Зимняя зарисовка на осеннюю тематику.

Одна из многих зарисовок.

Ступни мерзли от сквозняка, который особенно чувствовался тут, на подоконнике. Широком таком.  В руках все так же была кружка с уже давно остывшим кофе. Тоже широкая. Не замечая этого, взор все так же был направлен на то, что происходило за границей окна. Стихия бушевала в свое удовольствие. Ливень вперемешку со снегом не переставал пачкать окна и улицы города вот уже как три дня, наверное. Время как-то совсем поблекло на фоне всего этого. "Сыро",- скажут одни. "Серо и уныло"- другие. А на самом деле было завораживающе. Как можно этого не видеть! Они все ненавидят эту погоду, а сами не замечают, как ездя в автобусе, на личном автомобиле, в такси, в электричке,  они наблюдают за ней. "Залипают" если выражаться уж. И лица их тогда такими настоящими становятся, неподдельными, не скрытыми за этими отвратительными масками. 

Плечи согревались лишь благодаря длинным густым волосам. Обычным вроде, но многие восхищались их ухоженностью. Будто это имело какой-то смысл. Как много написано книг, снято фильмов, написано песен с призывом к натуральности, восхвалению внутреннего мира человека? Глупые люди, осознающие свои ошибки, но все так же совершая их вновь и вновь. А потом еще и от ответсвенности сбежать хотят. Глупые- глупые люди...

У ноги покоился мобильник, спокойненько себе проигрывая одну и ту же композицию на повторе. Мысли невольно подстраивались под ее ритм, плетя нестройную вереницу мыслей. Которые никак не связаны, не имеют веса и смысла. Почему то этот "обряд строения дум" был важной частью еженедельной жизни. Именно так. Жизнь уже не имела каждодневное расписание. Она разбилась на недели, от выходного к выходному, от буднего дня к буднему. 

А за окном он еще хлестал. Так призывно, что хотелось окунуться в его поток и промокнуть до нитки. И тут же посидеть у теплого уютного камина, которого не существовало на самом деле. Тоже широком таком. 

В окружающем мире все было широким. Порой, нет, зачастую даже слишком. А вот в душе хоть и было пусто, но не широко ни в коем случае. Оно напоминало комнатушку из тех, в которые только столик да креслице поместится. Строго для одного. И пустующую, не желающую заполняться. Бредовые- бредовые мысли...

И не было никаких уютных посиделок, которые так любят сейчас описать. Было пусто, одиноко. А еще было ноющее чувство чего-то нагревающего, будто цунами поднимается. А ты тот самый остолоп, который стоит у самой воды на берегу и пошевелиться не может, даже моргнуть.

И только он был в этом всем положительным- завораживающим. Он был провокатором таких обрядов, он же был в них центром и успокоением.