9 сентября.
По багровым кирпичным стенам бегут быстрые струйки воды; с потолка дождевые капли стремительно падают в лужи, и звук их приземления разносится эхом по старому зданию. Четыре могучие колонны держат массивную крышу, но время и погодные условия не щадят Красный, и вся эта конструкция, на сегодняшний день, принимает обшарпанный вид заброшенного строения – каковым оно и является.
Сэйли неподвижно стоит на бетонной плите, расположенной посреди Красного, и внимательно смотрит на меня. Её бездонные карие глаза, с первой секунды встречи, невольно цепляют меня. Чёрные, слегка влажные локоны плавно повторяют изгибы стройного тела, скрытого под розовой курткой и джинсами, облегающими худые ноги.
Каждая неповторимая черта придаёт Сэйли такой невинный и пленяющий вид. За это я восхищаюсь ею, но в то же время – ненавижу.
– Привет ещё раз, – произносит Сэйли, изящно спрыгивая с плиты. Близко не подходит – держит между нами дистанцию. – Думаю, ты понимаешь, почему я позвала тебя сюда.
– Ты о чём? – настороженно спрашиваю я.
– В общем, тянуть не буду, извини. Я не хочу больше общаться с тобой. Моим отношениям с Мэттом ты только мешаешь, поэтому, прошу держаться от нас подальше. Сара, мы не можем больше дружить, да и ты сама, думаю, понимаешь это.
– ...Что? – невольно вырывается у меня. – Ты серьёзно хочешь променять нашу многолетнюю дружбу на какие-то отношения с парнем?
– Будь бы у тебя такая возможность, ты бы поступила точно так же, – язвительно утверждает она.
– Сэл, откуда такая уверенность? – удивлённо, с примесью отчаяния спрашиваю я. – Что с тобой стало? Почему ты во всём винишь только меня?
– Денис мне дорог, – она игнорирует мои вопросы. – Я не хочу, чтобы ты всё испортила.
– Что я могу испортить?! Как, чёрт возьми, я вам помешаю?
– Не имеет значения, как именно. Просто оставь нас в покое, – из-за сильного шума дождя, я едва разбираю её голос, что стал гораздо тише, когда речь зашла о Мэтте.
– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Тебе действительно всё равно на нашу дружбу? Просто отлично. Знаешь, что? – я набираюсь смелости сказать то, на что так долго не хватало сил. – Да пошла ты! Я больше не буду твоей марионеткой! Забирай своего Мэтта, и валите оба на все четыре стороны, а я к вам никогда больше близко не подойду, – через сильную боль, растекающуюся по всему телу, я заканчиваю не только разговор, но и отношения со своей лучшей подругой, точней, с этого момента – с моим новым врагом. Сэйли с презрением смотрит на меня и, не произнося ни слова, раскрывает зонтик и быстрой походкой направляется в сторону своего дома. Её каждый новый шаг уносит наше прошлое, дружбу, а главное – борьбу за любовь Мэтта.
В какой-то степени я знала, что всё так будет. Мы с Сэйли оказались слишком сильно похожи, а от того и страдаем. Полгода назад мы влюбились в одного и того же человека, и с того самого времени дружба рушилась, мы стояли на распутье: любовь или подруга? Отношения или дружба? Эти вопросы посещали нас обеих, хотя друг другу мы не признавались в этом. В итоге, чувства Мэтта решили всё: он полюбил Сэйли и отверг меня. Одно из самых обидных чувств, что когда-либо может посетить человека: не взаимная любовь. И только сейчас, смотря на уходящую подругу под пеленой ледяного дождя, я осознаю, что конец настал сегодня, именно сейчас.
Падаю на колени. Ноги просто не выдерживают нависшей боли. Я хватаюсь за голову, и пальцами проникаю меж прядей тёмных волос. Слёзы стремительно ударяются оземь, разбиваясь на мелкие капли.
