Во всём виноваты каноны

Чонгуку

Сменяются дни ночами,
И полдень полуночем стал.
Те пару минут между нами -
Ты их дожидаться устал.

Сначала всё было прекрасно:
Ты добрый и чистый, пусть мал,
Играться с тобою опасно,
Но всё же: ты мой идеал.

На камеры яркие лыбы,
Дурачества, маски и ложь,
А в жизни любовь и изгибы,
Совсем уж не детская дрожь.

Не знал ты, как часто врывался
В мои очень редкие сны,
Не знал, как когтями впивался
В меня, когда не отпустил.

Ты думал, что это надолго?
Надолго. Но не для тебя.
И это - стишок эпилога,
Закончить главу мне пора.

Сначала ведь ты был покорным,
Любил до песпаметства, и
Ты выглядел так непристойно,
Когда говорил о... Юнги.

Когда говорил ещё, помнишь?
Сейчас всё вода унесла,
А с ней вся надежда, и ноша
Моя стала так тяжела.

Вигуки, каноны... Да к чёрту!
Эй, мелкий, за что ты вот так?
Так хочется вмять тебе морду
В горячий вонючий асфальт!

Но... Я ведь люблю. И сегодня,
Прошло уже много минут,
А те пару слов между нами
На годы нам не растянуть.

Не хватит тех вздохов, улыбок,
Не хватит разврата и снов...
И сил у меня вдруг избыток:
Исследую мыслями пол.

Канон - да и прись в те трущёбы,
Но из головы вылезай!
Задралось мне думать... Ещё бы!
Я помню твоё: "Покатай!".

И мы, в тачке ржавой и грязной,
Летели вперёд "на врага"...
Мне чувства мои неподвласны,
Кажись, больше мы не семья.

Никто в дверь мою не стучится,
Не просит о странных вещах,
И не к кому мне обратиться,
Чтоб всё о тебе разузнать.

Ты где-то не в городе? Ладно.
Ступай, отдохни от души,
И всё, что прошу тебя сделать:
Живи и упорно дыши.

Неважно, как долго там будешь,
Я, кажется, тоже в "каноне":
Я вижу, как на меня смотришь,
Но это всё сравно колоне.

Я вижу, ты стал вроде старше,
Но точно такой, как тогда.
Я помню, Спрошу: "Навсегда же?",
И ты говоришь: "Навсегда".

Мы вместе лежим на кровати,
Тринадцатый год на дворе...
Мы просто друг друга обняли.
Нас точно прикроют же?

Сейчас всё намного иначе.
Прости, что не видимся мы.
Я просто уже на исходе:
Обрушил ты все мои сны.