I'll Be Strong For You [RUS]

6

Он не идет в школу на следующий день. По правде говоря, он не вылезает из постели почти два дня, за исключением тех случаев, когда ему нужно в туалет. Мама пытается заставить его поесть, но она видимо не понимает, что при мысли о еде его желудок скручивается узлом, вызывая тошноту.

На третий день до Зейна доходит, каким жалким мудаком он выглядит, и он поднимается с постели и принимает душ. После он решает, что, наверное, всё преувеличивает. Раздувает из мухи слона. Всё будет хорошо – обязательно, и ему просто нужно поговорить с Лиамом и извиниться.

После душа он быстро одевается, не приводя в порядок волосы, и забирает со стола портрет, перед тем как выйти за дверь. Он не просит у мамы машину, а решает пройтись пешком. Лиам живет довольно далеко, так что прогулка выходит долгой, но прохладный воздух и время наедине с самим собой дают ему возможность подумать обо всём и просто... подышать.

Он выкуривает три сигареты по дороге к Лиаму, одну за другой, что, возможно, многовато, но никотин помогает ему успокоиться. Хотя сам факт того, что он выкуривает по пачке за два дня и совершенно здоров при том, что Лиам никогда не курил, и посмотрите, какая болезнь с ним приключилось, убивает. Если кто-то и заслуживает подобного недуга, то это Зейн, но не он. Не Лиам.

Когда он подходит к дому Лиама, то понимает, что его родители тоже дома. Их машина стоит на подъездной дорожке, и Зейну скорее всего придется встретиться с ними. Эта мысль почти заставляет его повернуть обратно, но он решает, что это неважно – дома родители или нет - Лиам пришел бы к нему в любом случае, и он должен это сделать. Хотя да, он немного волнуется, когда стучит в дверь.

У женщины, открывшей ему, глаза точь-в-точь как у Лиама – это первое, что он замечает - но они не излучают такое же тепло. Второе, что он замечает - удивление в них и следом – понимание.

- Зейн, - говорит она. – Правильно?

- Да, - подтверждает Зейн, пряча руки в карманы. – Лиам дома?

- Да, - отвечает она, не приглашая его в дом.

- Могу я увидеть его?

Её глаза немного сужаются, и она говорит:

- Прости, но он только что вернулся с... волонтерства. Немного устал. Может, ты зайдешь как-нибудь...

- Я знаю, что он не волонтер, - говорит Зейн. Он понимает, что невежливо её перебивать, но ничего не может с собой поделать.

- Ох, - произносит она мягко. – В таком случае ты, наверное, можешь зайти.

Зейн кивает, и она открывает перед ним дверь. Он заходит в дом и снимает ботинки, когда мама Лиама указывает в сторону лестницы:

- Его комната вторая слева. И предупреждаю, он немного не в настроении сегодня. С ним такое бывает после химии.

- Спасибо, - говорит Зейн.

Она слабо улыбается ему:

- Ты наполнил его жизнь светом, - мягко произносит она, будто бы по секрету.

Зейн качает головой, потому что она ошибается. Лиам наполнил его жизнь светом, хотя он и подумать не мог, что это в принципе возможно.

Он не стучится в дверь. Это кажется нормальным, потому что Лиам тоже не постучался к нему в дверь в день их знакомства.

- Я не хочу есть, - стонет Лиам из постели. Он лежит на боку, натянув одеяло на плечи, и смотрит «Властелина колец» - в нескольких шагах от кровати стоит телевизор.

Он думает, что эта комната очень похожа на самого Лиама. Она аккуратная и чистая, и её стены выкрашены в спокойный кремовый цвет, который не привлекает много внимания. Она забавная – с развешанными по стенам плакатами персонажей из видеоигр, «Звездных войн» и «Властелина колец», которые когда-то были и у Зейна.

- Хорошо, что я не принес еды, - говорит Зейн.

Лиам садится так резко, что у Зейна кружится голова. Он ужасно выглядит. Если в прошлый раз он был уставшим и похудевшим, то это не идет ни в какое сравнение с тем, какой он сейчас. Его кожа покрыта потом, который блестит в тусклом свете, пробивающимся сквозь приоткрытые занавески.

