— Мам, а что это за странные штуки?
Женщина, до этого сосредоточенно завязывающая шнурки на маленьких коньках, оторвалась от своего занятия, вопрошающе взглянув на мальчика. Серьёзно насупив бровки, он ткнул пальчиком на её шею и её рука непроизвольно потянулась к тонкой вязи рисунка. Пройдясь пальцами по линиям, навсегда въевшимся в белую кожу, она немного грустно улыбнулась собственным мыслям.
— Это метка Соулмейта, дорогой, — продолжая улыбаться, пояснила она. — Однажды и у тебя такая будет.
— А когда? — не собирался так просто отступаться от заинтересовавшей его темы ребёнок. — И что такое «Соулмейт»?
— Возможно, когда ты вырастешь, а, может, когда встретишь его — кто знает? — она затянула последний узелок шнуровки и отпустила ножку сына. — А вот кто это?.. Ну, это... это как лучший друг, только гораздо больше. Это единственный человек в мире, который знает тебя лучше, чем кто бы то ни было... Тот, кто делает тебя лучше. На самом деле, это не он делает тебя лучше, ты всё делаешь сам. Потому что он вдохновляет тебя. Соулмейт — это тот, кто всегда переживает за тебя. Это человек, который... знает и принимает тебя, и... верит в тебя больше всех остальных... или когда не верит никто. И не важно, что случится, ты всегда будешь его любить. Ничто не в силах изменить этого.
— Это как ты, мама?
Женщина легко рассмеялась и ласково поцеловала сына в макушку, любовно прижимая к своей груди. Тот тоже рассмеялся, обнимая мать в ответ.
— Мам, — позвал он, успокоившись, — а как я узнаю, где мой Соулмейт?
— Ты поймёшь, обязательно, — заверила сына она, потянув мальчугана в сторону льда. — А теперь покажи маме чему ты научился на прошлом занятии!
19 лет спустя
— Стоп! На сегодня достаточно, — музыка смолкла на кульминационной ноте. Лезвия коньков резко скрипнули о ледяную поверхность, образовав всплеск крошечных холодных осколков, и молодой человек остановился, шумно переводя дыхание. Спортивная кофта неприятно липла к телу, а капельки природной влаги каскадом стекали по его лицу и шее, скрываясь за воротом и без того мокрой от пота одежды. Он опёрся рукой о бортик, чтоб удержать равновесие, и схватил бутылку прохладной воды с лимоном, благодарно кивнув своему спасителю.
«Питье богов, » — мелькнула мысль, пока он один за одним делал жадные глотки.
Мужчина за бортиком мотнул головой, откидывая с глаз светлую челку.
— Ты сегодня хорошо постарался, Юри-и-и, — протянул он, словно смакуя имя подопечного. Он протянул руку, путаясь в тёмных, чуть отросших волосах, чем вызвал легкий румянец на щеках парня.
— С-спасибо, Виктор-сан, — пальцы на затылке сжались чуть сильнее, а потом плавно переместились на тут же зардевшуюся щеку.
— Ну сколько я тебе говорил не «санкать» мне? — капризно прозвучало над головой молодого человека, — глупая свинка!
Борясь с желанием то ли заржать, то ли накинуться на мужчину с поцелуями (что было абсолютно недопустимо), парень закусил губу, опуская голову ещё ниже.
Наверху тяжело вздохнули и убрали руку, вешая на шею полотенце. Фигурист решился наконец поднять голову.
— Виктор-сан...
Мужчина резко развернулся на каблуках и, демонстративно вздёрнув нос, прошествовал мимо подопечного в сторону выхода, остановившись у самой двери.
— Я не буду с тобой разговаривать, пока не отучишься от своей дурацкой японской привычки «санкать». Честно, как будто мне уже тридцатник! — обиженно пробурчав это, он вылетел за дверь, намеренно хлопнув ею погромче. Брюнет только недоуменно почесал затылок, не уставая удивляться экстравагантности своего кумира, звезды мировой ледовой арены, а ныне и его тренера, Виктора Никифорова.