Шум непрекращающегося дождя, вымокшая одежда, дикая боль в грудной клетке – всё это заставляет меня рыдать, не давая шанса на то, чтобы что-то исправить. Я просто... не могу заставить стихнуть дождь, не могу вернуть подругу, не могу заставить Мэтта полюбить меня...
– За что со мной так, – это последнее, что шёпотом могу выдавить из себя. В следующее мгновение пронзающий крик, полный отчаяния, разлетается эхом по Красному зданию, ударяясь о кирпичную стену и исчезая где-то меж быстрых струек воды. Из меня вырывался последний живой крик. А после этого – резкая пустота.
Через некоторое время поднимаюсь с влажной земли, а затем, медленно сажусь на бетонную плиту. «Нужна помощь – мой мозг начинает твердить об этом. – Срочно... нужно позвонить кому-нибудь». Я подчиняюсь этой мысли, достаю телефон и набираю номер дорогого мне человека:
– Тони, п-привет, – тихим голосом говорю я. – Мы... можем встретиться?
– У-у-у... слышу, что кому-то плохо. Где ты? – раздаётся беспокойный голос Тони из мобильного.
– В Красном я...
– Там-то, что ты делаешь? – удивлённо спрашивает он.
– П-подходи к моему дому, позже всё объясню, – говорю я и завершаю вызов.
Кладу телефон в сырой карман джинсов и неуверенно делаю шаги к концу здания. Переступаю через кучу сломанных кирпичей и направляюсь в сторону дома. Капли небрежно растекаются по лицу, одновременно смешиваясь со слезами. Теперь мне кажется, будто часть меня осталась в здании, та самая часть, что умела радоваться. Сейчас по мне бегут лишь холод и разочарование, которых раньше, в таких дозах, я не испытывала. Внутри вдруг стало пусто. Настолько пусто, что я начинаю сомневаться, что однажды этот вакуум сможет заполниться.
До дома я дохожу окончательно разбитой. Все искры, что горели внутри меня, вдруг исчезли, залились дождевой водой. Пустым взглядом встречаю обеспокоенного Тони, что сидит под крышей моих ворот.
– У-у-у, – снова протягивает он, увидев меня. – Твоя туш потекла. Да и выглядишь ты весьма... подавленно.
– Как будто ты не понял, что мне хреново, – с досадой отвечаю я. – И вообще, давай покурим, – я открываю металлическую дверь ворот.
Мы заходим в мой маленький двор и к нам, тут же лениво, но достаточно быстро подбегает мой толстый чёрный кот – Байрон. Его ясные серые глаза смотрят открыто, и на секунду кажется, что во взгляде проскальзывает понимание, будто он знает, что сейчас твориться внутри меня.
– Ты даже кота домой не пустила, когда ушла. Он же весь промок, – отчитывает меня Тони.
– Ой, Бари-и-и-и, прости, пожалуйста, – жалобно извиняюсь перед котом. Из меня очень плохая хозяйка. Благо для Бари, что не я каждый день ухаживаю за ним.
– А где, кстати, твоя мама? – встав под навес, спрашивает Тони.
– Она в город сегодня поехала, – поясняю я, подходя к мотоциклу, стоящему под навесом. – Сказала, что собралась в ресторан отмечать день рождение подруги. А, затем, открыла дверь и свалила, – я продолжаю рассказывать, одновременно смотря в мотоциклетное зеркало и пытаясь вытереть туш с лица. – Может, ты уже дашь мне сигарету?
– Точно, забыл, что твои закончились, – доставая пачку «Winston», говорит он.
Мы начинаем курить. Густые клубы дыма медленно плывут по двору, смешиваясь с дождём. Присутствие Тони, сигарет и Бари создаёт мимолётную атмосферу покоя и заставляет меня делать более ли менее живой вид.
– Так, что же у тебя произошло? – спрашивает Тони.