- Зейн, - тихо говорит Лиам.

- Привет.

- Что ты здесь делаешь? – спрашивает Лиам, и Зейн не знает, чего больше в его голосе: злости или грусти. Наверное, достаточно и того, и другого.

Зейн неловко потирает шею.

– Я пришел, потому что хотел извиниться, - признается он. – И просто увидеть тебя.

Лиам, прищурившись, разглядывает его:

- Если я попрошу, ты уйдешь?

- Нет, - твердо отвечает Зейн.

Лиам закатывает глаза и падает обратно на кровать.

- Я так не думаю, - замечает он. – Ладно, чего ты хочешь?

Зейн не стесняясь залезает в кровать Лиама. Она пахнет им – теплая и удобная. Он хочет свернуться клубком и остаться в ней вместе с Лиамом навсегда. Как будто если тот останется в постели, в его руках, с ним все будет хорошо. Он будет точно знать, что с ним всё хорошо.

Он ложится на спину, как Лиам когда-то в больнице, и складывает руки на животе, глядя в потолок.

- Я волновался, - признается Зейн.

- Ни хрена, - отвечает Лиам.

- Я думал, мне нравится, когда ты ругаешься, но на самом деле нет, - говорит ему Зейн. – Не когда ты ругаешься на меня.

- Давай просто покончим с этим, - вздыхает Лиам. – Я устал и хочу посмотреть фильм.

Зейн кивает и продолжает:

- Я все ещё волнуюсь. Это очень тяжело...

- Ты не должен приучать себя к мыслям обо мне и о моей болезни, - напоминает ему Лиам.

Зейн переворачивается на бок, лицом к Лиаму, но тот не смотрит на него.

- Должен, - говорит Зейн. – Должен, потому что я люблю тебя и...

- Не надо, - говорит Лиам, прерывая его. – Не надо, потому что я не хочу этого слышать. Я не хочу, чтобы ты любил меня. Я не хочу, чтобы ты проходил через всё то, что испытали мои родители. Болезнь уже не пугает меня. Я смирился с ней, понимаешь? Но когда ты болен, люди вокруг тебя не могут смириться с этим так же просто. Они не могут этого принять. И чертовски больно осознавать, что их слезы – это полностью твоя вина. Я не хочу этого для тебя.

- Жаль, - говорит Зейн, и он ненавидит то, как слабо звучат его слова. – Потому что я никуда не уйду.

- Даже если я скажу тебе?

- Если ты думаешь, что я не смогу быть с тобой, то ты не знаешь меня так хорошо, как тебе бы стоило, - говорит ему Зейн.

Лиам, наконец, поворачивается к нему и заглядывает Зейну в глаза.

- Поэтому я не говорил тебе, - отвечает он тихо. – Потому что с этого момента моя болезнь станет тем единственным, о чем ты сможешь думать, когда мы будем вместе. Каждый раз, глядя на меня, ты будешь видеть её. Это всё разрушает, и то, что происходит сейчас, тоже.

- Это неправда, - говорит Зейн, потому что, глядя Лиаму в глаза, очень легко, черт возьми, забыть. Лиам не понимает, так что он лезет в задний карман и достаёт клочок бумаги, который должен его убедить. – Это то, что я вижу, хорошо? И это не изменится.

Лиам берет бумагу и разворачивает её. Зейн наблюдает за его реакцией, смотрит, как расширяются его глаза и как он скользит большим пальцем по рисунку. В его глазах слезы, и он кашляет, когда говорит:

- Это больше не похоже на меня.

И он прав в какой-то степени. Его лицо похудело, он больше не улыбается, и есть в нем какая-то внутренняя боль, какой не было, когда Зейн заканчивал рисунок.

- Будет, - говорит Зейн, забирая портрет. Он складывает бумагу, потому что он не собирался отдавать рисунок Лиаму, он просто хотел показать ему, как он выглядит со стороны. – Когда тебе станет лучше.

