Banlieue [Larry Stylinson]

huit.

Я сидел в наполненном зрительском зале, мы занимали первые ряды у самой сцены, я убедился, что Луи меня увидит. С одной стороны сидела мама, что не выпускала меня к мальчику, с другой расположилась семья сестры, Джемма придерживала мою руку, выглядела грустной, но улыбалась. Я отвез его сюда часа три назад, а затем поехал за родителями на вокзал. Я нервничал, чувствуя, что Луи тоже волнуется, начинал нервничать еще больше. Но мама схватила меня за коленку, сжав своими пальцами, сказала, что Луи справится сам. Я хотел быть с ним, хотел проводить на сцену, хотел поцеловать наудачу. Вот все и началось, прожекторы направили на самую середину, голос из колонок объявлял выступающих. Фестиваль – это обычно смесь профессионалов и кого-то послабее, разного рода программы, некоторые исполняют бессмертную классику. Это может быть похоже на соревнование, но нет, это просто что-то, что помогает уже уважаемым артистам еще раз показать себя, а совсем новичкам обрести своего наставника или получить приглашения в крупные постановки. За всю историю этого фестиваля, там никто настолько маленький не выступал, самому младшему было семнадцать. Луи усердно тренировался, последние две недели посещал репетиции каждый день, он не жаловался на боль, но пальцы его ног были синими, я сам уже хотел это прекратить, но мальчик никогда не останавливался. Он перестал чувствовать себя неуверенно, три предшествующих дня исполнял все на высшем уровне, вчера весь день спал, сегодня отдыхал, был ребенком, смотрел мультики с самого утра.

– Гарри, хватит, я чувствую, насколько ты напряжен, – я следил за выступающими, Елена уже исполнила постановку, я надеялся, что она поддержит Луи.

– Мама, хватит, он волнуется за мальчика, это нормально, – они сидели рядом со мной, удержать их могли только их мужья, я боялся, что мама и Джемма могли устроить словесный бой прямо тут. – Он же не чужой ему. Да и тебе тоже.

Мама отвернулась, начала смотреть на сцену, даже отпустила меня. Я поблагодарил сестру кивком, она держала меня за руку. Я посмотрел на ее детей случайно, заметил краем глаза. Ее дочь восемнадцати лет была точной копией моей матери, сидела так, как будто ей уже давно за сорок, строго всех оценивала. А Ноа, которому было десять, был искренне заинтересован, но ничего такого не показывал. Я думал, как из детей можно было сделать что-то такое.

– Итак, дамы и господа, на сцену выходит самый младший участник нашего фестиваля – Луи Томлинсон! Поддержим юного артиста балета аплодисментами! – я сосредоточился, на меня глянула мама.