Долгожданное

Глава 1.1. Эсми. Под моим сердцем.

***

— Не задерживайся допоздна, прошу, — тихий покладистый голос раздался в стенах уютной спальни, озаренной светом утреннего солнца.

— Я постараюсь, — светловолосый мужчина тепло улыбнулся жене, не смея и шелохнуться, пока она завязывала галстук на его шее. Казалось бы, за столько прожитых лет он и сам мог сделать это, но с ее стороны это было так мило, что он никогда не отказывал себе в удовольствии наблюдать за нехитрыми манипуляциями ее тонких, изящных рук. — Но обещать ничего не могу. Ты ведь знаешь.

— Знаю. Просто хочу видеть тебя чаще, — Эсми поправила воротник рубашки мужа. — Вот и все. В этом нет ничего сложного. Мне кажется, что ты врешь, когда говоришь, что не умеешь, — девушка подозрительно прищурила глаза, пока Карлайл заключил ее в свои крепкие объятия.

— Я никогда не вру тебе. Разве что преувеличиваю... — его губ коснулась улыбка, когда Эсми обняла его за шею.

— Ах, так значит, это теперь называется так. Преувеличивать, — она рассмеялась, коснувшись подушечками пальцев его щеки, упиваясь ее нежностью. — Я люблю тебя, — прошептала рыжеволосая девушка, уткнувшись носом в плечо мужа, пока тот поглаживал ее по спине, вызывая тем самым что-то трепетное во всем теле и неповторимое никем и никогда.

— Я знаю. И я тебя люблю, — Карлайл втянул ее запах — самый родной запах на свете, — прижавшись губами к мягкой коже на шее.

— Карлайл. Такими темпами мы никогда не выйдем из спальни. Ты опоздаешь на работу.

— Иногда я ненавижу ее за это, — прошептал Каллен, на последок запечатлев поцелуй на ее губах.

Когда супруги спускались с третьего этажа, Карлайл любяще приобнял жену за талию, притянув ее к себе. Ему всегда было мало ее. И времени, которое они проводили вместе. Иногда эта нехватка казалась такой материальной, что ее вполне можно было сравнить с недостатком кислорода.

— Ты, кажется, собиралась в Powell's, — негромко спросил мужчина, переведя на нее взгляд.

— Это могло бы здорово мне помочь в реставрации библиотеки, — задумчиво произнесла она.

— Как это поможет в ремонте?

— Эй, я бы не называла это ремонтом, — девушка с улыбкой легко пихнула его в бок, отчего светловолосый рассмеялся.

— Как скажешь. Во всех этих твоих штучках я не знаток.

— Я просто хотела, чтобы в уже отреставрированной библиотеке была пара старинных книг, вот и все.

— Но ведь реставрация еще не закончена... — было начал Карлайл, но Эсми его перебила:

— Потому что кто-то мне совсем не помогает.

— Я бы с радостью. Но работа, — мужчина вздохнул, остановившись у черного Мерседеса. — Скопилось много бумажной волокиты. Неисчислимое множество пациентов.

— О, я понимаю, дорогой, уверена, время найдется, — она улыбнулась и припала к его губам с нежным поцелуем, на что он, не задумываясь, ответил, обвив руками узкую талию. — Я буду ждать тебя. И скучать, — девушка прижалась к сильной груди и, нехотя отстранившись, погладила по шелковистым волосам.

— Я тоже. Буду вечером, — мужчина улыбнулся и, быстрым движением открыв водительскую дверь автомобиля, устроился на сидении, заводя двигатель. Вскоре иномарка исчезла за толщью хвойного леса, оставляя хозяйку дома совсем одну.

