Уже взрослые, чтобы материться, но недостаточно, чтобы ворчать

Читатели почитают более развязную литературу. Литература обожает поэзию битников и захламленные чердаки девяностых. Что для кого-то ретровейв, для некоторых – всего лишь вчерашний день. Кто-то неумолимо пытается убежать подальше от времени и старости, утопая в ощущениях, восхищении, путешествиях, кто-то – понимает, что тюрьма внутри, и нет разницы, как быстро ты живешь и как молодо умираешь, когда постоянно носишься со своей внутренней пустотой как, "Мойша с писанной Торой».

Это не та проблема, которую нужно решать по мере её поступления. Это проблема сначала рождения, потом воспитания, потом самой жизни. Родители, сверстники, обстоятельства взращивают тошноту по отношению действительности, а потом же заботливо предлагают таблетку – склонность впадать в эскапизм, или способность менять мир, или бессмысленное умение видеть сквозь пальцы, трещины и читать между строк.

Читатели передают привет любимому автору через осквернение сюжетов тухлой экранизацией. Зрители «мажутся» с режиссерами «по тухлой вене». Другая часть режиссеров, на которых не хватило «ширева», с мечтательным лицом пишут подгнивающие сценарии для перезапусков.

Зрители с улыбкой недоумения оглядываются по сторонам и старательно пытаются сообразить, почему воняет говном и не обосрались ли они. Персонажи фильмов никогда не воспринимают окружающую реальность как нечто не само собой разумеющееся. Персонажи фильмов – вспомогательная стена, с помощью которой маленький Человек делает нелепые шажки в подобном восприятии.

Режиссеры организовывают оргазм радиоглухого и телеслепого. Чемпионат мира по обмазыванию говном объявлен открытым, в фильмах две тысячи семнадцатого играют всё те же «ковры» на Eurythmics или рок-хиты восьмидесятых, ты не открываешь взамен дверь дома. Может, страшно. Может, неловко. Может, боишься показаться глупым. Может, испытываешь испанский стыд.

В любом случае, тебе навстречу уже выехала бригада средней скорости реагирования с целью вынести диагноз. Ты же даже не заботишься об эпикризе. Может, потому что ты боишься заклинателя крыс и сопротивляешься сумасбродным танцам жизни?

Или может ты глухонемая крыса, которая не услышала завораживающую мелодию. Ты не просто отказываешься принимать всё как есть. Ты даже не знаешь, что так можно было; не догадываешься, что заклинатель крыс вообще существует. Для кого-то калека, для кого-то – счастливчик.