S.T.A.L.K.E.R. Линия огня.

Глава 2.

– Мурлинап, – сварливо поведала мне псевдоплоть, пожевывая старческим ротиком коровью кость каменной твердости.
– И тебе того же, подруга, – негромко проговорил я, медленно отстегивая тонкий кожаный ремешок, который удерживал штык-нож от случайного выпадения из ножен.
Вот оно, значит, как. Бока у псевдоплоти были впалыми, как у мумии, и вся она выглядела как обтянутый сухой блестящей пленкой кожи собственный скелет – но с чего я взял, что она мертва? Голодна как черт – это наверняка. Мутанты Зоны – крайне живучие создания, а если их непросто убить пулей, отчего я решил, что их легко уморить голодом? Сколько она без пищи – две недели? Три? Когда там у нас был последний выброс? Такое и человек способен пережить.
Солить твою капусту! Псевдоплоть труслива, и парой выстрелов я вполне мог бы заставить ее забиться в дальний угол коровника и не высовываться ближайшие четверть часа. Вот только стрелять мне не из чего, разве что из пальца, как тому страусу. А штык-нож против псевдоплоти – оружие несерьезное: ее передние зазубренные конечности, которыми она атакует противника, словно взбесившийся богомол, раза в полтора длиннее, чем моя рука с ножом. Нет шансов.
– Сталкер, почему встал? – донеслось снаружи. – Проблемы? Лево пять!
– Проблемы, брат, – негромко отозвался я. – Очень серьезные.
Псевдоплоть мигом отреагировала на дополнительный раздражитель, заскребла острыми костяными копытами в своем углу, пытаясь встать на ноги. Получилось у нее это, к моему неудовольствию, довольно резво. Похоже, надежду на то, что тварь ослаблена длительной голодовкой, можно было похоронить сразу.
– А? – крикнул Патогеныч. – Чего сказал?..
Мать твою. Если я гаркну во все горло, эта дрянь сразу на меня кинется. К счастью, Патогеныч оказался сообразительным парнем и сменил датчик, потому что тут же заорал:
– Хемуль, у тебя мутант прямо по курсу!
Ай, спасибо, дорогой товарищ. Прямо спас.
Псевдоплоть стояла напротив меня, пружиняще покачиваясь на зазубренных конечностях, несинхронно вращая выпученными глазами разного размера и бормоча неразборчивую чепуху. Со стороны могло показаться, что это неуклюжее причудливое создание, похожее на кошмарную помесь краба, медведя и свиньи, вовсе не собирается нападать. Однако на самом деле тварь просто сосредоточенно оценивала, годится ли этот двуногий верзила в пищу или лучше оставить его в покое. И я не сомневался, каковы будут результаты оценки: псевдоплоть сейчас атаковала бы и матерого кровососа – потому что слишком долго обходиться без пищи все-таки не могла, и инстинкт самосохранения гнал ее в самоубийственную атаку.
Пятиться было нельзя – кругом сплошной стеной стояли аномалии. Поворачиваться спиной к умирающему от голода мутанту – нельзя. Атаковать псевдоплоть с одним только штык-ножом – нельзя. Вот что хочешь, то и делай. Смотри, сколько возможностей.
– Проблемэбрат, – попугайски пробормотала тварь своим старушечьим голосом, лукаво зыркая на меня одним глазом и медленно, очень медленно, на кончиках острых хитиновых копыт подбираясь все ближе. – Очуень сераёзна.
Тупая тварь, но сейчас она была прискорбно права.
Я крест-накрест махнул перед ней ножом, пытаясь отогнать, но псевдоплоть ножа не испугалась. Она замерла в паре метров от меня, покачиваясь на крабьих ногах, как на хороших рессорах, ее бугристые впалые бока тяжко вздымались и опадали, зловещая пародия на человеческое лицо, служившая ей мордой, беспрерывно кривилась и дергалась, словно у сумасшедшего. Тварь безумно хотела жрать, и ей было наплевать на нож. Ей не терпелось приступить к завтраку.
– Пошла вон! – Я постарался напугать ее громким окриком, но добился противоположного результата.
– Мастабарру! – внезапно взвизгнула псевдоплоть, разом взмахивая зазубренными косами передних ног и подаваясь вперед.
