S.T.A.L.K.E.R. Бриллиантовое кольцо

Глава I. Часть 1

Маршрутка  подпрыгивала на ухабах, не давая уснуть. Да и лучи солнца, просвечивающие даже через занавески, слепили и не давали расслабиться. Да и какое тут спокойствие?
Первые несколько дней после возвращения спал и снова спал. А потом уже не мог спать: было тревожно, на сердце наваливался тяжёлый камень. Все время хотелось сжать твёрдую рукоять и почувствовать сопротивление спускового крючка, почувствовать терпкий запах металла и пороха. Снова видеть фигуры в просвете целика, освещаемые светом, и чувствовать твёрдый приклад в плече, а затем усилие пальца и отдача... Несколько дней просидел у окна и представлял, что в руках снова "газонокосилка" из которой можно выпустить несколько длинных очередей по телами, выцеливал случайных прохожих, людей во дворе, детей... И долго щёлкал зажигалкой, сидя у окна. Зачем? Похоже на щелчок затвора: после боя, когда руки ещё дрожат, а голова горячая, и в ушах стоит приятный гул, всегда отчетливо слышал этот щелчок кремня, а он означал, что сегодня костлявая тебя обошла, не взмахнула своей железякой над головой. Но сейчас он не успокаивал, а наоборот будоражил кровь, заставлял нервно сжать пальцы, заскрипеть зубами. И пробуждал желание почувствовать кровь.
  Все они, кто не был там, рассуждают, как там страшно, сколько там ужаса и смерти и все желают тебе вернуться оттуда ! И никто из них не расскажет, что делать здесь? А можно ли оттуда вернуться?
  После дни тянулись однообразно. Тяжёлые сны, состоящие из калейдоскопа прошлого, чувство опустошённости при подъёме и серые, как туманное сырое небо,  дни. В них не было смысла. Чуждая реальность. Там была цель выжить и множество моментов, как блики кадров на кинопленке, сливающиеся в длинный, бесконечный фильм.  Снов почти не было. Сон заменял провал в пустоту: сжав ствол в руках, закрывал глаза и ни о чем не думал, но при малейшем шорохе, свисте или громком хлопке просыпался.
А вскоре случилось то, чего он опасался, но в то же время как будто хотел: темная аллея, последние отблески солнца, заплывающего за тёмные тучи, синяя темнота и какая-то тревога: ладони потели, внутри все дёргалось, как струна, которую едва трогают, сердце стучало глухо и сильно, а голова снова былая горячая и гудящая... Идущая группка молодёжи, выпускники, а может уже второкурсники; толчок плечом одного из этой группы, слова , вырывающиеся  из глубины глотки: "Ты че, с*ука?!", сливающиеся  в неясный хрип, крепкий удар, нанесённый парню в грудь кулаком, нож,  молниеносно выдернутый из кармана, пальцы до боли сжавшие его рукоять; короткие взмахи ножом, чьи-то всхлипы, громкий крик, захлебывающейся в истерике девушки и запах... Тот запах, который ни с чем не спутаешь, от которого всегда слегка мутит, который является запахом того, что называют "войной".
  Далее воспоминаний не было, все было рванное и очень смутное. Более-менее ясно отпечатались лишь знакомый подъезд, тёмная лестница, скрытая в сумерках, а затем минутная попытка дрожащей рукой вставить ключ в замочную скважину, тёмная квартира- не рискнул включать свет, в потёмках прошёл в ванную и прикрыв дверь, щелкнул включателем и подошёл  к зеркалу. С зеркала глядело молодое мужское лицо обросшее по контуру лица чёрной щетиной, несколько  пухлые плотно сжатые губы, прямой, немного заострённый, крупный нос, и впавшие, подчеркнутые тёмными кругами, чужие, как две стеклянные пуговицы, глаза, смотревшие куда-то очень далеко, как-будто  зеркало было лишь препятствием к чему-то спрятанному вдалеке. Эти глаза не могли принадлежать парню, которому едва перевалило за двадцать- казалось, что кто-то вырезал их с фотографии старика и наклеил на лицо парня: очень усталые и отчуждённые, смотревшие на окружающее сквозь неясную пелену прожитого.
Далее были короткие сборы- все заранее было готово для экстренных сборов. Сбросил пропитанную потом и кровью  одежду в целлофановый пакет,  одел чёрные джинсы и свободную оливковую футболку, поясная сумка с необходимым на первое время: документы и приличная сумма денег, была в соседней комнате на одной из полок шкафа. Потушив свет в ванной, мягко прошёл в комнату, освещаемую угасающими лучами июльского солнца. В этом свете комната была залита неестественным багровым светом, и стены, и потолок, были залиты этим свечением так напоминавшим... кровь.
Стараясь не шуметь прошёл по ковру и подошёл к шкафу, на лакированной дверце смутно отражался силуэт в тёмной одежде. Дверца открылась с тихим скрипом, обнажая нутро шкафа: на полках лежала пара футболок, сменного белья. Просунул руку в ворох с футболками и нащупал картонную коробку, вытащил ее наружу.
Щёлкнул включатель телефона, только что извлеченного из коробки, тихое жужжание и вибрация, затем подключение  к сети. Пальцы забегали по экрану, выстукивая дробь. Короткое сообщение отправилось контакту "Бобер". Извлечение батареи и сим-карты заняло несколько секунд.
Пистолет, извлечённый из той же коробки, после беглого осмотра осмотра отправился в поясную сумку вместе с запасным магазином. Протянув лямки сумки на поясе и щёлкнув фастексом, человек какое-то время постоял бессмысленно уставив глаза в стену, как будто собираясь с мыслями, а затем покинул квартиру.
За те 10 минут, что были потрачены на сборы, ночной мрак растёкся  по городу, скрывая улицы в тёмном тумане. На пустых улицах никто не заметил силуэт человека, идущего к автовокзалу, никто и там не обратил внимание на молодого человека с немного подрагивающими руками, которыми тот сжимал билет до городка, расположенного недалеко от Киева, и не так уж далеко расположенного от Зоны Отчуждения. 