– Сэл звонила. Позвала в Красный, сказала, что нам нужно поговорить. В итоге она объяснила, что не хочет со мной общаться... и к Мэтту велела не подходить больше, ну я психанула и послала её куда подальше.
– Фига себе... А Мэтт не пришёл?
– Нет, – вздыхая, отвечаю я. – Да и двое против одной – это уже перебор.
– Ну да, – соглашается он. – Сара, ты правильно сделала, что послала Сэл. После того, как она начала встречаться с Мэттом – реально борзой стала, слишком много выделывается. Мэтт тоже не лучше, раз не ценит такую девушку как ты, – на полном серьёзе произносит Тони.
– Да, но... сам понимаешь, что сердцу не приказать, кого любить, а кого – нет.
– Знаю, – отвечает он. Затем, немного подумав, спрашивает: – Что ты теперь собираешься делать?
– На данный момент – переодеться в сухую одежду, и посмотреть с тобой на вечно тонущий «Титаник».
– Ты ведь понимаешь, что я не о наших планах, – его явно не устраивает мой ответ.
– Да, блин, не знаю я! Пошли уже, – нервно отвечаю я.
Мы кидаем окурки через высокий забор и не спеша, по узким доскам, направляемся в дом. Снова передо мной бледные стены, низкий потолок и мебель коричневого цвета. Полчаса назад уютная обстановка дома радовала меня. А сейчас всё равно.
Тони берёт стопку дисков, хватает Байрона и плюхается вместе с ним на диван, а затем, начинает находить нужный диск. Я хожу из комнаты в комнату и ищу, во что можно переодеться.
– Сейчас бы пивка и орешков, – мечтательно говорит Тони, держа в руке диск с изображением «Титаника».
– Завтра в школу, гений. Не особо приятно с похмелья ходить по ней.
– Да ла-а-дно тебе, – наплевательски протягивает он. – Поспорим, ты бы сейчас тоже не отказалась от возможности напиться.
– А я и не отрицаю, – натягивая свитер, отвечаю я. – Но давай сегодня, просто, без ненужных последствий, посмотрим фильм.
Растрогаться посреди фильма – это я умею. Пока Тони сидит на диване в обнимку с котом, я два раза успеваю незаметно вытереть накатившиеся слёзы.
Спустя три часа кино заканчивается, и «Титаник» в очередной раз погружается на дно океана. Я усталым взглядом смотрю за окно: сплошная темнота. Тони бы уже пора домой пойти.
– Ох-х, как же я устал, – потягиваясь, говорит Тони. Байрон неохотно спрыгивает с него и медленно ползёт на кухню. – Ну что, как ты теперь себя чувствуешь?
– Нормально.
– Ну, если так, то тогда я могу оставить тебя одну?
– Да, пожалуй. Спасибо, что посидел со мной.
– Ой, не благодари, – отмахивается он. Я поднимаюсь с кресла и медленно направляюсь в прихожую, чтобы надеть куртку. Тони следует моему примеру, а затем, мы выходим во двор.
– Пока, Сара. Завтра увидимся, – говорит Тони и закрывает металлические ворота. Они противно скрипят, а затем, я слышу отдаляющиеся шаги Тони. Теперь я могу остаться наедине с собой. Но именно этого я боюсь.
Я медленно плетусь по двору к старой деревянной скамейке, стоящей под навесом вместе с ржавеющим мотоциклом отца, где мы и курили с Тони. И теперь, в кромешной темноте, медленно тлеет моя сигарета. Неторопливо впускаю в себя дым, сидя на скамье. Мне не о чем подумать, нечего предпринимать. Всё закончилось так быстро, так не справедливо. В этой хладной ночи меня оставили совершенно одну, пустую и подавленную.
15 октября.
Наша история закончилась, но жизнь на этом не останавливается. Дни перерастают в недели, осень плавно сменяет зима. Белые хлопья снега кружатся над головами усталых школьников, понемногу раскрашивая серость будней. Я натягиваю капюшон черной куртки, тем самым защищаясь от липких снежинок. Меня всё угнетает: погода, учёба, окружение, а главное – депрессия.
