Лёд

Роль

Трибуны замолкают, в ожидании их выступления. На лёд выходит знаменитая пара фигуристов. Серые костюмы поблёскивают в свете прожекторов. Какой-то уж слишком вызывающий женский, словно показывая, что девушка бунтарка, но даже подобный наряд смотрелся на ней слишком формально. В противовес ему, строгий мужской. У парня он выглядел так же, наоборот, этот костюм смотрелся на нём чересчур... дерзко? Будто дизайнер не знал их характеров, а лишь параметры двух человек. Светло русые волосы девушки, вместе с тонкими зелёными прядками, были зажаты в огромные бисерины. А разноцветные глаза сияли задорным огоньком, приветствуя зрителей. Парень же не стал утруждать себя, оставив длинноватую копну светлых волос распущенной. Да и на зрителей он не особо обращал внимания, уже, кажется, полностью вжившись в роль.

Их тонкие фигуры остановились в центре сцены.

Как только ведущий объявил имена и композицию, в зале погас свет, заиграла легкая музыка.

Единственный прожектор, освещавший сцену, был направлен на меня, танцующую на льду. Сковано, угловато, но изо всех сил пытающуюся привлечь его внимание. Даже если учесть тот факт, что танцевала я действительно прекрасно, без ошибок, идеально, однако неуверенность в каждом движении, в каждой ноте, в каждом последующем шаге была слишком уж большой, для фигуристки подобного уровня. Да? Почему он заставляет сходить меня с ума? Почему именно он кажется мне идеалом? Из-за чего я так помешалась на нём? Что в нём необычного? Каждый раз задавая себе эти вопросы понимаю – для меня уже не существуют другие люди. Только он. Я не смогу забыть эти черты лица, походку, голос, редкие прикосновения... Я боялась ошибиться, сделать хоть одно неверное движение, провалить всё выступление, разочаровать кого-то невидимого для зрителей. Но не для меня. Даже в тени он был слишком осязаем, а взгляд его голубых глаз слишком реалистичен.

В свете прожектора замелькала фигура парня. С самоуверенной улыбкой, он смотрел на меня, хоть движениями пытающуюся скопировать его, хоть слегка приблизится к такому далекому образу идеала. Что угодно, я переступлю через свою гордость, здравый смысл, убеждения. Я разрушу свой мир ради него. Но он лишь вновь усмехнулся, сделал резкий, необдуманный аксель, невероятно точно подгадав место приземления, невероятно близко оказавшись рядом с моим лицом. Взглянув прямо в зелено-голубые глаза, хмыкнул, будто говоря о моей глупости. И снова полностью исчез во тьме, оставляя после себя лишь холодную пустоту.