Мне удалось уклониться от страшного удара, молниеносно развернувшись боком. Одна из хитиновых кос просвистела в нескольких сантиметрах от моего живота. Поняв, что промахивается, тварь мгновенно скорректировала направление движения своей лапы, чуть согнув локтевое суставное сочленение, и то с размаху садануло меня в низ живота. Крайне удачно садануло, надо сказать: еще бы на три пальца ниже, и мой драгоценный маленький сталкер очень серьезно пострадал бы. Впрочем, дух из меня все равно вышибло конкретно – напрячь пресс я, разумеется, не успел. Отлетев к загородке, пару секунд я хватал ртом воздух в бесплодных попытках вдохнуть, и тут меня, пожалуй, и можно было брать тепленьким, однако по инерции пролетевшая мимо тварь не смогла достаточно оперативно развернуться, чтобы полоснуть меня поперек груди своими ужасными пилами или вонзить мне в грудь заостренные копыта: нас по-прежнему почти вплотную окружали смертоносные аномалии, а занос у псевдоплоти сопоставим с заносом легкового автомобиля. Пока она, сосредоточенно поскуливая, отползала задом, чтобы сделать разворот на чистом месте, я уже перевел дух и быстро проскользнул мимо нее в угол, где она совсем недавно лежала бездыханной грудой костей, обтянутых кожей. Ловушек там не было наверняка, раз псевдоплоть ничего не учуяла и не угодила ни в одну из них.
С грехом пополам развернувшись посреди коровника, бешеный мутант без какой-либо паузы снова бросился на меня – нетерпеливо сопя, издавая бессвязные вопли, дробно топоча по цементному полу острыми конечностями. Приблизившись на расстояние удара, тварь снова резво вскинула свои зазубренные сабли. Поднырнув под левую лапу чудовища, со свистом рассекшую воздух, и задыхаясь от жуткой трупной вони, источаемой покрытым радиоактивными язвами телом твари, я выбросил вперед руку с ножом, судорожно пытаясь достать соперника в глаз, но хитрая псевдоплоть тут же прянула назад. Чудом спасенный глаз в два приема, словно хамелеоний, провернулся и изучающее уставился на меня.
– Двурфсед! – уважительно оценила псевдоплоть мою отчаянную попытку и тут же повторила свою.
Два молниеносных удара с двух сторон мне удалось отбить штык-ножом, при этом мой четвероногий противник атаковал с такой яростью, что едва не выбил у меня из рук единственное оружие.
– Хрена, сука! – рявкнул я прямо в бессмысленно вращающиеся глаза монстра, крепче стиснув рукоять ножа и описывая лезвием в воздухе восьмерки перед собой. – Ну, попробуй, возьми!
Тварь начала непрерывно наскакивать на меня, словно взбесившаяся сноповязалка, молотя по воздуху смертоносными суставчатыми конечностями. Пару раз ей удалось чиркнуть мне бородавчатой хитиновой шкурой по костяшкам пальцев, сжимавших штык-нож, и рассечь их до крови, но это лишь вызвало у меня новый приступ ярости, придав сил. Мы бешено плясали на крошечном пятачке пространства в дальнем конце коровника; я с трудом уворачивался от ее длинных лап, тут же переходил в контратаку, пытаясь достать ножом в морду или мягкое брюхо, и мгновенно отскакивал, когда тварь снова широко взмахивала своими зазубренными оглоблями. Пару раз мы с ней входили в клинч, и тогда я, навалившись всем телом, отчаянно пробовал выпихнуть ее за пределы безопасного пятачка в одну из окружавших нас аномалий, однако псевдоплоть упиралась отчаянно, что твой осел.
Мутировавшая скотина, почуяв запах крови, бросалась на меня с разных сторон, твердо решив довести начатое дело до конца. Я по мере возможности старался пропускать ее мимо себя, словно тореадор, – вбок тварь била неуклюже и слабо. Тот подлый удар в низ живота, который я получил в начале схватки, пожалуй, был самым сильным из таких ударов. Кроме того, острые смертоносные зазубрины на ее ногах были обращены внутрь, так что удары вбок она наносила гладкими внешними сторонами копыт и суставными сочленениями: строение суставов просто не позволяло ей в таких случаях развернуть острые пилы в мою сторону.
