Имя твоё - три слога

1

Четырнадцатое февраля - День всех влюблённых почти во всех странах мира и День психически больных в Германии. И день, в который я уже третий год подряд топлю себя в алкоголе. И кровь моя красная не от гемоглобина, а от алкогольного виноградного напитка, и сливается она, капая, с хлопковой тканью рубашки алого цвета. У тебя клубы какие-то, где толпы легкомысленных девушек, готовых отсосать в тесном туалете за пару коктейлей, оглушающая музыка, звучащая из огромных колонок, и улыбка во все тридцать два. У меня - разбитые тобой сердце и губа, осколки упавшего бокала, венский вальс из динамиков старенького ноутбука и оцарапанные стопы. И я танцую, танцую босиком на битом стекле, вальсирую на осколках фужера из-под вина и остатках своего благоразумия - раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...

Ар-се-ний.

имя твое - три слога
складывать в один выкрик.

Я маниакально одержим тобой, ты - моя навязчивая идея, выдуманное, идеализированное божество, объект слепого поклонения и бездумного обожания. Ты - причина моего мимолётного счастья и беспросветного горя. И ты можешь ранить в десятки раз больнее, чем впивающиеся в ступни кусочки стекла, сжигать быстрее, чем тысячи пылающих солнц, ты - лавина, сошедшая с Эвереста, чьё падение неосторожно вызвал я своим топотом, криками, зовом.

Арсений!..

я так надрывно вою,
чтобы глухой мог услышать,
а бессердечный заплакать.

А ведь в английском «влюбляться» - дословно «падать в любовь», и я падаю, лечу в эту пропасть, я добровольно шагнул с края обрыва, нет - прыгнул. Прыгнул, надеясь перелететь, подобно Икару, и ты, солнце, выплавил воск с моих крыльев, уронил в яму с длинными шипами, а мне ни выбраться, ни умереть не под силу.

ты - моя древняя рана,
неизлечимое горе.

Алкоголь не решает проблемы, не избавляет от них, но на некоторое количество времени помогает хотя бы забыть. А с такой проблемой, как ты, мне бы пить пришлось денно и нощно, чтобы на краткий срок выбросить тебя из своей головы. Я хочу мешать виски с текилой, коньяк с ликёром, всё, что можно мешать и нельзя, в бессознательном состоянии падать в коридоре своей квартиры, чтобы последние мысли пулей выскакивали безвозвратно. Лучше не думать ни о чём и не соображать вообще, чем иметь в своих мозгах хоть что-то, напоминающее о тебе. Я хочу, чтоб причиной моих бессонниц была скрипящая соседская кровать, кричащий во дворе алкоголик, не успевший за бутылкой водки до двадцати трёх ноль ноль, я хочу заместо своих иметь точно те же проблемы, что и он. Я хочу, чтоб единственным, что меня беспокоило, были двести рублей на бутылку «Беленькой», которые запрятаны по пьяни в «Океане в конце дороги» Нила Геймана. Я готов стать кем или чем угодно, чтобы в моей жизни больше не было темноволосого чёрта с выпирающей венкой возле выбритого виска, не было бархатистого голоса, недобрых ухмылок, чтобы не было больше тебя.

сколько еще нужно выпить,
чтобы залить этот айсберг?
спрятать верхушку в море,
чтобы никто не понял:
я изо льда на две трети,
и на одну треть из боли.