Сегодня в России существует более 5 000 детских домов, в которых живут около 250 000 воспитанников. Пятнадцатилетний Денис пополняет эту статистику, хотя формально он не является сиротой. Парню повезло: "Центр содействия семейному воспитанию" на Сч...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Рисунок Дениса
«...ты спишь и не знаешь,
Что над нами километры воды,
И что над нами бьют хвостами киты,
И кислорода не хватит на двоих
Я лежу в темноте».
Дыхание. Наутилус Помпилиус
Я стоял, осторожно прижимая Асю к себе, чувствуя удары ее сердца чуть ниже моего, и под ладонями – содрогания ее спины, с проступающими даже сквозь одежду косточками. Стоял и думал о дельфинах.
Психолог, с которым я когда-то полудобровольно-полупринудительно встречался раз в неделю в течение почти полугода, часто говорил со мной о чувствах. Он считал, что одна из главных моих проблем состоит в том, что я не умею выражать их и даже различать их между собой. Я рассказал психологу о пустоте у меня внутри, но он со мной не согласился. По его словам, выходило, что любая пустота стремится быть заполненной – таков закон природы. Даже космический вакуум мол, на самом деле, не пуст, просто то, что его заполняет, недоступно наблюдению. Выходило, что и внутри меня прячется целый клубок всяких чувств, хаос, которым я не в силах управлять, и который поэтому подавляю.
Симон – так его звали, психолога, - считал, что за годы в рабстве у Яна я научился держать эмоции глубоко-глубоко внутри, не позволяя им вырваться на поверхность. Это был необходимый механизм защиты. Ведь если я начинал злиться и бунтовать, меня жестоко наказывали. Если плакал и истерил – тоже. Право на привязанность, сочувствие, нежность, любовь также было привилегией свободных людей. Этому меня научили истории с Китом и Асей. Привязанности делали меня слабым, давали в руки моим хозяевам рычаг для давления, и они пользовались им, чтобы управлять мной. Чтобы выжить, мне пришлось стать холодным и бесчувственным, симулируя эмоции, когда их от меня требовали.
