I'll Be Strong For You [RUS]

8

К тому времени, как лето подходит к концу, Лиам не чувствует себя лучше. Если раньше он мог подниматься с постели и прогуливаться по коридору или палате, и можно было представить, что он вовсе и не болен, что он всего лишь излишне худой и бледный подросток, то теперь он передвигается только с помощью инвалидного кресла и спит большую часть времени.

Зейн уходит как-то вечером домой, чтобы на утро обнаружить Лиама, окруженного медицинскими аппаратами. Он вспоминает, как думал, что Лиам – робот, потому что тот был слишком идеальным, чтобы быть настоящим, и теперь он действительно похож на него. Если честно, в палате больше приборов и аппаратов, чем самого Лиама, и это пугает Зейна, потому что вот оно – происходит на самом деле, и нет смысла больше отрицать очевидное - Лиаму хуже с каждым днем.

Луи приходит почти каждый день. В четверг он приводит с собой Гарри и приносит камеру и CD-диски для Лиама. Он вставляет диск в DVD-проигрыватель, и музыка наполняет комнату. Зейн почти спрыгивает с кровати, когда играет The Fray – How to Save a Life, чтобы перемотать её, но Лиам удерживает его за руку.

- Мне нравится эта песня, - говорит он, а Зейну хочется разломать диск на кусочки.

- О, посмотрим, - говорит Луи, наводя на него камеру. Гарри закатывает глаза и поправляет её. – Наш первый совместный момент пойман на пленку. И давайте посмотрим, как Зейн пытается вывернуться из захвата своего любимого. Но, черт, ему не стоит недооценивать руки Лиама. Они очень длинные, а руки Зейна, как у тираннозавра Рекса – они не идут ни в какое сравнение с орангутангскими руками Лиама.

- Выключи камеру, Луи, - шипит Зейн, загораживаясь от него рукой.

- Нет, - уверенно отвечает Луи. – Я делаю то, о чем меня попросил Лиам.

Зейн поворачивается к Лиаму, раскрыв от удивления рот:

- Ты попросил его об этом?

- Да, - Лиам смотрит на него вызывающе, и Зейн думает, что ему нужно меньше времени проводить с Луи, потому что тот плохо на него влияет.

- Зачем? – спрашивает Зейн.

Лиам пожимает плечами вслед за Луи, и Зейну с Гарри остается только догадываться, что скрывают от них эти двое.

- Хорошо, - медленно произносит Гарри. – Луи, я надеюсь, что ты не пытаешься затащить Лиама в постель таким образом, потому что мне уже не нравится эта идея.

Замечание Гарри разрушает неловкое молчание между ними: Луи и Лиам оба смеются, когда Зейн опускает руку на бедро Лиама. Луи придется поискать своего собственного Лиама, потому что этот – его.

Видеокамеры становятся постоянным фактором. Луи может не быть в палате, но они всегда здесь. Иногда Лиам просит его включить их для него (Луи и Лиам совершенно не способны управляться с ними сами, и Зейну с Гарри всегда приходится показывать им, как это делается), так что он снимает Зейна, когда тот пытается рисовать, или просто ставит камеру на тумбочку, когда они смотрят Бэтмена. Он не знает, зачем, и больше не спрашивает, потому что Лиам уходит от ответа всякий раз, когда он пытается выведать, в чем же дело.

В итоге почти каждый момент их лета можно найти на записи. И оно проходит слишком быстро. Зейн не хочет, чтобы лето заканчивалось, потому что, когда оно подойдет к концу, он должен будет уехать. Он пообещал Лиаму пойти в колледж, и он выполнит свое обещание. Хотя это совсем не значит, что он уедет далеко. Колледж, в который он на самом деле хотел пойти, прежде чем встретил Лиама, находится в семи часах езды отсюда. Но тот, в который он пойдет – в часе с половиной, и он планирует возвращаться домой на каждые выходные, сразу же после последнего занятия.

Он не хочет уходить. Он совсем-совсем не хочет уходить. Он до последнего момента откладывает сбор вещей. Он проводит большую часть времени в палате с Лиамом, даже спит там, пока медсестры не выгоняют его и не заставляют пойти домой (что они обычно на самом деле не делают, потому что очень любят Лиама и, соответственно, терпят Зейна), и он ненавидит их. Его собственная кровать всё меньше пахнет корицей, и он ворочается в ней полночи, но не может уснуть.

Он не может больше сдерживать свои эмоции: день отъезда неумолимо приближается.

