Тихая музыка с колонок медленно, не спеша, начинает заполнять помещение. Некоторые прохожие поворачивают головы в сторону уличных музыкантов, но идут дальше, погружаясь в свои мысли и дела. Парни приходят совсем не по завалявшиеся в карманах людей деньги, а по тот особенный кайф от игры в больших и длинных помещениях, от того особенного запаха сырости, который найдёшь только здесь, в метро. Вместо шляпы с купюрами и монетами у них сидит рыжий плюшевый кролик.
Юно сидит на холодной лавочке, сжимая потными руками гриф гитары, понемногу тоже падая с головой в повседневную рутину. Упасть не дают только те особенные и красочные моменты в жизни, а также своя партия в песне. Шершавые пальцы подцепляют натянутые до предела струны, и с колонок звучат первые аккорды, лавиной обваливаясь на людей, что спешат на поезд. Некоторые просто оборачиваются, смотрят с жалостью на музыкантов, а некоторые всё же останавливаются, подходят ближе.
Барабанщик с неизменно спокойным выражением лица равномерно стучит палочками по обивке инструмента. Биты проходятся по всему телу, отдаваясь легким покалыванием на кончиках пальцев, с каждой миллисекундой перемещаясь всё выше и расходясь волнами по коже. Парень с рыжими волосами, сидящий около Юно, встаёт с места и подходит ближе к зайцу, держа в руках чёрную потертую скрипку. Парень с девушкой, что проходили мимо, подошли поближе, с интересом наблюдая за музыкантами.
Барабанщик, ди-джей, скрипач и Чон Юно, гитарист. Медленная игра скрипки так тягуче, словно смола, начинает наполнять пространство вокруг парней, что многие люди нехотя, но подходят к ним, вслушиваясь в волшебные звуки. С каждым мгновением они становятся всё быстрее, а движения рыжего — ловчее и проворнее. Толпа заворожено смотрит на выступление, а парни только наслаждаются реакцией зрителей. Барабанщик плавно заканчивает свою часть, как и ди-джей, что делает звуки на ноутбуке тише, тем самым оставляя сцену на Юно и парня со скрипкой. Последний, видимо, слишком увлекся, так как начал неистово тереть смычок о струны. Юно замечает, что они вот-вот порвутся.
Скрипач играет на четырех струнах.
Он хочет сказать об этом музыканту и... обрывается на полуслове, потому что кто-то смотрит слишком пристально, а Джэхён смотрит именно на кого-то.
Выбеленные «по самое не хочу» волосы теряются в толпе слишком быстро, но и находятся с такой же скоростью. Уже ближе. Уже в нескольких метрах.
Уже на трёх.
Гитарная партия заканчивается, и Джэхён откладывает гитару в сторону, сразу же доставая с сумки бутылку воды: промочить горло. В нос ударяет слишком яркий аромат цитрусовых, а белоснежные волосы мелькают перед самым лицом.
— Красиво... - Юно смотрит на незнакомца, закручивая уже пустую бутылку. У скрипача остаётся только две струны. - Ты очень красиво играешь.
Он понимает, что уже видел этого парня раньше. Тот стоит перед Джэхёном, одной рукой неловко одергивая край расстегнутой синей куртки, а другой сжимая ручку пакета (всё-таки с апельсинами).
— Научи меня, пожалуйста... - и смотрит на него.
А Юно уже утягивают эти две чёрные дыры, отбирая все мысли без остатка. Зрители удивлённо охают, слушая, как музыкант играет на одной единственной струне.
— Нет.
И вот она лопает. Толпа срывается на громкие аплодисменты. Скрипач кланяется и уходит, а народ понемногу расходится, в сию секунду забывая о столь виртуозной игре смычка и скрипки.
Беловолосый круглыми глазами смотрит на укладывающего гитару в чехол Юно. Парень поднимает голову, смотрит на нереально чёрные глаза и уже почти в них влюбляется.
— Это тебе, - он протягивает пакет с цитрусовыми Джэхёну, а тот ухмыляется.
— Все равно нет.
Музыкант закидывает гитару на плечо, прощается с друзьями и идёт на выход с метро, игнорируя покрасневшего от досады парня. А тот, видимо, не хочет вот так сразу сдаваться и семенит следом за Юно. То, что за ним идет тот беловолосый, Джэхён понимает сразу, но не обращает на это внимания, надеясь, что тому скоро это всё надоест и он вернется обратно.
Парень нарочно петляет по улочкам около своего дома, понимая, что если этот якобы «фанат» узнает его адрес, то будет стоять под дверьми, или того хуже — сталкерить музыканта. Через полчаса всё надоедает именно самому Юно, и он забегает за ближайший уголок. Когда из-за угла показывается светлая макушка, он тут же хватает появившегося парня за ворот куртки и припечатывает того, оказывается, к своему же каменному забору. В тот момент пакет с апельсинами падает на тротуар, а оранжевые плоды разлетаются по асфальту. Несколько попадают под проезжавшую мимо машину.
— Что тебе от меня нужно? - прижатое к холодному камню тело не особо так защищается, и Джэхён треплет того за плечи. - Хватит уже меня преследовать!
— Научи меня играть на гитаре так же круто, - выпаливает парень, смотря прямо в глаза стоящего напротив. - Прошу тебя!
— Я уже ответил тебе. - Такие тёмные ночью глаза, при свете одинокого фонаря, кажутся ещё темнее и смотрят так пристально. А Юно — раздраженно, устало и даже выжидающе. - Я не хочу тебя учить, мне и так проблем хватает.
Лжет и не краснеет. Проблем в жизни как не было, так и нет.
— А что мне надо сделать, чтобы ты захотел? - в сердцах выкрикивает парень, - неужели так сложно научить кого-то теребить пальцами по струнам? Скажи мне, сколько тебе за это надо, и я заплачу!
Он не успевает договорить, так как чужая, — такая холодная, — ладонь скользит под куртку, а потом и под футболку, слишком неожиданно оглаживает впалый живот, а чужое колено слишком настойчиво раздвигает чужие бедра.
Джэхён наклоняется и томно шепчет на вмиг покрасневшее ухо:
— Ну, есть один вариант, но он, скорее всего, тебе не понравится...
— Тэён.
— Но тебе он, скорее всего, не понравится, Тэённи...
Дыхание Тэёна, как оказалось, учащается, а руки ложатся на плечи Юно, силясь оттолкнуть, но парень перехватывает тонкие запястья и заламывает их над головой.
— Ну так что? - беловолосый зажмуривается, пытаясь, как бы слиться с забором. - Решил?
Поднимает твердый взгляд на Юно и выпаливает:
— Да хоть бы на этой улице!
А вот сейчас в смятении сам Чон.
— Я согласен! - Джэ, несмотря на темноту, видит пылающие щеки и решительный взгляд парня, направленный прямо на него.
— Ну, как хочешь, - и Юно легко касается чужих потресканных губ своими, с каждым мгновеньем превращая совсем детский поцелуй в нечто больше и совсем не детское.
Утро следующего дня начинается у Джэхёна совсем не с кофе, а с совместного душа, с теперь уже личным учеником — Ли Тэёном, который оказался не таким уж и надоедливым.