Эсми медленно направилась обратно в особняк. Для нее это действительно было медленно. Она задумалась, скрестив на груди руки. Что для нее значил брак? Она, несомненно, была счастлива в нем. Она была счастлива быть вместе с тем существом, которое по-настоящему сделало ее счастливой. И никто другой на свете не способен был дать ей то, что давал ей ее муж. И это сложно объяснить. Карлайл. Как много для нее значило это имя. Девушка была привязана к нему и бесконечно предана. Этот союз казался идеальным, а любовь крепла из года в год. И как прекрасно было каждый день видеть его улыбку, способную согреть в любую непогоду, его счастливые глаза, в глубине которых Эсми видела отражение своего счастья. Это было настоящим, это было искренним, таким и оставалось. Они были одним целым — супруги — именно это слово может охарактеризовать их. И это было прекрасно, осознавать это было прекрасно.

Библиотека на втором этаже мало чем напоминала то, к чему стремилась Эсми, лишь потому, что работа над ней только началась, недоведенная даже до середины. Этот дом был старым, поэтому Эсми, как главный в семье по вопросам интерьера и домашнего обустройства, на корню отказалась делать все в одном из современных стилей. Ей безумно хотелось воссоздать мотив прошлого, как только она оказалась здесь. Кухня и гостиная были закончены, а вот библиотека требовала к себе особого внимания.
Эсми любила, когда муж участвовал в реставрации. Обычно ей помогали Розали или Элис, дочери, но, когда присоединялся Карлайл, они работали вдвоем. Это был прекрасный способ провести время вместе. И супруги пользовались им, чаще всего уделяя этому выходные, когда Каллен-старший не пропадал в больнице. И было так забавно наблюдать за ним, когда они красили стены или потолок или же когда занимались более кропотливой работой. Сложно описать все, что чувствовала Эсми, но все-таки возможно. В такие моменты девушка ощущала себя человеком. Все это было так естественно и заурядно для обычных людей, что ей удавалось с легкостью забыться. Как-то раз и муж ей в этом признался, отчего она была счастлива. Счастлива просто от того, что может разделить свои чувства со своим единственным.

С единственным, который дал ей все, о чем она и не мечтала. Она просто тонула в его любви и нежности, с каждым разом удивляясь, каким он может быть. И девушка старалась подарить ему и свою любовь, чтобы показать всю глубину чувств, которые переполняли ее. Благодаря ему у Эсми есть семья, дети. Да, не биологические. Но духовное родство всегда присутствовало в их семье, она любила и Элис, и Розали, и Джаспера, и Эмметта, и Эдварда. Любила всех одинаково и сильно, всегда пытаясь быть матерью для них — потерянных в жизни детей. И невзирая на их возраст, для девушки они были детьми и никем иным. Карлайл — ее любовь, ее душа — дал ей все за одним только исключением, но немаловажным.
И в этом доме Каллены жили в первый раз, хоть он и был давным-давно приобретен главой семьи. Именно здесь им предстояло продолжать быть семьей и оставаться ею.

Ближе к обеду, немного повозившись в библиотеке, Эсми отправилась в книжный магазин Сиэтла, пожалуй, самый перспективный для нее. Вообще, первоначально этот день был странным и каким-то не таким, как обычно. Подозрительная рассеянность просто завладела Эсми, когда она утром работала в библиотеке, она еще удивилась, что не забыла, как вяжется галстук. Но то, что она забыла ключи от машины дома, еще больше удивило бессмертную и даже порядком насторожило. Эсми, нахмурившись, вернулась в дом, но там ей пришлось немного повозиться, чтобы вспомнить, какие именно из всех ключей от ее машины, ведь некоторые марки совпадали. Но, благо, пара умозаключений, и Эсми уже покидала дом, с легкой полуулыбкой подшучивая над собой, не забыла ли она выключить утюг. Но все эти мысли были в ее голове лишь для того, чтобы отвлечься от самой проблемы, если это можно так назвать. Она совсем не хотела размышлять об этом, тем более, в одиночестве. Если бы рядом был муж или кто-нибудь из детей, то возможно. Но не сейчас.

