Кулон из космоса

Глава девятнадцатая

    Мне не удалось вернуться после зимних каникул. Я и не хотела. Я не спешила возвратиться. Родители сняли для меня квартиру в другом городе, сами приехать не смогли. А после праздников я сильно заболела. Мучительные ночные агонии, мокрые простыни и желание лёгкой смерти. Всё это не оставляло меня.
Я и думать забыла о чувствах. Думала лишь о том, что моё физическое тело страдает. Но когда вылечилась, родители хотели, что бы я вернулась в школу. До последнего тянула время. Никто из «друзей» мне не звонил, я была в одиночестве. И тратила время на чтение книг, пытаясь не впасть в уныние.
Так прошло около трёх месяцев. Но родителям надоело оплачивать мою квартиру, поэтому я вернулась в деревню.
Вернулась, помниться, дивилась, что началась весна. Мне казалось, словно жизнь остановилась, когда я уехала. Глупо. Солнце согревало каждый росток, каждое дерево. Было жарко, аномальная жара для этого времени года.
Утром, собираясь в школу, мне казалось, что я сделалась другим человеком. Делала привычные, старые действия. Но смотрела на них иначе, под другим углом.
И посему проблемы отношений теперь меня не волнуют. Неделю назад я остригла волосы, довольно коротко. А лицо моё изменило очертания. Стало более задумчивым и угрюмым. Теперь я носила пиджак Мишеля, который он когда-то забыл. Если закатать рукава, то он будет впору.
Мой новый, презрительный и отстранённый взгляд, был устремлен в толпу. Я шла на урок.
— Алёна,— знакомый голос, я обернулась.
Сзади, расталкивая толпу, спешил Денис. Утомительно.
— Ага.
Когда он настиг меня, я не скрывала своего равнодушия. Даже не пыталась сделать вид, что мне интересно.
— Прости, что не звонил. Екатерина сказала, что нам не стоит с тобой общаться,— Денис говорил так, словно всё в порядке вещей. Словно наступил мне на ногу.
Пожав плечами, я кивнула и направилась в кабинет. Наверняка Дениса зацепило моё равнодушие. Наверное, он ожидал, что я паду к его ногам или хотя бы спрошу причину разрыва дружеских отношений. Не дождётся.
Одноклассники встретили меня удивлёнными взглядами и шёпотом. Урок был совместный, я кинула рюкзак на парту Мишеля. Встревоженный шёпот стал громче.
Единственный человеком, который мне писал и звонил, был Михаил. В одну из холодных ночей он даже приехал ко мне. В ту пору я не спала 4 дня, меня лихорадило. А Мишель просто собрался и приехал. Целую ночь он отпаивал меня чаем и говорил, что всё будет хорошо.
Одноклассники, наверное, ждут, когда Миша наброситься на меня с кулаками. Однако их ждёт разочарование. Оставив вещи, я пошла к нему на встречу. С минуты на минуту он придёт в школу.
Солнце, весеннее и яркое солнце освещало школу. Казалось, мрак просто исчез, растворился.
Выйдя на улицу, я смотрела вдаль. Томительное ожидание, но очень приятное и трепетное. Солнце пекло, словно летом.
Мишель. Мои глаза загорелись, я ринулась к нему. Я бежала навстречу. Он был тем, что останавливало меня от безумия. Часть прошлого, в котором я была счастлива.
— Уронишь меня,— хладнокровно отозвался Миша, когда я прыгнула на него.
— Заткнись,— я уткнулась в его шею, столь же равнодушно ответив.
Вовсе не эмоциональны в общении.
Натешившись, мы двинулись к школе. По дороге в класс молчали, я отчаянно держалась за рукав рубашки Мишеля. Словно рукав был для меня спасательным кругом. Когда мы зашли в кабинет, меня окинули презрительным взглядом. Мишель теряет репутацию из-за меня. Он теряет всё.
— Миша, я с тобой сижу,— голос девушки, который в прошлом власть над моей душой, голос Карины.
— Не думаю,— презрительно ответил Миша.
Карина встревожено смотрела на него. Я стояла в оцепенении. Эта девушка была против Мишеля, она просто не могла поддаться его влиянию. А сейчас она предъявляет ему претензии, лишь бы он занял место подле неё. Лицемерие, разбитые надежды, сломанный якорь. Но моё лицо было хладнокровным. Карина всячески игнорировала меня. Но, выслушав ответ Мишеля, спокойная и тихая девушка кинула мой рюкзак на пол. Отчего я затряслась в немом смехе. Было смешно от своей наивности.
Мишель, не став устраивать разборок, взял мой рюкзак, так мы отсели в другое место. Элегантно и без криков.
Хладнокровию я выучилась у Мишеля, но в мыслях я недоумевала, как внешне приятельские отношения с Кариной переросли в ненависть. Где моя вина? За что Карина столь жестока ко мне?
Проглотив ком обиды, я пыталась сосредоточиться на уроке. Но моя стена холодности рушилась.
Я опустила голову. Сейчас, сидя в душном классе, в душе моей бушевал шторм. Корабли надежд и стремлений разбивались о скалы. Дружба длиною в жизнь закончилась через неделю. Я закрыла глаза, волосы скрывали моё лицо и, самое важное, эмоции.
