Твоя последняя запись в дневнике.

...

— Я хочу твоё признание.
— Моё признание? Я ничего не сделала, какое ещё признание?
— Обо мне. 

— Тебе нравится быть сильной, нестареющей, бесстрашной.

«Любовь — самая большая слабость вампира. А мы не слабые. Мы не чувствуем, нам все равно».

— Кэролайн, я стою в одном из моих самых любимых мест в мире, окружённый едой, музыкой, искусством, культурой. И всё, о чём я могу думать — как сильно хочу показать тебе всё это. Возможно, однажды ты позволишь мне.

«Возможно однажды, через год или даже век, ты окажешься у порога моей двери и позволишь показать тебе весь мир». 

Каждая его фраза адресованная ей, выведена каллиграфическим почерком в дневнике, что она обещала вести Елене.

Он нашел эту тетрадь в ее старом доме, который находился в Мистик-Фоллс и принадлежал ее покойной матери Элизабет — смелому и отважному шерифу.

Когда-то белоснежные листы, пожелтели от прошедшего времени. Но все равно, каждый из них — хранит информацию былых лет, пережитые чувства и эмоции. На некоторых страницах еще виднелся расплывчатый шрифт из-за пролитых на него слез.

Сложно поверить, но та веселая и «солнечная» девушка, что дарила всем лучезарную улыбку, на самом деле много страдала, будучи совсем одна.
Сначала мать, что оставляла ее всегда одну, проводив все семейные праздники на работе. За ней шел Деймон, который использовал девушку, как мешок с кровью и безвольную куклу. После — Елена, что вечно попадала в передряги, и которую приходилось всегда спасать, идти на жертвы. Тайлер, что всегда выбирал месть создателю, вместо любви, которой, впрочем, и не было. Но самой большой бедой был Стефан, который поначалу всегда выбирал Елену, а потом отталкивал Кэролайн, боясь своих чувств. А затем и вовсе — пожертвовал своей жизнью, чтобы убить Кэтрин Пирс, которая, к слову, выжила и сейчас путешествует с его братом Элайджей — ее истиной любовью.
Даже он сам причинил ей боль однажды: тогда Кэролайн узнала, что Хейли Маршалл — волчица, с которой изменил ей Локвуд — носит под сердцем его ребенка. Она думала, что он ее использовал. Добился, еще тогда, в лесу, и уехал, ни словом не обмолвившись, что скоро станет отцом. Но он боялся сказать ей, боялся, что та хрупкая нить, соединяющая их — разорвется.

Но теперь ему бояться нечего, все мосты давно сожжены. Его дочь выросла, как дочки Кэролайн. Теперь они могут быть вместе. И сейчас он стоит в метре от нее, в сквере, где она сидит на лавочке и что-то пишет в толстой тетради.

Новый дневник.
Сколько она уже лет их ведёт?

Она нисколько не изменилась: 
От её белоснежных волос исходит аромат миндаля с корицей.
В её голубых, словно морская бездна, глазах, отражаются солнечные блики.
Её алебастровая кожа, словно тончайший фарфор.
А вот характер до сих пор оставляет желать лучшего...

— Sweetheart, ты не задумывалась, что пора бы жить настоящим, а не записывать все воспоминания на бумаге, погружаясь в прошлое? — его хриплый голос с приятным британским акцентом, прозвучал совсем рядом.

— А ты не задумывался, что надо бы иногда оглядываться назад, чтобы на обратном пути вновь не упасть, попав в ту же яму? — вторит она ему, а на лице расцветает белоснежная улыбка.

— Нет, — он надул нижнюю губу и приподнял брови, — Я предпочитаю идти вперед, не сворачивая назад.

— Ты прав, — она перевела взгляд на дневник и, записав пару последних строк, захлопнула его.
И, кажется, уже навсегда.

— Он твоя первая любовь, я намерен стать последней. Сколько бы времени на это ни потребовалось. — последние страницы и последние слова.

Когда-то он обещал уехать и не возвращаться, но, к сожалению, или, к счастью, в семье Майклсон держит слово только старший брат…