По дороге ничего не случилось. Если, конечно, не брать во внимание то, что она немного поплутала по городу, но этому вполне виной может быть отвлеченность. Как только Эсми оказалась в книжном магазине, все сразу же забылось. Хотя нет, это не просто книжный магазин, а целый храм литературы. Стеллажи с книгами были настолько высокими, что пришлось делать второй ярус. А в лабиринтах этих книжных полок можно было легко заблудиться. И атмосфера. Ее было не передать, но хотелось как можно осторожнее провести подушечками пальцев по корешку каждой из книг, не говоря уж о том, как хотелось ощутить вес каждой в своих руках.
Каллен не спеша ходила среди книг, подыскивая то, что ей было нужно. Решив совершить ревизию второго яруса, она направилась к лестнице, но немного помедлила у самого ее основания. Странное состояние и, вообще, странное чувство, когда лестница вызывает недоверие. Наконец, один из нужных экземпляров. Это была прекрасная находка, которая впишется в общую коллекцию без труда. Пролистав пару страниц, девушка насладилась звучанием в голове нескольких строк на древнеанглийском. Но мысли снова оборвались, будто кто-то грубо разрубил их. На мгновение, а потом вновь, текст перед глазами стал расплываться, и это совсем не понравилось ей. И в душе начал зарождаться страх, его маленький росток под названием паника. Конечно, виду Эсми не подавала, ведь давно научилась скрывать эмоции, хоть и с трудом; но внутри все нагнетало. Что это? Из-за чего это происходит? Как это возможно? Головокружение — чувство чуждое для бессмертных. Поэтому Эсми испугалась. Она была эмоциональной, бесспорно. И любила гиперболизировать. Даже слишком. И в голове сразу же зарождались самые ужасные причины, которые только могут быть. Но страшнее были последствия. Сердцем девушка чувствовала, что это не просто так, что с ней что-то происходит, и происходит что-то необъяснимое. По крайней мере, необъяснимое ею.

Вмиг она вспомнила о муже, ведь он всегда мог объяснить даже то, что изначально казалось необъяснимым. Он ее поддержка и опора, и именно он сможет успокоить ее. Да, для начала ей нужно успокоиться и прийти в себя, а не рубить с плеча, чем она занята в данный момент. И Эсми была бы не Эсми, если бы не закончила свои дела в этом магазине. Все-таки девушка нашла силы, чтобы подыскать еще несколько книг старых изданий. Таким образом, спустя почти час она оплачивала покупки карточкой, а приобретенные связки книг уже грузили в багажник ее автомобиля.
Весь путь домой Эсми поглядывала на часы. Времени до вечера оставалось не много, но и не мало. Каллен понимала, что ей следует дождаться Карлайла дома, ведь она любила его, поэтому и уважала его любовь и страсть к медицине. Так что своим появлением она лишь собьет его с толку, а он, как заботливый муж, бросит все дела. Эсми это знала, иначе он не поступил бы. В этом был весь Карлайл. Время тянулось медленно, однако, пробки, свойственные второй половине дня, убили порядком двух часов с небольшим. И все это время Эсми удерживала себя от звонка мужу. Даже если она позвонит просто узнать, все ли в порядке, чтобы услышать его успокаивающий баритон, он поймет все по ее голосу. А девушка уже знала, каким он будет. Тем более, Карлайл был очень проницателен, и утаить от него можно было лишь малость. Это была безысходность. Она пыталась отвлечь себя на что-то другое, но не выходило.

Дом встретил Эсми теплым светом в некоторых окнах и начинающими гореть фонариками, устроенными в земле. На подъездной дорожке стояла машина Эмметта. Он редко загонял ее в гараж почему-то. Остальные автомобили были именно там. Но машины Карлайла не было — слишком рано. Оставив машину на въезде в гараж, девушка направилась в дом.

— Эсми, — глаза Элис горели, когда она оторвалась от журнала, но тут же взгляд ее стал настороженным.

— Привет, — девушка со вздохом улыбнулась, хотя и не хотела делать это лишнее движение легких. — Вы уже вернулись.

— Что-то случилось, да? Ты не нашла нужных книг? Что-то не так с Карлайлом? Вы поссорились? А из-за чего? Из-за работы, да? Он опять тащит ее в дом?