- Если, - говорит Лиам, пока Зейн убирает рисунок в карман.

- Что? – спрашивает Зейн, поворачиваясь к нему.

Лиам пожимает плечами, осторожно подбирая слова:

- Если мне станет лучше, Зейн.

- Не говори так, - твердо произносит Зейн, чувствуя, как внутри закипает злость. – Это несправедливо. Это то, что я должен делать. Я пессимист. Ты по другую сторону, Лиам. Ты тот, кому полагается говорить мне, что всё будет хорошо, а не наоборот.

- Я не хочу лгать тебе, - отвечает Лиам, проводя ладонью по щеке Зейна. Он понимает, что похоже снова плачет, и уже видит перед собой Луи, который отвешивает ему хорошую пощечину и обзывает маленькой сучкой.

- Я хочу, - говорит Зейн, удерживая Лиама за плечи. – Ты должен. Это то, что ты должен делать.

- Если тебе это поможет, - говорит Лиам, не глядя ему в глаза. – То я тоже люблю тебя.

- Не поможет, - выдыхает Зейн. – Совсем не поможет, а только причинит больше боли.

Он снова не может дышать – грудь кажется ему очень тяжелой. Он чувствует себя так, будто воздух не поступает в легкие. И, словно почувствовав его состояние, Лиам садится на него, опуская руки к нему на грудь и мягко проводя пальцами по футболке.

- Дыши, - приказывает Лиам. Зейн пытается. – Медленнее и спокойнее. Все хорошо, Зейн. Все хорошо.

- Я волнуюсь не о себе, - говорит Зейн, задыхаясь. Он берет лицо Лиама в ладони, ласково проводя большими пальцами по его щекам.

Лиам скидывает его руки, и есть что-то яростное в его глазах.

- Если ты хочешь быть частью моей жизни, тебе придется смириться с этим, - говорит ему Лиам. – Ты слышишь, Зейн? Ты не должен относиться ко мне, как к хрустальной вазе. Я не хочу видеть, как ты боишься меня. Не хочу.

- Я боюсь за тебя, а не тебя, - говорит ему Зейн.

Лиам качает головой:

- Мне плевать. Если я буду видеть в твоих глазах страх, я перестану смотреть в них совсем.

Зейн вспоминает, что Лиам говорил ему до этого. Он дышит и выкидывает все мысли из головы, успокаиваясь немного. Он все ещё пытается договориться с самим собой. Все ещё пытается принять происходящее. Но дело в том, что он уже не представляет своей жизни без Лиама. Поэтому если Лиам хочет, чтобы он не придавал значения его болезни, словно это что-то несущественное, пусть будет так.

- Хорошо, - соглашается Зейн. Он кивает. – Хорошо. Но ты должен дать мне время, чтобы всё это переварить.

- Хорошо, - повторяет Лиам. – Никаких слез больше, ладно? Это первое правило. Я терпеть не могу, когда люди рядом со мной плачут. Особенно ты.

Зейн вытирает щеки и, вместо того чтобы улыбнуться, прищуривается и немного надувается.

- Могу я ещё чуть-чуть поныть?

- Чем же, если не этим, мы можем заняться? - весело отвечает Лиам.

- Пока мы будем обниматься и смотреть «Властелина колец», можешь ты ответить на несколько моих вопросов?

Лиам вздыхает и кивает:

- Да, думаю это будет правильно.

Лиам поправляет подушки, чтобы Зейн мог лечь рядом с ним, и его голова находилась немного выше. Его собственная голова лежит скорее на груди Зейна, чем на подушке, и Зейн притягивает его к себе ближе. Он все ещё пахнет корицей, и Зейн наклоняется к его голове, чтобы поцеловать Лиама в лоб.

- Так как серьёзно ты болен? – тихо спрашивает Зейн.

- Это непростой вопрос, - отвечает ему Лиам. – И я ничего не могу сказать точно. Я должен пройти несколько процедур через две недели, чтобы врачи могли сказать, действует терапия или нет. Пока я не могу ответить на этот вопрос.