Луи вызывается отвезти его. Его колледж в трех часах езды от города, и да, это далеко, но у него всё равно всё не так плохо, как у Зейна. Да, конечно, Гарри будет учиться в колледже, который находится в часе езды в противоположном от Луи направлении, и они так же будут находиться долгое время вдали друг от друга, точь-в-точь как он с Лиамом, но Гарри и Луи могут возвращаться домой каждые выходные, точно зная, что другой будет ждать его там. У Зейна такой роскоши нет.

Они уезжают рано утром, задолго до того, как начинаются часы приема. Зейну плевать, и никто не останавливает его на пути к палате Лиама. Луи попрощался с ним вчера, и это было горько и больно до слез, но сейчас – время только для них двоих.

Лиам просыпается, когда он появляется в палате. Он тяжело дышит, хотя Зейн знает, что он не двигался последние несколько часов. Это норма с недавних пор.

Зейн не сразу подходит к нему. Он стоит и смотрит на Лиама, стараясь запомнить в нем мельчайшие детали. Запомнить остроту его скул и линию подбородка. Запомнить его плечи – кости видны даже под свободной футболкой. Запомнить темные круги под его глазами, как будто Зейн рисует его, а после размазывает карандаш у Лиама под глазами. Запомнить то, что его губы больше не розовые, а почти белые, как и он сам.

Но глаза – его глаза никогда не меняются. Они по-прежнему широко открытые и теплые, и они – это самое красивое, что Зейн когда-нибудь видел. И они изучают его, как будто Лиам тоже хочет его запомнить.

- Что ты делаешь? – спрашивает Лиам. Его голос слаб и хрупок - будто что-то трещит в воздухе.

- Запоминаю тебя, - признается Зейн. – Я хочу запомнить тебя, в случае если... Просто хочу запомнить тебя.

- Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, - спокойно отвечает Лиам. – Не вижу причин для этого.

Зейн подходит к нему, присаживаясь на стул для посетителей.

- Несколько причин, - говорит он, слабо улыбаясь. – В основном, потому что ты невероятно сексуальный.

Лиам слабо фыркает:

- Ты просто смешон.

Зейн пожимает плечами:

- И мне нормально с этим живется.

- Сколько у нас времени? – вдруг спрашивает Лиам.

Зейн смотрит на него и думает, что, наверное, осталось недолго, но это не то, что Лиам имеет в виду.

- Около десяти минут, - отвечает Зейн тихо.

Лиам кивает.

- Хорошо, - говорит, - ты знаешь, что... в общем, мне будут делать химию ещё две недели. Если она не сработает, то они... перестанут. Пытаться, я имею в виду.

Зейн прикусывает язык, потому что чувствует, что не может больше контролировать своё лицо, но он обещал не плакать при Лиаме. Обещал.

- Ясно.

- Мы никогда ничего не знаем наверняка, так? – говорит Лиам. – Чудеса или что-то вроде них. Они случаются.

- Да, - нежно говорит Зейн. – Конечно.

Лиаму больно, и пусть он всеми силами, как и Зейн, старается сдерживаться – это почти невозможно.

- Я попробовал. Сдержать обещание, я имею в виду. Я попробовал, Зейн, но я устал.

- Я знаю, - говорит Зейн, потому что он понимает. Он тоже устал. – Я буду здесь на выходных. Обещаю. Каждые выходные я буду здесь. Не смотря ни на что.

- Я жду этого с нетерпением.

- Черт, - Зейн вытирает глаза. – Черт, Лиам, я просто... Я не могу. Я... - он поднимается. – Прости.

Он идет к двери, потому что его не хватает ни на что другое. Он слабак. Всегда им был. Поэтому он вроде бы уходит, но не может открыть дверь. Вместо этого он прислоняется к ней – дерево охлаждает его горячий лоб. Он пытается дышать, пытается вспомнить, как это делается. Он лезет в карман за сигаретами, но вспоминает, что не может закурить здесь – в палате, и у него нет времени на то, чтобы выскользнуть наружу, покурить и вернуться. Часы тикают, а Зейн попросту теряет время.

Он разворачивается и видит, что Лиам лежит, тупо уставившись в стену. Он вроде бы даже не плачет - не рыдает, его тело не движется. Слезы просто текут из его глаз, как будто он ничего не может с ними поделать.

- Я люблю тебя, - говорит ему Зейн, возвращаясь к постели. Он берет руку Лиама, ту, что не окружена трубками. – Очень сильно.

