Кулон из космоса

Глава двадцатая

Такими темпами прошло около недели. К сожалению, после приезда в деревню, общение с Мишелем стало реже. Мы общаемся лишь в школе. У него много дел, друзей, занятий. Когда я звоню ему, оказывается, что либо он пьян, либо не может разговаривать. Я всё понимаю, ведь мы ничем друг другу не обязаны. Да и общения в школе мне почти хватает.

Учёба дается сложно, почти невыносимо. Пробелы в школьной программе огромны. Я пытаюсь наверстать, но, кажется, едва поняв, снова путаюсь в любом материале.

Недавно я обнаружила в своём портфеле записку. И, кажется, она лежала там пару дней. Потому что я вытащила её измятую, скомканную. В некоторых местах была порванной, а чернила размазались. Весь вид листка говорил, что его потрепали именно мои учебники. И к тому же, я нашла её на дне портфеля, совершенно случайно наткнувшись. Я не бережна к своим вещам, поэтому не удивительно, что я нашла записку не сразу.

Находка обнаружилась прямо во время урока, посему Миша моментально уловил перемену моего настроения, обернулся и начал подозрительно осматривать меня.

Я, медленно, сама не веря в происходящее, разворачивала лист, обращая внимание на каждую мелочь. Почерк был мне не знаком, совершенно неряшливый.

«Ты забыла, кто ты. И если ты не отстанешь от него, то жди беды» — гласил отвратный почерк.

Я, едва побледнев, откинула на стол листок, словно он пылал. Мишель, увидав паническую атаку и воспользовавшись ею, отобрал лист. Смотрела лишь в одну точку, ожидая его реакции. И, когда он дочитал, то лишь смял его и положил в карман своего пиджака.

После урока, во время большой перемены, мы вышли прогуляться в лесу, который, благо, был подле школы. Мы молчали. Погода приятная, мягкий ветер. И лучи солнца, которые пробиваются сквозь крону величественных деревьев.

— Это Екатерина?— спросила я, когда остановилась, что бы взять из портфеля яблоко и книгу об астрономии.

Мы забрались на возвышенность, с которой открывается живописный вид. Остановились, что бы провести остаток времени тут. Любимое место.

Мишель сел на песок, не боясь испачкать брюки или белоснежную рубашку. Себя он решил занять книгой об истории. Я присела возле него, ожидая ответа.