- Водичкой угостишь?
Слава жарко, пожалуй, чересчур жарко рядом с Мироном. Рядом с чертовым Оксимироном, которой так по блядский сейчас жадно пьет воду.
Федоров смотрит на него, медлит и морщится, на что Слава лишь удивленно разводит руками, жестом спрашивая: " Серьезно? Даже воды не дашь? "
- Могу отдать.
Мирон пихает бутылку в руки Карелину не дожидаясь ответа и быстро отдергивает свои, как только те соприкасаются с чужими, такими же горячими руками.
- Спасибо.
Славе сейчас по-большему счету все равно на напускное великодушие его величества, потому что он до безумия хочет пить и в ответ бормочет лишь тихое: " Спасибо", прежде, чем припасть к бутылке со спасительной жидкостью.
- После тебя пить не буду.
Карелин и не ожидал чего-то другого. Действительно, как же великий Федоров будет делить бутылку с ним. Слава лишь ухмыляется и бросает тихое, еле слышимое: "Ладно", пока Мирон еще здесь, в пяти сантиметрах от него.
чересчур близко
Эта мысль преследует Славу на протяжение всего баттла. Чертов Мирон подходит слишком близко, вторгаясь в личное пространство и разрушая его полностью, когда прикасается своими чертовыми горячими руками к нему.
Карелина начинает трясти, когда он ощущает сильные руки у себя на боках. Мирон сжимает не сильно, проходится немного вверх, до ребер и отстраняется. Слава сбивается, смотрит на мужичину буквально с пол секунды и продолжает, уже не так близко.
Федоров говорит что-то про трапов, мужской эскорт и свой член во рту у Славы. Парень не хочет связывать это в одно предложение, но слова сами выстраиваются, после того, как Мирон случайно проходится губами по его щеке.
Слава ждет. Кажется, Ресторатор специально тянет время. Неужели так сложно сказать всего одно имя? Оксимирон стоит как ни в чем не бывало и тоже ждет. Только вот по нему не скажешь, что волнуется. Кажется, что он уже на все сто процентов уверен в своей победе.
или поражении
Эта мысль проносится почти сразу же после того, как Слава слышит исход.
5-0.
Мирон даже в лице не изменился, все такой же спокойный. Сказал только то, что это историческая хуйня и пожал ему руку.
