Кораблекрушение

І

Много дней потом,

Мы столкнемся ртом.

Обе две, «Моряки»

Закрываю глаза и слушаю тишину. Вязкую, горькую, но такую необходимую. Передышка. Вдох-выдох. Выпить? Выкурить сигарету? Съесть шоколадный батончик с ЕГО именем? Вновь прыгнуть в пропасть сна, где тоже будет ОН? Пойти в университет, чтобы снова столкнуться с НИМ в коридоре и сделать вид, что все в порядке?

Погряз, совершенно погряз в одном единственном человеке. Не пошевелиться, не вздохнуть, не забыть. Йо смотрит на меня вопросительно, ждет, что я поделюсь с ним своими переживаниями, поплачусь в жилетку. Он, глупый, думает, что это – терапия. Станет легче. А мне нихрена не станет, уж я-то знаю. Мысли вертятся, как волчок, и постоянно возвращаются к нему, к нему. Рыжие волосы, зеленые глаза, смущенная улыбка и две ямочки, от которых мое сердце заходится в каком-то сумасшедшем темпе.

Сначала все было просто и понятно. Я дразнил его, он вполне охотно отзывался на мои провокации, злился, чем провоцировал меня еще больше. Мы сами и не поняли, когда такого рода игра превратилась в нечто серьезное. Однажды утром я распахнул глаза с мыслью о нем, затем заскучал, не видя несколько дней его милой мордашки, а потом – лишился рассудка. Началась вторая стадия глубокой и тяжелой зависимости, пока не имеющей для меня названия, – жадность. Я хотел быть всем для него - заменить воздух, влезть под кожу, отсчитывать его пульс, контролировать биение сердца.

...Пожалуйста, позволь... Хоть немного... Больше, мне надо намного больше... тебя всего – во мне, подо мной, рядом со мной. Сегодня. Завтра. Всегда. Вот тогда-то я начал называть вещи своими именами. На краю сознания пронеслось незнакомое для меня ранее слово «любовь».

Меня ломало, как наркомана без очередной дозы. Пару дней назад, проснувшись, я взглянул на себя в зеркало и в шоке отпрянул. Круги под глазами, какая-то неестественная бледность и глаза, полные нестерпимой боли. Что со мной?

- Кит, нам надо поговорить, - отбросив всяческие церемонии, прокричал в трубку я.

- О чем? Сейчас восемь утра, воскресенье. Ты чего трезвонишь мне? – сонно пробормотал он.

Услышав такой желанный голос, я на мгновение замер, прикрыл глаза, прижимая к уху кусок бездушной пластмассы.