В какой-то момент, в очередной раз пролетев мимо, тварь на мгновение замешкалась, прежде чем развернуться мордой ко мне, – видимо, уже начала выдыхаться. Многонедельное голодание все же давало о себе знать. Я тут же выпустил штык-нож и обеими руками ухватил ее сзади за взметнувшиеся передние конечности чуть пониже заостренных копыт, заламывая их назад. Я не был уверен, сумею ли таким образом обездвижить тварь или отломать ей ногу, но попробовать определенно стоило – вариантов-то у меня было не так много. Разумеется, я вряд ли рискнул бы проделать такой трюк с полной сил и бодрости псевдоплотью, но в борьбе с ослабевшей от голода мумией шансы у меня определенно были.
Хитиновая скотина возмущенно взвизгнула, почувствовав, что попала в захват. Я сразу пожалел о своем маневре: острые и шероховатые выступы на панцире, покрывавшем конечности мутанта, впились мне в ладони с коварством рыболовных крючьев, рассекая кожу до мяса. Свинья-мутант тут же принялась беспорядочно лягаться короткими задними ногами, но от их ударов уворачиваться оказалось гораздо легче, чем от передних, потому что на затылке глаз у твари не было. Мне удалось придержать псевдоплоть на месте и даже вывернуть ее суставчатые передние ноги так, чтобы что-то треснуло у их основания, однако дальше терпеть режущую боль в ладонях я не мог и разжал руки. Неистово рвавшаяся и тянувшая в противоположную сторону тварь от своего слишком резкого рывка кубарем полетела вперед и всем телом с размаху впечаталась в деревянную перегородку стойла напротив, отчего тяжело содрогнулась и заскрипела вся секция.
И тут же я услышал, как где-то наверху коротко и пронзительно дзенькнуло – словно кто-то резко ударил металлическим прутом по полотну двуручной пилы.
Звук был до боли мне знаком, хотя я и не слышал его уже несколько лет. Можно было считать, что чертово яйцо успешно обнаружено.
Трудно сказать, что именно представляет собой эта загадочная штука – смертоносный артефакт или компактную блуждающую аномалию. Я, по крайней мере, не возьмусь. Попадается она крайне редко и всегда на границах максимального напряжения аномального поля разнородных ловушек Зоны. Размерами и формой она отдаленно смахивает на куриное яйцо, вот только имеет антрацитово-черный цвет и поблескивает на свету. И время от времени издает странный звенящий звук, певучий, но до того зловещий, что сердце в груди замирает от ужаса и непередаваемой тоски.
Чертовы яйца стоят чертову прорву денег, и некоторые бродяги целенаправленно за ними охотятся. Однако это очень опасный трюк: от прикосновения к таким артефактам-аномалиям смерть наступает мгновенно, и никто не знает, что тому причиной – внезапный и резкий термический удар, органическое отравление, мгновенный и мощный электрический разряд, точечное радиоактивное облучение невероятной силы... Потому что трупа для медицинских исследований не остается: в течение нескольких последующих минут он стремительно обугливается без видимых причин и рассыпается грудой безвредных головешек, сохраняя при этом температуру человеческого тела. А самое главное, что порой чертово яйцо пробивает своим неведомым смертоносным разрядом даже через стенку специального герметичного контейнера для артефактов. Так что брать и транспортировать его надо умеючи и крайне аккуратно. Для этого умными людьми разработана целая система действий.
И мало того, что эта штука крайне смертоносна, она еще и предельно коварна. В присутствии живых организмов ведет себя совершенно непредсказуемо, словно шаровая молния. Хотя вроде бы нет оснований подозревать живое существо в ней самой. Впрочем, кто его знает...
Потревоженное псевдоплотью чертово яйцо, которое все это время, как выяснилось, мирно сидело под крышей, прячась за застрехой, скатилось по наклонной потолочной балке плавно и медленно, словно воздушный шарик. Точнее, нет: скатилось – это я так для простоты сказал. На самом деле оно перемещалось под балкой, мешавшей ему взмыть обратно к потолку, время от времени стукаясь об нее верхней частью и издавая неприятный звон. Левый глаз псевдоплоти, провернувшись в два приема, настороженно уставился на поблескивающую черную смерть, неторопливо спускавшуюся к нам: тварь явно уже была знакома с подобной дрянью либо просто обостренными инстинктами мутанта почувствовала таящуюся в ней опасность.
