Время падших королей

26.

Илдан Илесар, посол Канлакара, спрашивает:

- Когда вернется Клинок?

- После встречи с вашим господином, - говорю я и вижу, как пальцы посла сильнее стискивают подлокотник кресла. – Но я надеюсь, вашему владыке известно, что он сделал на севере. Воины Уртара Мар-Шайала пали.

Илдан Илесар кивает. Уж наверняка он узнал в тот же момент, когда подробные донесения пришли к нам.

- Через два дня, - говорю я, - мы встретимся с вашим господином. Не волнуйтесь, пока мой брат не собирается применять подобную силу к вашим воинам.

Посол сидит неподвижно, не смотрит на меня, а его слова неразборчивы, но я не могу понять, из-за чего вновь появляется этот акцент.

- Я волнуюсь не за это...

Говорят, до того, как проснулся Дар и появились короли-колдуны, магия была дикой и необузданной. Она не пыталась выплеснуться, как Дар, но текла вместе с кровью - поэтому и появились благородные Дома. Их составили те, кто мог использовать свою кровь для сильных и мрачных ритуалов.

До сих пор может.

Кровь каждого аристократа – это оружие. Доступ к темному, первозданному колдовству, к которому не могут приблизиться ни маги, ни даже обладатели Дара.

Но это оружие, которое берешь не за эфес, а за лезвие. Пуская кровь и рискуя остаться без руки. Это оружие, которое слишком легко поворачивается против того, кто пытается его направить.

Мне было лет восемь, когда в замке шепотом рассказывали историю о леди Селии Амлатрис, какой-то дальней родственнице королевы Азалин. Мне, разумеется, слышать не полагалось, но об этом шептались по всем углам.

Селия Амлатрис влюбилась в вельможу из своего Дома, отец не был против брака, вот только аристократ заболел. Серьезно, надолго, и лекари ничего не могли сделать. Они только разводили руками над телом вельможи, бьющемся в горячке, и говорили, что ничего не могут сделать. Ему оставалось не больше пары дней.

Когда стало понятно, что лекари и жрецы бессильны, леди Селия заперлась в своей комнате. Ее не трогали, полагая, что она убита горем и даже не ест, игнорируя оставляемые у ее покоев подносы. Но потом вельможа пошел на поправку, и отец сам пошел к Селии рассказать об этом чуде.