- Пообещай, что не найдешь в университете сексуального парня, который, не знаю, носит дурацкие шапочки и читает стихи, проводя вечера в Starbucks?

Зейн давится смешком:

- Обещаю.

- И делай домашнюю работу, Зейн, - говорит он. – Я знаю, ты притворяешься, что делаешь её, а сам в это время читаешь комиксы.

- Хорошо.

- И сделай фотографии для меня. Привези их на выходных. Я хочу увидеть твою комнату, и библиотеку, и кампус.

- Обязательно.

- И... пообещай мне, что с тобой всё будет хорошо.

Зейн качает головой и говорит:

- Я не даю обещаний, которых не могу сдержать.

Лиам кивает и притягивает его к себе для поцелуя, который слишком мокрый из-за их слез. Зейн отодвигается от него, чтобы провести напоследок по его губам языком и почувствовать на нем вкус корицы.

- Я люблю тебя, - говорит Лиам, наконец.

Зейн кивает:

- В эти выходные. Я буду здесь. И мне нужно уйти, прежде чем Луи придет и выпихнет меня отсюда.

Лиам улыбается ему, радостно и солнечно.

- Иди и строй свою жизнь, Зейн, - говорит ему Лиам, и он знает, что будет, потому что только так сможет сделать Лиама счастливым.

Когда он выходит на улицу, Луи стоит, прислонившись к машине. Ему хватает одного короткого взгляда на Зейна, чтобы притянуть его к себе и сжать в объятьях почти до боли, и он обнимает в ответ тут же. Луи знает его, знает так хорошо, что им не нужно ничего говорить друг другу. Они садятся в машину, Луи врубает музыку, и они просто уезжают.

***

Его сосед по комнате – это маленький засранец, который думает, что это нормально – слушать Black Sabbath в два часа ночи, который оставляет свою одежду повсюду и чьи стаканчики из Starbucks валяются по всей комнате. Зейн старается проводить как можно больше времени вне комнаты. Ему нравится библиотека, потому что она огромная, теплая и в ней пахнет книгами.

В среду он делает тату. Он не планирует этого заранее, а просто осматривает город, прогуливаясь, курит, стараясь не думать ни о чем, натыкается на тату-салон и открывает дверь внутрь, прежде чем успевает передумать.

Он набивает её на бедре, чуть ниже сердца, которое по признанию Лиама было его любимым тату у Зейна (и которое не имеет никакого отношения к нему, потому что он сделал её по глупости, но Лиаму она пришлась по душе). Эта татушка маленькая и простая, не требует много времени для того, чтобы её сделать.

- Какое именно солнце? – спрашивает парень, когда Зейн подходит к прилавку.

Зейн пожимает плечами:

– Какое угодно. Они все ярко светят.

Парень пялится на него, но он работает в тату-салоне, так что очевидно встречался с чертовски странными запросами, которые кажутся ему полнейшей глупостью. Он позволяет мастеру сделать всё, что тот захочет, и в конце концов остается очень довольным. Татуировка черная по краям, но ближе к центру черный сменяется ярким, солнечным желтым. Зейн платит двадцатку сверху за работу.

Он показывает тату Лиаму, как только заходит в палату, потому что лучше поговорить о татуировках, чем о том, что Лиама окружает ещё больше аппаратуры.

- Солнце? – спрашивает Лиам, хмурясь. – Почему?

Зейн пожимает плечами и падает на кровать рядом с ним, стараясь не задеть ничего.

- Потому что твоя улыбка – это ярчайшая вещь, которую я видел и с которой может сравниться разве что солнце.

Лиам фыркает и игриво толкает его руку.

- Такой милый, - говорит он, не в первый раз. – Где ты прячешь книжки со стихами, Малик?

Зейн улыбается и целует его, пока хватает дыхания (это не занимает много времени, но он старается не думать об этом).

***

Следующая неделя тяжелее предыдущей, потому что в четверг Лиам должен узнать, есть смысл продолжать его лечение или нет. Он не находит себе места большую часть времени. Он цапается со своим соседом по комнате так часто, что в какой-то момент им предлагают даже поменять комнату.

Во вторник девочка из его класса по английскому предлагает ему сходить погулять, и Зейн вежливо отвечает ей, что уже занят кое-кем. Она говорит, что это, должно быть, счастливая девушка, и Зейн качает головой, потому что это не так. Не потому, что Лиам – парень, а потому что он, очевидно, не самый счастливый человек на свете. Зейн – счастливчик. У него есть Лиам, и с ним самим всё хорошо, в то время как с Лиамом нет.