– Кизлода, – беспокойно пробормотала псевдоплоть, вжавшись в деревянную перегородку стойла и одним глазом глядя на меня, а другим – на чертово яйцо. Она пыталась отползти еще, но лишь беспомощно заскребла по полу костяными копытами – дальше ее не пускала перегородка. – Бестармиуф. Праблемибрат, глырбеглиау.
– Я не шевелюсь, не шевелюсь, – тихонько заверил я ее. – Сам вижу, не дурак.
Чертово яйцо докатилось до края балки, вынырнуло из-под нее и медленно, словно в невесомости, поплыло по воздуху в нашу сторону.
– Очуинь сурнаёздна! – заволновалась мутировавшая тварь.
Смертоносный артефакт преодолел половину расстояния до нас и задумчиво повис в воздухе, словно решая, с кого начать. Шевелиться сейчас было ни в коем случае нельзя: яйцо реагировало на малейшее движение. Мы с псевдоплотью окаменели, словно памятники самим себе. В результате чертову яйцу, похоже, оказалось не за что зацепиться в окружающем пространстве, оно не ощущало ни малейшего движения воздуха, поэтому отрицательная гравитация понемногу начала снова сносить его к застрехе.
На этом наше с псевдоплотью везение на сегодня иссякло, потому что, воспарив вверх, чертово яйцо качнулось в сторону, словно от резкого порыва сквозняка, и с пронзительным звоном натолкнулось на верхнюю перекладину загородки. Оно тут же приклеилось снизу к деревянному поперечному брусу и покатилось вдоль него, вихляя и то и дело задирая один конец, словно имело смещенный центр тяжести. Докатившись до одной из вертикальных металлических стоек, на которых крепилась загородка, артефакт-аномалия описал вокруг нее задумчивую петлю и опять замер, угрожающе покачиваясь.
Прищурившись, я оценивающе посмотрел на чертово яйцо. Перевел взгляд на подрагивавшую у загородки псевдоплоть. Проклятая тварь совершенно перекрыла мне путь к отступлению. Если бы ее здесь не было, дело вообще оказалось бы в шляпе: аккуратно снять с пояса контейнер, осторожно подвести его под артефакт и поймать чертово яйцо контейнером, не касаясь руками. Это самый опасный момент охоты: тут как раз и может шарахнуть. Если все обошлось, контейнер все равно нельзя выносить из Зоны на поясе и даже в руках, это очень опасно; необходимы две длинные палки со сложной конструкцией из кожаных ремней на концах, при помощи которых следует... впрочем, вопросы транспортировки – дело десятое, сначала надо забрать яйцо так, чтобы не шарахнуло, и вынести его из коровника. Однако псевдоплоть не позволит мне этого сделать. Едва ощутив, что помещенный в контейнер смертоносный артефакт больше не способен причинить ей вреда, она снова атакует меня, и тогда мне рано или поздно конец. В рукопашной схватке с мутантом, причем даже без ножа, мне не устоять.
Ладно. Кто не рискует, тот не пьет тормозной жидкости.
Я резко присел и ладонью, порезанной о панцирь псевдоплоти, на ощупь обхватил рукоять валявшегося у меня под ногами штык-ножа, поморщившись от боли. Чертово яйцо колыхнулось, мигом отреагировав на мое движение, и неторопливо заскользило ко мне вдоль поперечного бруса загородки, негромко позвякивая. Мутировавшая тварь забеспокоилась в своем углу, вразнобой вращая выпученными глазами.
– Прублемибрат! – жалобно проблеяла она.
Докатившись до следующей стойки, возле которой стоял я, чертово яйцо снова остановилось. Затаив дыхание, я медленно, буквально по миллиметру потянулся к нему ножом. Важно было не вспугнуть чувствительную и смертельно опасную штуковину, колыхавшуюся рядом со мной: в ней заключалось мое единственное спасение. Что касается того, что для осуществления своего плана мне необходимо было к ней прикоснуться, то я рассудил, что через металлическое лезвие и рукоять из токонепроводящего материала шарахнуть меня не должно. Впрочем, гарантий этому по-прежнему не мог дать никто, иначе все охотники за чертовыми яйцами брали бы их через два слоя разнородных изолирующих материалов и проблем не знали.
