнес благородный Египтий, 

Старец, согбенный годами и в жизни изведавший много;

Сын же его Антифонт копьевержец с царем Одиссеем

В конеобильную Трою давно в корабле крутобоком

Поплыл; он был умерщвлен Полифемом свирепым в глубоком

Гроте, последний, похищенный им для вечерния пищи. 

Три оставалися старцу: один, Еврином, с женихами

Буйствовал; два помогали отцу обрабатывать поле;

Но о погибшем не мог позабыть он; об нем он все плакал,

Все сокрушался; и так, сокрушенный, сказал он народу:

«Выслушать слово мое приглашаю вас, люди Итаки; 

Мы на совет не сходились ни разу с тех пор, как отсюда

Царь Одиссей в быстроходных своих кораблях удалился.

Кто же нас собрал теперь? Кому в том внезапная нужда?

Юноша ли расцветающий? Муж ли, годами созрелый?

Слышал ли весть о идущей на нас неприятельской силе? 

Хочет ли нас остеречь, наперед все подробно разведав?

Или о пользе народной какой предложить нам намерен?