Черный песок

Перчатка

Кровавая полоса привычно окрашивала краешек неба, еще нетронутый властным мраком холодной ночи бескрайней пустыни. Багровый свет проливался на плащи изнеможденных караванщиков, восседающих на вспотевших верблюдах.

Прохладный ветер игрался с мокрой одеждой усталых путников, унося запахи верблюжьего пота. Звон золотых монет в мешочках людей был для них самой очаровательной музыкой, которая только может существовать на свете.

Путники желали найти благоприятное место для ночевки. Силы людей, измученных дневной жарой и бесконечными странствиями, были уже на исходе, поэтому они решили не искать место с прежней придирчивостью, а выбрать первое попавшееся.

Возглавляющий вереницу караванщик спустился с верблюда, взошел на песчаный холм и нахмурился.

- Здесь нельзя останавливаться, - уверенно произнес мужчина, подняв мокрую ладонь.

- Почему? В чем дело? - юный голос самого молодого из странников был неуместен для царицы-пустыни, подобно детскому смеху на молчаливом кладбище.

- А я не обязан тебе объяснять почему и в чем дело, - строго обратился старик к юнцу. - Здесь нельзя ночевать, если ты, разумеется, не желаешь расстаться с жизнью.

- Да что же там такого? - недоумевал мальчишка и со свойственной ему активностью и проворством спрыгнул с верблюда и подбежал к стоящему на холме караванщику, где ему открылся пленяющий и одновременно устрашающий вид, который вселял мрак в сердца людей.

Вознесенный будто бы из самой тьмы замок грозно возвышался над пустыней, пытаясь своей острой крышей проткнуть свод неба. Черный песок, лежащий вокруг каменного гиганта, был неподвластен даже ветру. Взглянувшему на песчинки мрака могло бы показаться, что они мертвы - давно и навечно. А, быть может, так оно и было.

Холод. Он окутывал замок. Он исходил от черных песков. От деревьев, колючей стеной окружающих здание. Он был везде. Лишь холод. Холод и мрак. Даже днем, при удушающей жаре, вокруг замка покоился лишь холод...

В пустыне вдруг возникла несвойственная ей тишина. Не издавали жалобные крики проголодавшиеся верблюды, не разносился звон золотых монет караванщиков, не гремел их багаж, взваленный на спины кораблей пустыни.

Лишь явно ощутимый запах камня и гнили доносился до путников, благодаря легким порывам ветра, отчего-то тоже утратившим былую игривость и старающимся быть как можно тише.