 
По дороге неспешно катил обычный "Богдан", коих бесчисленное множество на украинских дорогах. Не очень торопливо автобус двигался от остановки до остановки утреннего Киева. На улицах было ещё совсем немного людей, а те что были никуда не торопились: кто-то возвращался с ночной смены, кто-то выгуливал домашнего питомца, а кто-то просто прогуливался, наслаждаясь спокойствием утренней столицы. 
  Место стоянки  представляло из себя заасфальтированный карман справа от дороги, со знаком парковки и магазинчиком-будкой, стоявшим почти рядом с остановкой, в котором предлагалось отведать хот-доги, бургеры и прочие блюда фаст-фуда. Тяжело перевалившись через лежачего полицейского и заметно подпрыгнув на большой выбоине, автобус завернул на свободное место, дрогнул в последний раз и с тихим фырканьем недовольного коня остановился, чуть проехав остановку.
   Водитель надавил кнопки открытия дверей, и те спустя пару секунд открылись с тихим шипением. Затем взглянув в стекло заднего вида в котором отражались немногочисленные в столь ранний час пассажиры: две женщины активно о чём-то рассуждающие , пара пенсионеров, мужчина средних лет с пактом сока в руках, и последний почти ни чем не примечательный пассажир, которого водитель рассмотрел за то время, пока остальные пассажиры толпились у входа: молодой парень в тёмных джинсах и зеленой немного выстиранной футболке. Из числа других пассажиров его выделял разве что возраст и странный, направленный в никуда, стеклянный взгляд. Водитель открыл дверь, достал из кармана куртки, висевшей на сиденье, сигарету и медленно закурил, пуская кольца дыма наружу, а молодой человек тем временем соскочил на пыльную землю и огляделся: справа от него располагалась остановка, а за ней будка-киоск.
   На остановке, несмотря на выходной день и ранний час, уже сидели ценители спиртовой продукции в изрядном опьянении, судя по их горячим и весьма бессвязным репликам вскоре могло начаться членовредительство. Не став долго изучать окружавшую его местность, а тем более вникать в суть спора, он молча прошел мимо  публики, восседавшей на остановке, и повернул к домам, которые стояли чуть поодаль от места в которое он прибыл из небольшого посёлка городского типа, расположенного под Киевом.
  Остановившись напротив ближайшего дома, он посмотрел на вывеску с названием улицы на углу строения. А затем дёрнул молнию сумки, располагавшейся у него на поясе. Молнию заело на середине пути, в попытке открыть злополучный замок парень сильно дёрнул ползунок и от сильного рывка сумка сместилась в сторону,  и из чрева сумка выпал чёрный угловатый предмет, напоминавший воронёную  букву Г, с глухим стуком ударившись о плитку,  пистолет немного проехал по ней  и остановился.
-Твою мать!-  тихо процедил парень, а затем быстро стрельнул глазами по сторонам, будто опасаясь того, что кто-то мог его увидеть, а может просто рассмотреть упавшую вещь, быстро  присел на корточки и спрятал пистолет в сумку. Снова поведя глазами по окрестности, он не нашёл  ничего и никого, кто мог бы стать невольным  свидетелем его неосторожности: часть его попутчиков ещё толпились на остановке, а остальные просто ушли своими дорогами. Снова скользнув рукой в сумку, он поправил предмет, лежавший уже в сумке, и застегнул ее.
Свернув в один из переулков, которые ещё не наполнились шумом города, звуком голосов и двигателей автомобилей, он стал двигаться по нему.
Нужное здание выделялось своим внешним видом среди других новеньких строений: серые стены были густо покрыты паутиной трещин, а штукатурка кое-где обваливалась, обнажая желтые кирпичи. Само здание выглядело мрачно и холодно, то от столь разителен был контраст с окружавшими его яркими, новенькими строениями, то ли решетки на окнах создали ему мрачную ауру. Парень прошёл за угол здания и свернул в тёмную длинную арку, которая заканчивалась массивными серыми воротами с калиткой. Звук домофона развеял тишину и через секунду послышался голос из динамика: "Куда?"
Парень торопливо ответил: "К Бобру". Ответ видимо вполне удовлетворил сидящего за пультом, и калитка с тихим щелчком открылась.
Сразу при входе  находилась будка  охран, где восседал крепкий, лысый мужчина, который скорее походил на охраняющего вход сторожевого робота, чем вахтёра: глаза, заменявшие сканер и камеры наблюдения одновременно, медленно стали ползти по фигуре, вошедшего, внимательно исследуя ее сантиметр за сантиметром. Затем узкие губы зашевелились, остальная же часть лица оставалась неизменной:
-Бобер в зале.-голос был механический и сухой. Казалось, что вместо человека, сидит Терминатор
Парень тихо хмыкнул и направился к зданию, которое располагалось слева от входа.
Взбежав по ступенькам ко входу парень прошел мимо лестницы, ведущей на второй этаж, прошёл мимо раздевалки и, открыв дверь прошёл в большой спортивный зал.
Вдоль стены висели боксёрские мешки и груши, в конце залов было несколько канатов, прикреплённых к высокому потолку, на другой стене висели турники и брусья. Стараясь не наступать кроссовками на маты, он прошёл вдоль стены и оказался у деревянной полуоткрытой двери, немного пригнувшись он вошёл в полутемный кабинет,
Комната выглядела очень колоритно, но не менее колоритно выглядел ее владелец и тренер зала, сидевший за столом.