Я едва-едва дотянулся до антрацитово поблескивавшего яйца кончиком штык-ножа и тихонько толкнул. Был риск, что оно просто покатится под горизонтальным брусом прочь от меня, но нет – эта штука была слишком чувствительной к малейшим колебаниям воздуха и, пару раз ударившись о вертикальную стойку, сделала в воздухе изящную петлю, возвращаясь ко мне. Что, собственно, и требовалось.
Черная смерть приближалась, время от времени издавая тонкий певучий звон. Я напряженно ждал, плашмя выставив перед собой нож. Промахнуться было никак нельзя. Второй попытки у меня не будет.
Псевдоплоть заскребла ногами по полу в своем углу, изо всех сил вжимаясь в перегородку, – видимо, она решила, что я совсем с приветом и решил красиво покончить с собой. Однако у меня были немного другие планы. Подпустив судорожно раскачивавшийся, рывками приближавшийся смертельный артефакт к себе на полметра, я взмахнул штык-ножом, словно ракеткой для пинг-понга, и плашмя ударил чертово яйцо лезвием, резким движением отправив маленькую черную смерть в направлении аж присевшей от такой подлости псевдоплоти.
План был неплохой, однако успехом он не увенчался. Слишком непредсказуемой оказалась траектория пущенного моей рукой артефакта из-за его отрицательной гравитации и смещенного центра тяжести. Яйцо крутило и мотало, словно попавшую в ураган пушинку. Описывая в воздухе сложные фигуры, оно по синусоиде пронеслось над бесформенной головой псевдоплоти, мигом приникшей к полу, словно боец под пулеметным огнем, – и тут же, не давая твари опомниться, я бросился на нее, выставив вперед штык-нож: раз уж не удалось поразить ее смертельным артефактом, надо успеть причинить ей максимальный ущерб, пока она не пришла в себя и снова не атаковала меня. Яростно выкрикнув какую-то чушь, псевдоплоть стремительно вскочила на ноги и отразила лезвие ножа мощным ударом костяной передней конечности, отбив мне правое запястье до полного онемения.
Между тем яйцо врезалось в противоположную стену коровника, обрушив солидный пласт отслоившейся от сырости штукатурки, отскочило, издав мелодичный звон, и снова устремилось в нашу сторону.
Опаньки! Теперь мне следовало одновременно уворачиваться и от псевдоплоти, и от летящего прямо в лицо яйца. Задачка из пространственной тригонометрии получилась на загляденье, почище чем с «камнем, ножницами и бумагой»: мгновенно вычислить траектории двух смертельно опасных объектов – живого и мертвого, после чего увернуться от каждого из них таким образом, чтобы не натолкнуться на другой и не угодить в аномалию за спиной. Псевдоплоть не могла видеть возвращающуюся к нам посверкивающую черную смерть, однако она загривком почувствовала страшную опасность и снова попыталась вжаться в угол. Но я не позволил ей этого, в очередной раз бросившись на нее с ножом. В отличие от твари я прекрасно видел, по какой траектории возвращается яйцо, и способен был от него уклониться. Поэтому я не собирался упускать такую возможность. Я должен был либо заставить тварь коснуться смертоносного артефакта, либо выколоть ей глаз, а еще лучше – протолкнуть лезвие через глазницу в мозг. Сдаваться я не собирался, еще чего. Перетопчется.
Псевдоплоть судорожно отмахнулась от меня передними ногами, едва не зацепив плавно плывущее по воздуху чертово яйцо. От нашей возни его траектория стала совершенно хаотичной – яйцо чутко реагировало на все движения и перемещения. Пару раз с трудом увернувшись от псведоплоти, я вновь дотянулся до него ножом и с ускорением послал в сторону противника – и вновь оно бешено завертелось вокруг своей оси, выделывая непредсказуемые петли и кульбиты. Нет, метательный снаряд из него определенно получился как из дерьма пуля, однако оно, по крайней мере, позволяло мне успешно отвлекать внимание твари от своей драгоценной персоны. Ситуация резко изменилась в мою пользу: теперь я обстреливал тварь смертельно опасным артефактом, отскакивавшим от стен и поперечных брусьев загородки, словно теннисный мяч, а псевдоплоть судорожно защищалась, стараясь не коснуться яйца и одновременно уворачиваясь от моего штык-ножа. Преимущество теперь оказалось на моей стороне, потому что у меня в руках был предмет, не являвшийся частью моего тела, а у твари такого предмета не было, и любое прикосновение к чертовому яйцу стало бы для нее смертельным. Да даже если бы и был, она все равно не смогла бы удержать его в заостренном копыте.
