А. Бедрянец, Кое-что о женском равноправии и свободе личности

Кое-что о женском равноправии и свободе личности

Они стояли на балконе возле раскрытого окна и созерцали городской двор в лучах захо­дящего солнца. Павел Иванович Третьяков закурил «Честерфильд» и угостил сигаретой Коновалова. Он вспомнил давнюю беседу с ним и сказал:

– Родион Алексеевич, у меня давно сложилось мнение, что женщин вы не ставите ни в грош. Иначе говоря, вы исповедуете мужской шовинизм.

– Вот и ты Павло Иванович попался на эту уловку. Для всякого рода демагогов слово шо­винизм просто находка, ведь оно легко выворачивается наизнанку, и поэтому им всегда можно припечатать любого идеологического оппонента. Особенно в политике двойных стандартов, в том числе и, в так называемом, женском вопросе. В царское время люди были проще и назы­вали вещи своими именами. Двойными стандартами начали грешить большевики. Они так зациклились на дурацкой идее «советского человека», что сознательно закрывали глаза на негативные явления в межнациональных отношениях. То есть племенное чванство и откровен­ный национализм в республиках и автономиях СССР именовались развитием национального самосознания и другими красивыми словами, а любые высказывания на тему русского нацио­нального самоопределения немедленно объявлялись великодержавным шовинизмом. Само слово «русский» оказалось, чуть ли не под запретом. Во всех текстах это слово, как правило, обозначало нечто дореволюционное. Русский писатель, русская песня, русский бунт. Разделе­ние было очень чётким, потому что встречались определения типа «Русский и советский писатель П. Бажов». То есть при советской власти он перестал быть русским вообще. Русский патриотизм был разрешён только в фольклорных ансамблях, но тут присутствовал один момент – певцы и плясуны были в дореволюционных нарядах.

Казалось, дальше некуда, но наши демократы развили эту тенденцию. Придя к власти, они убрали ненавистное слово из паспортов и советского человека назвали таким же безликим словом «россиянин». Затем принялись в лучших традициях советского агитпропа всем без разбору русским патриотам лепить ярлыки великодержавных шовинистом. Особенно тем, кто хотя бы раз высказался о засилье инородцев в русской общественной жизни. Доктор Геббельс был высокообразованным демагогом и теоретиком пропаганды, но даже он не додумался назвать борцов с немецкой оккупацией шовинистами.

– Родион Алексеевич, вы сделали чересчур большой заплыв, ведь разговор зашёл о бабах.