В ночь на среду он не спит. Он пытается, но, блять, это бесполезно. Он просто не может заснуть. В конце концов он выскальзывает на улицу и садится на траву возле дерева, которое закрывает ему луну и звезды. И он выкуривает почти целую пачку сигарет, думая о том, почему все говорят, что они убивают его, тогда как он не умирает. Во всяком случае не физически.

Он в классе, когда телефон в его кармане вибрирует. Обычно он игнорирует его, потому что Луи постоянно шлет ему сообщения с различными жалобами, но в этот раз это не Луи, а Найл, и он звонит ему. Зейн оставляет свои вещи и выходит в коридор, чтобы ответить.

Найл не утруждает себя приветствиями. Он просто говорит:

- Тебе нужно увидеть его, - и кладет трубку.

Зейн пытается перезвонить ему, но он не отвечает, и Зейну кажется, что он знает, почему. Он ждал этого, и вот оно. Очевидно: Лиаму не станет лучше, и он должен смириться с этим.

Зейн не хочет возвращаться в класс за вещами, но его учебники стоят больше, чем новая татуировка, и он не может потерять свои записи. Несколько человек смотрит на него, когда он хватает свои вещи и буквально выбегает из класса, но ему плевать.

Он добирается до общежития, бросает вещи на кровать, прежде чем достать немного денег, спрятанных между комиксами. Его не волнует, что такси до железнодорожного вокзала будет стоить ему двадцать фунтов. Это не имеет значения.

Поездка длится очень долго, и Зейну хочется рвать на себе волосы, глядя на мир за окном. Он не может усидеть на месте, и он бы возможно побежал от общежития до больницы, но это займет несколько дней, так что, к сожалению, ему остается только сидеть и ждать.

Немного странно, что мама встречает его, когда он приезжает. Он думает, что, наверное, Найл сказал Лиаму, что он приедет, а тот позвонил его маме. Они не разговаривают по дороге в больницу, и Зейн рад этому, потому что едва ли сможет связать и несколько слов.

Медсестра кричит на него, когда он бежит по коридору, но он не может, блять, не бежать. Потому что вот оно, это то, о чем Лиам говорил. И только Бог знает, сколько секунд, которых он тратит на то, чтобы идти пешком, а не бежать, он может провести с Лиамом.

Когда он появляется в палате, ему хочется плакать. Он помнит, что когда-то Лиам был крупнее него. Мог поднять его без проблем. Сейчас Зейн мог бы сделать это с ним. На самом деле он знает, что если Лиам и попытался бы поднять его, то не смог бы. Или рассыпался бы на сотни острых частиц, потому что он сейчас - одни острые углы. Он теперь не самый сильный - Зейн должен стать им.

- Ты вспотел, - говорит Лиам, отводя взгляд от телевизора.

Зейн не отвечает и лезет к нему в кровать.

- Я не уйду, когда выходные закончатся, - говорит ему Зейн. – Я не уйду, пока...

- Уйдешь, - уверенно прерывает его Лиам. – Ты уедешь в воскресенье или я заплачу кому-нибудь, чтобы тебя выволокли отсюда.

Зейну хочется схватить Лиама и встряхнуть его.

- Нет.

- Да.

- Нет.

- Зейн, - мягко говорит Лиам. Он качает головой и улыбается той дурацкой улыбкой, которую Зейн так сильно любит. – Ты знаешь, что мой доктор сказал сегодня?

Зейн трясет головой и рассеянно вытирает щеки. Плакать уже даже не стыдно. Это норма.

- Нет, - говорит он осипшим голосом.

Лиам улыбается.

- Он сказал, - Лиам делает паузу, чтобы вздохнуть. – Он сказал, что если так пойдет и дальше, то я буду на ногах к тому моменту, чтобы отвести тебя на тот дурацкий фильм.

Зейн застывает на мгновение, прежде чем снова покачать головой на этот раз быстрее, так быстро, что голова начинает кружиться.

- Тебе...

- Становится лучше, очевидно, - говорит Лиам. – Он говорит, что я снова поддаюсь лечению, и пока всё идет так, как нужно, я могу победить болезнь.

- Не шути со мной, Лиам, - злится Зейн. – Не в этот раз. Не ври мне для моего же блага.

Лиам смеется и притягивает его ближе.

- Я не шучу, - говорит он Зейну в губы. – Обещаю.