Она наступила на следующий день после того случая в Красном. У меня резко пропало желание пить, есть, разговаривать, а затем и жить. Тони заметил это сразу, он пытался поддержать меня. Но какие слова он должен произнести, чтобы вернуть меня к жизни? Что я должна сделать, чтобы... забыть Мэтта.
Вчера кто-то украл мою спортивную форму. Ни футболки, ни чёрных штанов в раздевалке я не нашла. Обыскала гардеробную, спортзал, коридор и кабинеты – формы нигде нет. Не трудно догадаться, что это сделали Сэйли и её свита. Мои одноклассницы объединились против меня и пытаются всячески подцепить едва зашившие раны. Ведь все в нашей школе знают о произошедшем, все понимают, что я стала изгоем. «Почему бы и не поиздеваться над слабой? Она же всё равно ничего не сделает», – так думает каждая из свиты Сэйли. Как ни больно признавать – они правы: сделать я ничего не могу. Их много, а я – одна. Учителей втягивать в это не собираюсь, а Тони – подавно.
Я торопливо иду домой, чтобы скорее укрыться от снегопада, да и вообще от всего мира. Почти никому не верю и видеть никого не желаю. Всё просто бесит. Прохожу мимо веселящихся первоклашек, обкидывающих друг друга снежками. Кто-то из школьников идёт домой, кто-то болтает с друзьями. Их счастливые крики, улыбки на лицах кажутся такими отдалёнными. Будто бы радость посещает всех, кроме меня.
Вдруг ощущаю несильный толчок в правое плечо и тут же слышу до боли знакомый голос, произносящий моё имя:
– Сара, подожди!
Мне хватает доли секунды, чтобы узнать его. Это Мэтт. Это его голос. Я испуганно поворачиваю голову назад, так и застыв на месте. Снежок, что он кинул, теперь лежит рядом с моими ногами. Мэтт уверенным шагом идёт в мою сторону, без тени сомнения он окликнул именно меня. Кого же ещё?
«Что... он хочет?» – наивно спрашиваю себя. За месяц я не услышала от него ни единого слова, адресуемого мне. Хочу услышать ещё.
– Привет, – нежно произносит он, будто его девушкой являюсь я, а не Сэл.
– ...Привет, – покорно отвечаю я. Его карие глаза слишком по-доброму смотрят на меня, и отвертеться от этого взгляда я не могу.
– Идёшь домой?
– Иду, – тихо отвечаю я и опускаю взгляд. Его голос сильно очаровывает меня.
«Сара, очнись! – мысленно пробуждаю себя. – Мэтт отшил тебя два месяца назад, даже не думай, что он хочет бросить Сэйли!» Стиснув зубы и собрав волю в кулак, я как можно настороженнее спрашиваю его:
– Что ты хочешь?
– Поговорить. Я не понимаю, почему ты стала избегать меня? Мы уже очень давно не общаемся.
Его выражение лица взволнованно, нет той тёплой улыбки, которую я всегда обожала, обожаю и буду обожать.
– И ты только сейчас решил спросить меня об этом? – окончательно сбившись с толку, спрашиваю я. – Мне ещё в сентябре Сэл объяснила, что вы оба боитесь, типа я могу помешать вашим отношениям, поэтому смотри: я вам не мешаю.
– Возможно, сначала я и думал так, – признаётся он, смотря на мимо проходящих учеников, которых явно привлекает наш разговор. – Но... слушай, пойдём, прогуляемся до стадиона, я там всё объясню.
Ну и как я могу отказать ему?
– Хорошо. Пошли, – отрывисто говорю я и сворачиваю на тропинку, ведущую на стадион.