В момент очередной теннисной подачи зацепив беглым взглядом свой штык-нож, я вдруг обнаружил неприятное. Очень неприятное. Вся поверхность лезвия была испещрена черными пятнами размером с чертово яйцо – надо полагать, в тех местах, где с ней соприкасался загадочный артефакт-аномалия. Плашмя выставив нож против света, я с досадой обнаружил, что металл внутри этих пятен истончился настолько, что еще немного – и сквозь них вполне можно будет разглядывать солнечное затмение. Похоже, черное яйцо пожирало мое единственное оружие с энтузиазмом ржавых волос.
Ситуация снова перестала внушать оптимизм.
Ножа хватило еще на пару подач. А затем, в очередной раз приняв на лезвие отразившийся от противоположной стены угольно-черный артефакт, я вдруг услышал зловещий щелчок лопнувшего металла, который оказался разъеден настолько, что не смог выдержать очередного несильного удара. Сорвавшись с треснувшего у рукояти лезвия, яйцо заплясало в воздухе прямо перед моим лицом, и я внезапно ощутил распространяемый им резкий креозотный запах.
Смерть с любопытством заглянула мне в глаза. Я прирос к полу, оторопело глядя на звонко поющий сгусток черноты, кувыркающийся в сорока сантиметрах от моей головы, словно вражеская лимонка, на крошечный предмет, малейшее прикосновение к которому убивало все живое вернее, чем цианистый калий. Мне показалось, что весь мир вдруг ошарашенно присел, ожидая, чем закончится это мгновение, в которое я влип, словно муха в мед, которое все длилось и длилось без малейшей надежды на завершение.
Однако так мне лишь показалось, потому что кое-кто в абсолютно замершем мире продолжал активно действовать. Псевдоплоть обрушилась на меня всем телом, словно элитный борец сумо, и мощным толчком бугристой головы сбила с ног. Мое счастье, что предварительно она не рубанула наотмашь длинной передней конечностью с острыми зазубринами и не ткнула острым копытом, видимо, побоявшись при замахе зацепить вертевшееся на высоте полутора метров чертово яйцо. Мы вместе с мутантом ввалились в одно из стойл напротив входа и рухнули на грязный пол, обхватив друг друга, словно пылкие любовники. Выбитая из моей ладони рукоять штык-ножа весело поскакала в угол, лишив меня последней возможности безопасно прикоснуться к чертовому яйцу.
Категорически неплохо день начинается, как говорит в подобных случаях один страус.
Вжатый громоздким воняющим телом мутанта в перепревшую солому, я не мог пошевелить даже рукой. Ощущение было такое, будто на меня обрушилась разлагающаяся коровья туша. Бессмысленная морда чудовища маячила перед моим лицом, хамелеоньи глаза судорожно вращались в разные стороны, щель сморщенного рта по-жабьи раздвигалась, демонстрируя мелкие темные зубы под верхней губой. Изогнувшись, я попытался сбросить противника, однако сделать это оказалось непросто. Коленями я нанес твари несколько ударов в брюхо, но она только недовольно хрюкала после каждого попадания, вряд ли испытывая по-настоящему серьезную боль: мне казалось, что я пинаю наполненную песком тренировочную грушу. Подхваченное мощным движением воздуха от нашего совместного падения, яйцо нырнуло вслед за нами в стойло и теперь, привлеченное возней на полу, начало описывать над нами глубокомысленные окружности, снизившись еще сантиметров на двадцать.
– Да я ж тебя зубами загрызу, дура! – с ненавистью прошипел я в перекошенную морду псевдоплоти.