— Ох, Элис, прошу, не нагнетай. У меня уже голова кругом от твоих вопросов, — произнесла Эсми, нежно улыбаясь дочери. — С Карлайлом у нас все в порядке. И это не из-за книг, они в машине.

— Тогда я не понимаю. Что же случилось? Просто, ты тоскуешь, — голос Элис становился все грустнее и грустнее.

— Милая, все в порядке. Если что-то будет не так, я обязательно скажу тебе.

— Хорошо. Но ты пообещала мне, — Элис улыбнулась, отложив журнал к остальным, на небольшой столик. — Скоро стемнеет. Мы с Джаспером и Эмметтом собрались поохотиться. Так что ночь нас не будет.

Каллен кивнула, уже поднимаясь наверх. Ноги привели ее в библиотеку. Не известно, что именно ее отвлекло, но, когда Эсми опомнилась, комната была погружена во тьму. Часть Калленов уже была глубоко в лесу. Остальные же просто не хотели отвлекать девушку от реставрации, ведь знали, что это бесполезно — уж слишком она погружается в свою стихию. Немного побродив по комнате и оценив свои старания, она уловила звук шин. Это был Карлайл, безусловно. Что-то подсказывало ей. Эсми не обладала особым чувством проникновенности, но сейчас точно знала, что это он. Будто бы ее чувства усилились.
Через несколько минут двор дома разрезал свет фар, и хлопнула закрывающаяся дверь. Каллен осознала, что медлит, но не нарочно, просто мысли окружали ее, словно стенки вакуума. Когда девушка уже была на лестнице, Карлайл был у самого ее начала, но остановился. Первое чувство, накатившее на Эсми, — отчаяние. Следом за ним осознание того, как она скучала. Как никогда раньше. И почему все было именно так, она не знала. Со скоростью света девушка оказалась рядом, тут же заключенная в его объятия. Немного другие нежели утром. Почему-то сейчас Эсми чувствовала их по-другому. Она прижалась к мужу всем телом, руками обвив его талию. Мужчина вздохнул, прикрыв глаза и улыбнувшись: его Эсми с ним. Так и должно быть.

— Милая, ты так соскучилась? — нежно пробормотал светловолосый, запустив руку в пряди ее волос. Она покачала головой, устремляя большие глаза на него, снова уткнувшись носом в его грудь. — Я тоже очень сильно скучал. Не знаю... Странно. В смысле, странно вовсе не то, что я сильно скучал, нет. Я, просто, не находил себе места. Что-то будто не так. Я так хотел домой, надеялся, что здесь все пройдет.

Эсми немного отпрянула от мужчины и отрицательно помотала головой.

— Похоже, что нет, — ее разочарованный голос не сулил что-либо хорошее, и Карлайл понял это сразу.

— Что не так? — он положил ладонь на ее щеку, нежно поглаживая, и Эсми слегка повернула голову, прикоснувшись к ней губами. — Эсми?

— Я не знаю. Так надеялась, что ты поймешь, — ее голос дрогнул, и Карлайл ласково притянул ее к себе, прижимаясь губами к ее лбу. — Сейчас мне легче. Когда ты рядом. Я не находила себе места.

— Пойдем, — Каллен потянул жену за руку к плюшевым диванам, которые не погрузились во мрак только благодаря тусклому свету настольной лампы. Они сели на один из диванов, рядом, и Карлайл сразу же повернулся к девушке. — С чем это связано?

Эсми посмотрела ему в глаза, доверчиво, как всегда, он самый родной и самый близкий, кому она только могла доверять. И она рассказала все, что удержала в голове до этой минуты. Несомненно, ей было сложно, но его глаза поддерживали и его руки, в которых он крепко сжимал ее. Но Карлайл с каждым словом становился все задумчивее. И это не нравилось Эсми. Хотя чего ей следовало ожидать еще?

— Что же могло послужить причиной?.. — тихо размышлял мужчина, погрузившись куда-то совсем глубоко в сознание. Но из него Карлайла вернули ее глаза, такие испуганные, полные отчаяния, такие, какими он никогда бы не хотел их видеть. В первую очередь ей был нужен он, а не его умозаключения. — Все будет хорошо, не переживай, — он обнял любимую, нежно поглаживая ее по спине и плечам. — Может быть, было что-то еще? Мне сложно пока понять, если честно.