Могу предположить, что он хочет продолжить общаться со мной. «Между нами только дружба», – всплывают в голове однажды сказанные им слова. Сейчас он идёт рядом, едва касаясь моего плеча своим, и этот краткий миг хочется растянуть на целую вечность. Но реальность жестока. Я не получила от него любви, он не дождётся от меня дружбы. Я беру под контроль чувства и запираю их на замок.
Мэтт левой рукой хватает снег, а затем начинает придавать ему форму шара. Кинув его в школьный забор, Мэтт поворачивается лицом в мою сторону и неожиданно спрашивает:
– Ты всё ещё куришь?
– А разве собиралась бросать? – удивлённо спрашиваю я.
– Бросай. Ты же всего пару месяцев назад начала курить, почему? Тебе же ещё детей рожать, – внимательно смотря на меня, говорит он.
– Отлично. Давай обсудим моё будущее. Это же так важно сейчас, – немного раздражённо отвечаю я. – Почему курить начала – это вообще не твоё дело.
– Вот именно, что моё. Серьёзно: подумай о своём будущем, – говорит он и опускается на скамейку. Я сажусь рядом и ставлю между нами мой чёрный рюкзак.
– Так, что ты хочешь? – вопросительно уставившись на него, произношу я.
– Хочу, чтобы ты была счастлива.
Одна из самых лучших черт Мэтта – его доброта. Он заботиться о каждом, кто нуждается в этом. Но мне его сочувствие ни к чему.
– Мэтт, – я делаю паузу, чтобы подобрать нужные слова. – К чему всё это? Ты хочешь помочь мне? Хочешь, чтобы я чувствовала себя счастливой? Да у меня и так всё замечательно! Я потеряла лучшую подругу, стала предметом издёвок в классе, причём благодаря твоей Сэйли, всё же просто отлично!
– Кто над тобой издевается? – спрашивает он, доставая сигареты из кармана куртки.
– А, нет, постой. Мне ты курить запрещаешь, а сам? – показывая указательным пальцем на пачку, возмущённо произношу я.
– Ты ведь меня не слушаешь. А если бросишь, тогда я тоже последую твоему примеру, – спокойно отвечает он и подносит зажигалку к сигарете. – Так кто же над тобой издевается?
– Одноклассницы, – выпаливаю я. – Мало того, что они за внешность меня унижают, так ещё и спортивную форму умудрились украсть!
– Хочешь сказать, Сэл тоже участвует в этом?
– Да, – без тени сомнения отвечаю я и достаю свои сигареты. – Сэйли нравится причинять мне боль. Поверь: кроме того, как быть твоей девушкой, она ещё и являлась моей подругой. И я, как никто другой, знаю, на что она способна, – подношу зажигалку к сигарете.
– Хочешь, чтобы я её бросил? – непоколебимо спрашивает он. Хочу ли я? Конечно, да.
– Мэтт, – опять произношу его имя. – Ты сам выбрал Сэйли и теперь только тебе отвечать за её поступки. Я знаю, что ты любишь её. Знаю, что желаешь мне добра. Но общаться мы с тобой не будем, прости. Ты не бросишь Сэл, а я не брошу курить.
– Ты права, – не понятно с чем именно соглашается он. – Я люблю Сэйли и отвечаю за её поступки. Сегодня же поговорю с ней, чтобы они больше не обижали тебя.
– Ну... удачи, – говорю я и встаю со скамьи. Недокуренная сигарета падает в снег, тут же затухая. Я беру свой рюкзак, снимаю капюшон и, отвернувшись от Мэтта, произношу:
– Мы больше не будем друзьями. Пока.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно, – твёрдо отвечаю я. Скольких сил мне стоит произнести эти слова. Но я однозначно решила, что наши пути должны разойтись. Я люблю Мэтта, но он меня – нет. Обещаю: я обязательно его забуду. Забуду его доброту, его глаза, улыбку. И Сэйли забуду. Воспоминания нужно сжигать, и я обязательно сделаю это. И дальше будь что будет.
«Борьба показательна, не победил – уходи с поля достойно.»