Я снова и снова пытался сделать «мостик», упираясь в пол каблуками и лопатками. Возникла патовая ситуация: я ничего не мог поделать со свиньей-мутантом, но и она не в силах была немедленно разделать меня на куски – ее передние конечности были слишком длинными и при взмахе могли зацепить чертово яйцо, а чтобы дотянуться до моего лица мелкими острыми зубками, ей пришлось бы привстать с меня с риском пихнуть смертоносный артефакт мясистым загривком. Сложившееся положение вещей бесило нас обоих до крайности. Псевдоплоть яростно бормотала на своем птичьем языке, на все лады повторяя, что у нас с ней очень серьезные проблемы. Я неистово матерился, ерзая под ее тушей. Лишь антрацитовый смертоносный артефакт сохранял абсолютное, ледяное спокойствие, нарезая над нами бесконечные круги в воздухе.
Тварь сдалась первой. Все-таки ее очень нервировала звенящая и поющая нечеловеческим голосом над головой черная смерть. Псевдоплоть вдруг прянула чуть назад, одновременно приподнимаясь на кончиках острых копыт, и тут же вновь подалась вперед, уже стоя на полусогнутых и пытаясь дотянуться сморщенной пастью до моего горла. Но я ожидал этой ошибки. Едва тварь приподнялась с меня, я сумел мгновенно высвободить из-под ее брюха придавленные руки и, скрючив пальцы на манер когтей, вонзил их в податливые глазницы вновь надвинувшейся на меня уродливой морды.
Отчаянно крича и неразборчиво ругаясь, полуослепшая псевдоплоть свирепо замотала кошмарной башкой. Больно, понимаю; терпи, красавица. Тварь снова придавила меня к полу, но теперь руки у меня были свободны, и щадить ее я не собирался. А кто сказал, что сталкеры должны являть миру исключительно примеры высокого благородства? Такое даже Рэду Шухову показалось бы странным.
Чертово яйцо скользнуло еще ниже, едва не задев моего противника по мохнатой холке. Отлично, отлично. Псевдоплоти все-таки удалось стряхнуть мою правую руку, но левую я очень глубоко пропихнул ей в глазницу, захватив в горсть выпученный хамелеоний глаз и безжалостно его выкручивая. Прости, подруга, не я затеял эту драку. В черепе твари что-то звучно лопнуло и оторвалось. Псевдоплоть тонко подвывала, стараясь схватить меня за руку старческим ротиком, но я не позволял ей баловать, изо всех сил колотя кулаком свободной руки по кривой башке.
Наконец тварь решила, что с нее хватит этого кошмара, и внезапным движением откатилась в сторону. Ни за что не подумал бы, что эта туша способна перекатиться с такой быстротой и легкостью. Полураздавленный правый глаз твари с куском глазного нерва остался у меня в руке. Ценная вещь, между прочим, научники за такие глаза нормальные деньги платят. Лежа на спине, я увидел, как на меня хищно пикирует чертово яйцо, и, ни на мгновение не задумавшись, швырнул в него драгоценным глазом. По касательной задев окровавленный кусок плоти мутанта, смертоносный артефакт чуть изменил траекторию и коснулся пола в полутора метрах от меня – почти ровно посередине стойла, между мной и снова перекрывшей выход наружу тварью. И словно примагнитился к бетонной поверхности, засыпанной сгнившей соломой, встав на один конец, а другим описывая в воздухе плавные круги.
Час от часу не легче.
Псевдоплоть начала потихоньку пятиться, отползать к выходу из стойла, судорожно толкаясь заостренными ногами, но чертово яйцо вдруг «шагнуло» следом за ней, перекатившись с одного конца на другой, и тварь замерла в священном ужасе, уставившись на черный артефакт единственным оставшимся глазом. По ее морде из развороченной опустевшей глазницы сгустками стекали грязно-бурая кровь, гной и сукровица, превращая и без того мерзкую морду монстра в совершенно адскую маску.
Терять мне уже было нечего: без ножа я не мог справиться ни с тварью, ни с артефактом смерти. Поэтому я неторопливо поднялся на ноги, хладнокровно перешагнул прямо через елозившее по полу чертово яйцо и снова ухватил тварь за боевые заостренные конечности, только теперь уже спереди. Дернувшись изо всех сил, она едва не вырвалась, но я держал крепко, невзирая на то что из моих рассеченных ладоней опять потекла кровь. Чертово яйцо с мелодичным звоном крутилось совсем рядом с моей левой лодыжкой. Страха внутри меня уже не было: хватит, отбоялся. Остались только невероятная психологическая усталость и жуткая досада на то, что все опять сложилось не так, как следовало бы. Ну что этой скотине стоило откатиться в другую сторону, в глубь стойла?! Разве не подлость с ее стороны?..
