"9"

"Умертвить"

Я проснулся, если это вообще можно было назвать сном. Тело ужасно ныло. Я сразу сообразил, что нахожусь в так называемой "морозилке", криокамере, где искусственно замедляют жизненные процессы. Поразительно, я знал где я, но не помнил ни своего имени, ни фамилии, ни того как попал сюда. На руках и груди у меня были какие-то приспособления и приборы, предназначение которых я не знал. Кнопка открытия шлюза была тут же, справа, стоило только протянуть руку. Я осторожно поднял голову вверх, потом опустил вниз. Нужно было удостовериться что тело в порядке. При малейшем шорохе, датчики приборов на моем теле мелькали красным, да так, что у меня в глазах рябило. Хотелось есть. Аккуратно, не делая лишних движений, я нажал на кнопку отрытия шлюза и стекло, шипя, опустилось вниз. Одновременно с этим все мое тело пронизал жестокий холод, а взгляд уперся в едва освещенную стену. Господи, как было холодно! Я мог лишь предполагать, но было как минимум двадцать ниже нуля. Сделал шаг вперед, босая нога коснулась металлического пола, холодного как ледышка. В глазах потемнело. Меньше всего я хотел потерять сознание, ибо при таком морозе потеря ориентации могла стать фатальной. В тот момент я понял: если не найду теплую одежду - протянуть удастся недолго. Бегло оглядевшись я обнаружил, что моя капсула находилась в конце длинного, метров на двадцать коридора, на всем протяжении которого были камеры подобные моей, а в конце - массивная металлическая дверь. Логично было предположить, что раздевалки персонала должны быть в примыкающих помещениях. Я не мог знать наверняка, лишь предполагал. Тогда же у меня появилось чувство, что я знаю это место, но уверен в том я не был. Не теряя времени, шатаясь и стараясь касаться ледяного пола как можно меньшей частью ступней, я поспешил к шлюзу выхода, который находился в конце. Над шлюзом, который, как я уже сказал, являл собой массивную металлическую дверь, красноватым светом светила лампа и я не на шутку испугался того, что выход может быть заблокирован. Оказаться в ледяной клетке было бы весьма не кстати. Дойдя до шлюза я остановился. Внутреннее чувство подсказывало мне, что двери должны открываться при приближении человека. Но нет. Железки не двигались, а я вдруг ощутил, что пальцы на ногах начинают коченеть. И это при том, что я вышел из криокамеры около сорока секунд назад, все время находясь в движении. Слишком холодно. Я допустил, что простоять в этой морозилке без последствий можно было минут семь-восемь. Кажется, я погорячился насчет двадцати градусов. Секунды две я стоял перед дверью в самом настоящем ступоре. Затем в ярости ударил ее рукой, ибо если бы она не открылась, чувствую, бил бы ее руками и ногами до тех пор, пока не сломал или не упал замертво. Пути назад все равно не было. Либо вперед, либо смерть от переохлаждения. Но эта груда железа, слава Богу, после удара затрещала, затем зашипела и открылась. Мне кажется, в прошлом я был не слишком религиозен, но когда пластины разошлись в стороны, я славил всех богов на свете, даже не зная их имен. Моему взору предстало низкое помещение пять на пять метров, у самых стен которого были расположены металлические ящики для вещей, все сплошь с технологией распознавания рисунка руки. Их было около девяти, примерно такое же количество криокамер я насчитал и в туннеле. Я начал лихорадочно совать руки поочередно во все механизмы, в смутной надежде, что один из ящиков считает мою руку, а сам я являюсь одним из членов персонала. Первая попытка вскрыть ближайший ящик к двери ящик окончился неудачей. "В доступе отказано, сэр" прозвучал холодный женский голос. Второй, третий, четрвертый - отказано. Между тем я заметил, что перестаю чувствовать пальцы левой руки, которая оставалась свободной. Пальцев на ногах я уже не ощущал. Пятый, шестой, седьмой... Я уже всей душой ненавидел это ледяное: "в доступе отказано, сэр". В те мгновения, когда мою судьбу решали доли секунды - это звучало приговором. Восьмой, девятый... да, черт возьми! "Доступ разрешен" обьявил все тот же голос и железный ящик со скрипом открылся. Насколько я мог разобрать при