Стокгольмский синдром

Часть 1. I

Небольшой заброшенный домик в лесной глуши... Там уже давно никто не живёт, и эта маленькая крепость долгие годы стоит в одиночку, не принимая гостей...
Скрипучая дверь и потрескавшаяся от старости краска. Ветхие ступеньки изъедены мелкими насекомыми. Стоит только ступить, и сразу же почувствуешь, как прогибается под тобой доска. И, кажется, вот-вот провалишься. Старые перила давно уже мёртвыми обломками лежат на земле, поросшие невыводимым бурьяном. Потемневшие толстые стёкла на окнах, покосившиеся ставни, что когда-то были расписаны умелой рукой. Протекающая и давно прогнившая крыша...
Всё вместе это создаёт впечатление страшной рожи, что хмурится и с оскалом-дверью шипит на тебя. Один чёрный глаз окна-чердака, которое давно разбито, смотрит на тебя с ненавистью, будто говоря: «Проваливай отсюда! Убью!»
Жалкое подобие ограждения, что когда-то служило для обозначения своей территории, давно развалилось, продолжая лежать мёртвыми останками на земле...

***
Молодой мужчина с чёрными, как разлитые по бумаге чернила, волосами, расслабленно сидел в старом кресле. Одна пружина этой развалюхи впивалась ему в ногу, и не спасала даже обивка старой мебели и плотные штаны. Деревяшки в камине зловеще потрескивали, предвещая что-то страшное и опасное, неизвестное и одновременно зловещее.

За толстыми окнами в мгновения вспыхивали и потухали молнии, будто когтистые лапы монстра медленно, но верно добираются до тебя, чтобы забрать твою душу и жизнь. Гром гремел с ужасающей силой, стараясь оглушить всех вокруг, чтобы потом полакомиться. А сильный и необузданный ветер, словно дикий жеребец в неволе, пытался пробиться в дом, срывая двери с петель и разбивая окна. Казалось, ещё совсем немного, и хлипкие деревянные стены рухнут прямо на голову, а крыша, не вытерпев таких издевательств, просто сдастся и сломается. Стихии бунтовали и выражали свою ненависть, только бы заставить жалких людишек попрятаться в их дома и не высовываться.

Мужчина, заворожённый этим прекрасным и мистически-опасным явлением природы, докуривал очередную горькую сигарету. Хотя... он ведь даже не любит эти убивающие палочки с дымком на конце, но всё равно продолжает каждый раз засовывать их в рот, чтобы почувствовать эту горькость. Наверно, это называется зависимость...

Мутные болотные глаза медленно прикрылись веками, создавая некую иллюзию темноты и одиночества. Последние моменты, когда он слушает эту ненавистную тишину вместо обожаемых им криков, наполненных болью, и громких слов о пощаде, где люди обещают невозможное.