Семь секунд назад...

Шесть...

- Что это?

Мы с Мари сидели в моем мире на кровати. На мягком теплом облаке. За окном идет снег. Ну, он падает, но люди говорят, что он идет. Странно.
На стене висят часы. Тик так. Мы здесь уже два с половиной часа. Наверное.
Мари учит меня, как правильно читать их. Короткая и длинная стрелки. Я их пока путаю, но скоро научусь.

- Я оторвал от молнии кусочек себе на память.

Я взял в руки банку и протянул девушке. Ее тонкие пальчики сомкнулись на горлышке.

- Я не вижу.

- Его кто-то забрал. Но должен вернуть. Обязательно.

Она улыбается и смотрит на меня как-то иначе.

- Ты очень хороший, Леон. Такой милый и добрый. Ты только не грусти, хорошо?

Я задумался.

- А зачем?

- Меня выписывают.

Мне стало грустно. А-а... Так вот, зачем она попросила не грустить. Теперь понятно.

- Почему?

- Говорят, что я здорова. Но мне как-то незаметно.

- Ну, если ты здорова, можешь ехать домой. Это же... Тебе будет хорошо?

Я ждал от нее ответ. Мне очень нужно было узнать, что будет с ней потом.

- Да. Будет хорошо. Ты тоже поправляйся, может как-нибудь пройдемся по парку. Ты же так хотел.

Я киваю ей в ответ. Я мечтаю пройтись с ней за руку по аллее из кленов. Мари говорила, что гуляла по такому парку с родителями. Я ей немножко завидовал.

- Я буду... Я буду тебе писать. Я научусь и обязательно тебе напишу.

Мари улыбается. Мы беремся за руки. Я ее целую. Мне нравится так делать. У нее очень мягкие губы. Как капельки росы на оконной пленке.
Она уходит. Впервые я замечаю, что кто-то от меня уходит. Обычно люди просто исчезают. Странно.

Я снова в кресле. За окном снова тот клен. Только на нем нет листьев. Непонятные зеленые крапинки украшают ветки, словно бусины на веревочках.

- Леон? Мне сказали, что ты начал принимать лекарства.

Я киваю.

- Это хорошее начало. Я довольно долго за тобой слежу и...

- Научите меня писать.