Меня словно током ударило от его прикосновения. Поддержка. Мишель аккуратно взял меня за руку под партой, кинул нежный взгляд. Я резко выпрямила спину и подняла подбородок. От неуклюжести моих движений Мишелю стало весело. Тогда я нахмурилась и лишь крепко стиснула его руку, отчего сделала ему больно.
Весь остаток урока мы провели в молчании.
Вечером, оказавшись дома, я беседовала с бабушкой. Мы пили горячий чай с бергамотом, который напомнил мне дожди, тучи, прекрасную и мрачную погоду. Мне была приятна компания. Любая компания. Главное, что бы поддерживали. Не лгали, осуждали, а смотрели с пониманием и нежностью.
В школе дела обстояли убого, но говорить об этом бабушки я не хочу. Во-первых, у родителей есть дела важнее, чем проблемы пубертатных подростков. Во-вторых, переносить из школы напряженную обстановку в дом не хочется.
Тем паче, что я имею опору. Мишель стал моим врачом, моим другой, моим ночным кошмаром. Беда нас сплотила. Он не бросил меня в трудное время, а я не отказалась от помощи. Мы больше не говорили о прошлом, мы не злились.
Всё чаще он учил меня, а я его. Недавно мы взялись за углублённое изучение античной литературы. Читали одинаковые книги, а когда заканчивали, долго спорили. Спорили о наличии политики в произведении, об отсылках к вождям, правителям. Мысли о высоких вещах отвлекают от мелочных проблем.
В школе на меня смотрят с осуждением, бывшие друзья тонут в своей же злости. Но обычно, видя моё беспокойство, Мишель уводит меня на другой этаж, в другое место или угол, а после мы начинаем беседовать об искусстве, политике, истории. Обо всём, чего не происходит в этой деревне, в головах этих людей.
Допив чай, я, весёлая и усталая, побрела к себе в комнату. Оставшись одной, я плотно закрыла дверь и выдохнула. Здесь старые стены, которые помнят старую меня.
Аккуратно отодвинув штору, я открыла дверь на балкон. Вечерний холод, влажный и чистый воздух. Небо затянуто облаками, погода обещает быть пасмурной и дождливой.
Я села на балкон, уставившись в сторону соснового леса. Обхватила себя руками, чтоб не замёрзнуть. Сегодняшний вечер я провожу лишь в компании леса. Мишель слишком занят. В отличие от меня, он имею жизнь и дела. Лишь я позволяю себе грусть и психоанализ ежедневно.
Пока я наслаждалась природой, в голове моей всплывали обрывки фраз и воспоминаний. Я намеренно концентрировала внимание на всём, кроме воспоминаний. Но, услышав в мыслях глас Миши, бросила это гиблое занятие. Я даже закрыла глаза, что бы сполна насладиться. Время, кажется, остановилось.
За неделю до моего возвращения в деревню, Мишель приезжал помогать мне. Мы переставляли мебель, чистили квартиру, мыли даже стены. Депрессия и болезнь не давали мне убирать мусор и грязь своевременно. И вот, вечером, в один из таких дней, мы пили чай и смотрели французский фильм без перевода. Из нас двоих, кажется, только Миша мог спросить внятно время на французском языке. Но незнание языка нас не останавливало, а лишь подстёгивало. Во время скучных моментов мы занимали себя беседой.
— Почему ты сидишь, словно ненавидишь себя?— спросил Мишель, когда я щурилась, смотря на главного актёра.
— Что?— переспросила, отпив горячий чай.
— Ты должна сидеть вальяжно, словно ты хозяйка,— он откинулся на кресло, поставив кружку на пол,— но лишь сгорбилась, зажалась. Спрятаться под одеяло не хочешь?
Я нахмурилась, Мишель был прав. Часто я сидела, скрестив руки. Нога на ногу. Ссутулившись и опуская голову.
— Но я всегда так сижу,— недоумевала.
— Встань и пройдись,— сказал Мишель.
Нехотя встав, я вцепилась в него взглядом. Унизительно, но мы дурачимся. И быстро, желая поскорее закончить эксперимент, прошлась до шкафа и обратно.
— Так не пойдёт, Алёна,— Мишель еле сдерживал смех,— куда ты так спешишь, тебе удобно с кривой спиной ходить?
— Да, раз я принимаю эту позу постоянно.
— Нет, это следствие привычки. Привычка считать себя убогой. Прекрати, ты ничем не хуже других людей.
— Я люблю себя,— настаивала на своём.
— Нет. Любящие себя люди, скорее займут всё пространство в этой комнате, чем опустят подбородок,— Миша нахмурился и поднял с пола свою кружку.
Я закатила глаза, показывая, что это лишь глупости. Но нехотя, в своих мыслях, я была согласна с ним.
— Расправь плечи, словно у тебя выросли крылья,— Мишель сделал паузу, пока я выполняла его команды.
Действительно, моё тело меня не слушалось, со стороны движения, наверное, казались дико неуклюжими и комичными.
— Подними подбородок. Сделай хотя бы подобие высокомерного взгляда.
Выполнив его просьбу, я всё продолжала показывать, как мне не нравиться это занятие.
— Следи за положением рук,— сказал Миша, вставая.
— И долго мне так стоять?— не выдержав, спросила я.
— Не знаю. Стой так, пока я на кухне не уберусь,— казалось, ему доставляет удовольствие моя реакция,— пусть твоё тело привыкнет, прочувствуй всё.
Я улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям. Уже стемнело, ещё больше похолодало. Нехотя, я попрощалась с лесом и ушла в комнату.