- Понятно, - говорит Зейн, забираясь ладонями под футболку Лиама и поглаживая его живот. – Это не первый раз, когда болезнь дает о себе знать?

- Нет, - признает Лиам. – В первый раз мы узнали о ней, когда мне было девять. Я провел большую часть двух лет в больнице, но в конце концов пошел на поправку. Я не ходил в школу, поэтому я такой... несуразный, наверное. Мама учила меня на дому, и у меня не было друзей, кроме Найла, который жил по соседству и мог приходить ко мне всякий раз, когда мама думала, что я недостаточно здоров, чтобы выходить из дома.

- Каковы шансы, что тебе опять станет лучше?

- Довольно неплохие, - Лиам откидывает голову назад и закрывает глаза – ресницы касаются его чересчур острых скул. – Пока организм правильно реагирует на химию.

- Что если перестанет? – нежно спрашивает Зейн.

- Тогда я очень болен, - отвечает Лиам. – Если я не буду отвечать на химию, то шансы того, что мне станет лучше, минимальны.

- Всё будет хорошо, - твердо говорит Зейн, притягивая Лиама к себе так близко, как это в принципе возможно.

Лиам фыркает.

- Ты не знаешь этого.

Зейн целует его в шею.

- Нет, знаю, - отвечает он, касаясь губами его кожи.

Лиам вздыхает и говорит:

- Я не буду больше спорить.

- Хорошо, - улыбается Зейн. – Что ты делаешь в субботу?

- Провожу день с тобой, - говорит Лиам, передразнивая Зейна – тот ответил точно так же в первый день после выписки из больницы, когда Лиам предложил ему встретиться.

- Прекрасно, - говорит Зейн. – В интернете писали, что в субботу в кинотеатре после фильма должны показать расширенную версию трейлера «Железного человека 3».

Лиам качает головой:

- Мы пойдем на двухчасовое кино, чтобы после посмотреть трейлер фильма, который выйдет через восемь месяцев?

Зейн проводит рукой по волосам Лиама и впервые понимает, что они отросли. И это - еще одно доказательство того, что Лиам действительно болен, но Зейн заталкивает эту мысль куда подальше, потому что он обещал Лиаму не воспринимать всё так близко к сердцу. Ему нравятся его волосы, нравится ощущать их под пальцами – вот и всё.

- Да, это мы и сделаем, – сообщает Зейн.

- Ты такой глупый, - говорит ему Лиам. – И дурачок. Тебе нравится прикидываться крутым, этаким увлекающимся рисованием, выряженным в кожаную куртку парнем с задумчивым взглядом, но на самом деле ты тот ещё придурок.

- Как и ты, - подтверждает Зейн. – Прикидываешься весельчаком, а у самого по стенам плакаты с Доктором Кто развешаны.

- Да, но я смирился с этим, - говорит Лиам, переворачиваясь, чтобы заглянуть Зейну в глаза. – А ты скрываешься.

- Не с тобой, - замечает Зейн.

- Нет, не со мной, - соглашается Лиам и улыбается – ярко, солнечно, чудесно.

Они не смотрят фильм. Вместо этого Зейн целует Лиама до тех пор, пока его рот не приобретает вкус корицы и пока Лиам не начинает задыхаться, хватая ртом воздух - глаза его плотно закрыты. Глаза Зейна открыты, и, когда Лиам отодвигается и смотрит на него, он спрашивает, почему.

- Потому что я хочу запомнить тебя всего, - признается Зейн, проводя пальцами по лицу Лиама. – Я не хочу ничего пропустить.

- Такой милый, - говорит ему Лиам с дразнящей улыбкой на губах, что никак не вяжется с выражением его глаз. – Точно так же, как ты прикидываешься крутым парнем, ты притворяешься, что тебе ни до чего нет дела, но это не так.

Зейн втягивает его в очередной поцелуй.

- Не так, - признает он. – Но это секрет – только для тебя.

Лиам удивленно выдыхает ему в губы:

– Блять, ты такой засранец.

- Лиам, - возмущается Зейн, - ты только послушай свой грязный ротик. Я испортил тебя.

