Ажурная белая гардина трепетала каждый раз, когда лёгкий летний ветерок врывался в маленькую гостиную. Комната была пуста и, казалось, жила своей, отдельной от всего остального дома жизнью. Здесь ничего не меняется сквозь года: ни обстановка, ни привычный уют. Даже старый патефон, который чудом спустя много лет сохранился, приторно шипит, когда проигрывает виниловые пластинки.
Пахло пылью после дождя, мятным чаем с мёдом и старой бумагой. Этот запах был присущ только гостиной, и каждый её немногочисленный посетитель чувствовал себя здесь, как дома.
Дальнюю стену против окна занимал большой книжный шкаф. Здесь были самые разные книги самых разных авторов и самых разных эпох. Сотни маленьких и больших вселенных, оказавшихся на дубовых полках. Иногда даже казалось, что комната полна миллиардов голосов, каждый из которых нашептывал что-то своё, убаюкивал и усыплял.
Голоса были добрыми и скромными - наверно, они боялись того, что за пределами этой комнаты, боялись исчезнуть в потоке такого быстрого времени. В воздухе там всегда присутствует что-то неуловимое, что-то, что трепетно боится выходить за пределы бумажных вселенных. Страницы пылились, желтели и словно уговаривали каждого гостя комнаты заварить чай, усесться в кресло-качалку и окунуться в еще один бесконечный мир фантазий. Каждая книга здесь вполне могла считаться отдельным героем, персонажем огромной повести о быстротекущем времени; повесть эта могла бы продолжаться ещё веками...
Сквозь кружева белой гардины вновь ворвался тёплый летний ветер, дотрагиваясь до пропахших старой бумагой книг и разнося этот запах по всей гостиной.