тусклом свете лампы, на нижней полке была утепленная форма, а на верхней - герметичный шлем. Не теряя времени я начал натягивать на себя это сокровище, с трудом попадая полуокоченелыми конечностями в отверстия для рук и ног. Кое как справившись с этим, я попытался застегнуться, но куда там! Кисти рук уже не слушались, а были похожи скорее на бутафорию, чем на конечности. Кое-как зубами я оттянул ворот формы, начал засовывать обе кисти себе подмышки, пытаясь скрестить руки на груди. Кисти рук то и дело цеплялись за ворот, но я быстро спрятал сначала одну руку, затем вторую. Форма была очень легкая, но согревала при этом удивительно быстро. Тогда я не знал причины, но допустил, что в нее вшиты электронные пластины, согревающие... черт возьми, я инженер? Не обязательно. Сотрудники " обьекта" обязаны были иметь базовые знания об обмундировании. А этим самым сотрудником  я определенно был. На правой груди моей формы белыми буквами было вышито: "Анатолий Кононов, 3 Р+" . Немного отогревшись, я начал осматривать одежду в деталях. Она была сплошь синего цвета, на предплечье правой руки было изображение белого орла, несущего в руках какое -то земноводное, отдаленно напоминающее змею. Итак, с большой долей вероятности я знал свое имя и то, что являюсь членом команды. На какой высоте над уровнем моря находится обьект? Почему он в аварийном состоянии? Какие обязанности выполнял персонал? Ответы на эти вопросы мне лишь предстояло найти и я стал искать их тут же. Стал осмотривать помещение, в котором находился. Ящики, если быть точным. Мой был пуст, однако теперь, присмотревшись, я заметил на его дверце гравировку: все то же изображение орла со змеей и надпись "Корпорация Гидры". Ниже было мое имя и номер рядом: "3011". Обьект принадлежал некой корпорации, уже лучше. Я подошел к соседнему ящику. Там, помимо символики было выгравировано: "Джеймс Колфилд, 1, Р+" и номер: "0203". Следующий принадлежал: "Вадим Одинцов 3, Р-, 0859". Еще один: "Розалия Арбелоа 2, Р- 1638". Дальнейший осмотр я счел нецелесообразным. Судя по всему, все они как и я были членами персонала. Но где все эти люди? Я направился назад, в зал криокамер, в надежде подтвердить мои смутные догадки. Первая камера от входа принадлежала некоему Оливеру Вернону, а вторая - тому самому Джеймсу Колфилду, около ящика которого я только что стоял. Сама криокамера представляла собой большую капсулу, два с половиной метра в высоту. Прямо на стекле, которое находится примерно на уровне груди помещаемого была клавиатура. Я подошел ближе. Помимо стандартного набора клавиш там была зеленая кнопка, с надписью "оттеплить". Помню, фыркнул тогда. Какое "оттеплить"? Что за слово или наречие? "Разморозить" было бы вернее. Я нажал на нее. Пластины зашипели, и стекло ушло вниз. Внутри был молодой парень, лет двадцати пяти, с густыми, темными волосами и татуировкой льва на шее. На груди и руках у него, как и в свое время на мне были приборы с датчиками. Парень не просыпался. Кроме того, выглядел удивительно умиротворенным. Мне даже показалось, что у него слегка приоткрыты глаза. Я коснулся его руки, легонько встряхнул ее, но датчики на его теле не реагировали на движение, не мерцали красноватым светом, как мерцали тогда на мне. Вдруг меня осенило. Я снова взял его руку, нащупал пульс, подержал  с полминуты. Ничего. Джеймс Колфилд был мертв. Зеленая клавиша на панели превратилась в синюю, на ней было написано "Морожа". И хотя Колфилд ни в каких "морожах" больше не нуждался, я отдал ему должное и закрыл шлюз с телом. Снова бросив взгляд на клавиатуру, я увидел довольно любопытную вещь. Удивительно, что я сразу это не заметил. В самом низу экрана, была едва заметная надпись, гласившая: "(!) Умертвить". Я обошел остальные камеры, но и Одинцов, и Вернон, и Арбелоа - все девять были мертвы и на панели каждой капсулы было все то же роковое: "(!) Умертвить". Моя камера находилась в самом конце помещения, последней из всех. Я предполагал подобное, Но все равно содрогнулся, когда увидел это своими глазами: "Анатолий Кононов, 3, Р+ 3011". (!) Умертвить." Тем не менее, я был жив. (Продолжение следует).