- И мне это нравится, - честно отвечает Лиам, отодвигаясь, чтобы Зейн мог видеть, что он серьёзно.

Зейн целует его.

- Хорошо.

***

Безумно неловкий момент: Гарри пялится на Лиама, Луи молчит, и Лиам прищуривает глаза, когда понимает, в чем тут дело. Для постороннего в этой ситуации не было бы ничего необычного, но Зейн не посторонний, и он знает, что Луи и Гарри реагируют так странно не потому, что знают о болезни Лиама, а потому, что она заметна, только если ты знаешь о ней. Лиам выглядит, как нормальный и почти здоровый подросток, но Зейн знает, что он должен быть полнее и румянее, с куда более искренней улыбкой на губах.

- Ты сказал им, - понимает Лиам, глядя на Зейна ничего не выражающим взглядом.

- Он сказал мне, - поправляет Луи. – Я рассказал Гарри, потому что я трепло. Прости.

Лиам вздыхает и говорит:

- Мне лучше уйти.

- Нет! – останавливает его Луи. – Нет, знаешь что? Забей. Мы не собираемся как-то по-особенному к тебе относиться. Лучше скажи, ты участвовал когда-нибудь в тройничке?

Зейн стонет, потому что он, блин, серьёзно?

- Эм, нет, - говорит Лиам, хмурясь.

Луи обнимает Лиама за плечи и ведет его ко входу в кинотеатр.

- Хорошо, видишь ли, мы с Гарольдом давно ищем кого-нибудь третьего, но Зейн не соглашается, потому что он, ну, вроде как верен тебе или другая какая хрень тому причиной – я не знаю. Он ужасно скучный.

Зейну снова хочется заплакать, но не на людях же. Просто Луи иногда бывает таким замечательным человеком: Лиам фыркает, глупо усмехаясь и улыбаясь, и все вроде бы приходит в норму.

- Он чудесный, правда? – спрашивает Гарри.

Когда Луи и Лиам покупают билеты для них всех, Луи что-то говорит, и Лиам качает головой в ответ, прежде чем разразиться смехом, который Зейн слышит на другом конце зала.

- Да, правда, - соглашается Зейн.

В конце фильма они продолжают сидеть на местах, тогда как Луи с Гарри поднимаются.

- Вы идете? – спрашивает Луи.

Зейн и Лиам глазеют на экран.

- Железный человек, - поясняет Лиам.

- Железный... что?

- Замолчи, - шипит Зейн, потому что трейлер вот-вот должен начаться.

- Ты точно был бы Тони Старком, - говорит ему Лиам, пока они ждут начала. – Если был бы супергероем.

Зейн думает, стоит ли ему обижаться на такое сравнение или нет, но потом он решает, что нет, не стоит. Тони – засранец, конечно, но он забавный. К тому же, у него очень крутой костюм супермена.

- Что насчет тебя?

- Бэтмен, - Лиам отвечает так, будто это очевидно. – Или Капитан Америка.

- Могу себе представить, - говорит Зейн, кивая.

- Вы двое чертовски странные, - наивно говорит Луи. – Мы подождем вас у входа. Постарайтесь не наложить в штаны от восторга прежде, чем трейлер начнется.

Зейн отмахивается от него, прежде чем схватить Лиама за руку. Мгновением спустя трейлер начинается, и Лиам сжимает его ладонь. Когда он заканчивается, они какое-то время сидят в гробовой тишине, потом Зейн говорит:

- Черт, мы должны посмотреть его в день премьеры.

- Да, точно,- отвечает Лиам, но его голос звучит странно. Когда он смотрит на Лиама, то видит их сплетенные руки и понимает, что Лиам, может быть, не сможет этого сделать.

- Да, - уверенно повторяет Зейн. – Мы посмотрим его вместе.

Лиам улыбается ему, но не солнечно, а немного грустно и сочувственно, как будто он сомневается в этом, и жалеет Зейна. Зейн ненавидит жалость, поэтому он просто целует Лиама, чтобы убрать это выражение с его лица.