Псевдоплоть яростно мотнула всем корпусом туда-сюда, сбив меня с ног и провезя по полу в сторону артефакта, но я резко согнул ноги в коленях и ухитрился не зацепить ботинком смертоносную штуковину. Прямо перед моим лицом снова подергивалась и корчилась в болезненных гримасах страхолюдная морда твари, выпачканная собственной нечистой кровью, с ее тоненьких губ срывались клочья отвратительной пены. Уцелевший глаз был яростно устремлен на меня.
– Думискуфсгли-и-и! – завизжала псевдоплоть.
Не обращая внимания на ее завывания, я сосредоточенно продолжал выворачивать ей передние конечности, пытаясь лишить маневренности. Упершись коленями в пол, я обрел наконец необходимую точку опоры и теперь медленно поднимался на ноги. Молись своему гнилому богу, тварь, если он у тебя есть.
Псевдоплоть дернулась снова – раз и второй. В другое время она наверняка проявила бы куда больше активности и мне едва ли удалось бы удержать ее руками, но сейчас ее до смерти пугала маленькая вытянутая сфера черного цвета, перекатывавшаяся по полу рядом с нами. Тварь боялась сделать лишнее движение, чтобы не потревожить смертоносный артефакт. Поэтому я без особого труда сумел подняться на ноги, после чего, упершись в пол каблуками, мощным рывком подтащил противника к себе.
Перепуганная псевдоплоть начала судорожно вырываться, оказывая теперь весьма серьезное сопротивление, но я упорно тащил ее за собой. Чертово яйцо под моими ногами уже перестало вращаться, оторвалось от пола и медленно воспарило в воздух. Я снова решительно перешагнул через него, пока оно выписывало сложные петли сантиметрах в десяти над разбросанной соломой, и поволок за собой неистово сопротивлявшуюся псевдоплоть. Тварь совсем взбесилась от страха, она упиралась задними ногами в пол, стараясь вырвать из моей железной хватки передние, но я по-прежнему не собирался давать ей шанса. Она слишком расстроила меня сегодня. Адреналин бешено струился по моим жилам, и в горячке схватки я почти не ощущал боли в изуродованных кровоточащих ладонях.
Плавно поднимавшееся к потолку чертово яйцо вновь оказалось между нами, в совсем узком пространстве, ограниченном кольцом моих рук, стиснувших крабьи конечности мутанта. Псевдоплоть выла, вырываясь все яростнее, и в какой-то момент я вдруг остро ощутил, что мне ее не удержать. Варить твою кашу!.. Выходит, столько усилий оказалось потрачено зря. По-моему, я вообще ухнул на эту решающую атаку последние силы, которые у меня еще оставались. Если тварь вырвется, я больше ничего не смогу сделать – без оружия и в десяти сантиметрах от непредсказуемого и смертоносного артефакта-аномалии.
«Боже, какая нелепая смерть...» – как удрученно сказал один английский лорд, когда за ним явилась смерть с клоунским носом, в рыжем парике и гавайской рубашке. С гармошкой через плечо.
Мутировавшая тварь яростно дергалась, неумолимо выворачиваясь из захвата, а я в тихом отчаянии цеплялся за ее шипастые передние конечности, словно висящий над пропастью альпинист, который из последних сил хватается за скальный выступ, но чувствует, как силы стремительно покидают его. Чертово яйцо между тем продолжало нерешительно колыхаться между моими руками, выбирая, кого из нас коснуться первым. Теперь достаточно твари неожиданно дернуть всем корпусом на себя, и оно ужалит меня точно в то место, в которое она ударила в начале схватки.
Все, больше удерживать противника я не мог. Псевдоплоть окончательно вывернулась из захвата, и я, резко отпустив руки, тут же подался назад, чтобы оказаться подальше от маленькой черной смерти, висевшей в воздухе между нами. Тварь же, все это время усиленно тянувшая в противоположную сторону, по инерции взмахнула неожиданно высвободившимися передними конечностями и концом острого хитинового копыта случайно зацепила чертово яйцо, которое тут же пулей устремилось в мою сторону.