— Нет, это все. Разве что... В последнее время иногда мне казалось, что у меня повышенная чувствительность. Была бы я человеком, то сказала бы, что гормоны шалят, — девушка усмехнулась, сжимая рукой его ладонь.

— А охота? Охотилась ты давно?

— Вместе с тобой. В последний раз это было тогда. Но это было... Три недели назад, — помедлив, ответила Эсми, уткнувшись носом в его шею.

— И ты совсем не хочешь есть? — мужчина немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Я не думала об этом. Видимо, не хочу. Хотя... Может быть, и хочу... Я не знаю, Карлайл! Даже это уже странно, понимаешь? Спроси, как я себя чувствую, а я не знаю, нет никакой определенности. А она должна быть. Как иначе?

— Тише, милая, все хорошо, успокойся. Я рядом, — прошептал он, беря ее лицо в свои ладони. — Просто не перегибай палку. Сейчас мы во всем разберемся.

— Правда? Ты думаешь, что все не так страшно?

— Ну конечно нет, что ты такое говоришь? Я бы съездил в больницу вместе, чтобы сделать хотя бы УЗИ — элементарное, но вот только... Вряд ли ультрафиолетовые лучи помогут нам. Это бесполезно, как я полагаю, ведь наша кожа необычная. Не волнуйся, — руки доктора плавно опускались с плеч к ее кистям, чувствуя каждую кость, каждый изгиб ее тела. Все неизменное — таким оставаться и должно. Осмотр области шеи тоже ничего не дал, ведь лимфоузлы тоже не могли измениться.

Эсми с надеждой посмотрела на мужа, но тот не обмолвился и словом, продолжая исследовать ее тело.

— Ничего, да? — вздохнула девушка, легким движением опуская его руки к себе на колени. 

— Ничего, — мужчина взглянул в ее глаза, с любовью погладив по нежной щечке. Через мгновение его взгляд стал задумчивым, и он отвел глаза, будто бы складывая факты в уме. Но это было мгновенно, сразу же взгляд Карлайла наполнился неким отчаянием, хоть он и не желал этого, не хотел, чтобы Эсми отчаивалась. Терпеливый вздох, и его осмотр останавливается на ее талии. Наконец, хоть что-то, за что можно зацепиться. Под своими ладонями доктор не ощущал привычного мрамора кожи жены, нет. Тело было податливым, словно человеческое. Но что могло это вызвать? Почему это происходит именно с ней? Вопросы роем кружили в голове Карлайла, но так же легко исчезли, как и появились. Он был уверенным в своих решениях, которые принимал в больнице. Но эта мысль... Он не верил в нее. Одна часть его сознания неустанно убеждала его в том, что он прав. А вторая была настолько убита реальностью, что отказывалась вторить первой. И Каллен замер, держа руку на животе девушки с той стороны, где было сердце. Он замер с единой мыслью: «Ребенок. Все из-за ребенка». И ни о чем, кроме этого, мужчина думать не мог, даже о том, что это претило всей физиологии его жены. Это было невозможно, но все же было, и уверенность Карлайла росла с каждой секундой.

Эсми непонимающе смотрела на него. Почему он молчит? Почему не говорит с ней? Ведь это было так нужно ей. Ее рука, дрогнув, погладила его по плечу и шее, с той самой нежностью, на которую он не мог не реагировать. Потерянный взгляд устремился на рыжеволосую, и он слегка кивнул, скорее для себя, нежели для нее.

— Эсми... Любимая, — мужчина будто собирался с мыслями, пытаясь выдавить из себя хоть слово, но язык не слушался его. Девушка испугалась этой паузы, и ее рука крепче сжала его ладонь, на которую он тут же посмотрел, и на его лице появилась еле заметная улыбка, а уголки губ подрагивали. Он сжал ее ладонь в ответ. — Ты носишь под сердцем ребенка.