С того момента проходит еще около трех недель - Чонгук специально дни больше не считает, но в календарь заглядывает исправно - из которых около недели они с Тэхеном не разговаривают (даже доброго утра не желают).
Первые двадцать четыре часа их безмолвного сосуществования проходят вполне себе неплохо. Тэхен дуется, конечно, в чонгукову сторону даже не смотрит, да и кофе на завтрак Чонгук варит сам. Но, видимо, после сеанса психоанализа от Пак Чимина оттаивает и уже на следующее утро Чонгук завтракает вкусной булочкой с джемом и запивает все ароматным цветочным чаем, довольно улыбаясь, думая, что не такой уж и бесполезный его мелкий хен.
Вторая их крупная ссора случается уже через неделю, когда злой как тысяча чертей Чонгук заваливает домой после очередной тренировки, на которой из него буквально чуть не выбивают все дерьмо.
В тот вечер он ненавидит все и всех, просто потому что его мудаку-тренеру взбредает в голову поставить с ним в спарринг парня раза в полтора Чонгука мощнее. Это уже потом выясняется, что у парня этого даже титул имеется (по дороге домой он проклинает тренера до десятого колена).
Отбитые ребра и гудящая голова настроения не придают абсолютно, а вид целующегося с Хосоком Тэхена лупит под дых - тупая боль прошивает все тело, выбивает из горящих легких весь кислород, поднимая волну неконтролируемой ярости. Она такая яркая, ослепляющая, уничтожающая.
Чонгук точно не помнит, с чего начинается их перепалка.
Кажется, он говорит что-то о том, что его скоро стошнит от этих бесконечных телячьих нежностей. Не говорит, выплевывает скорее, как что-то омерзительное.
Кажется, Хосок рекомендует ему проблеваться, а еще лучше сходить к психологу или сразу нахуй, потому что его агрессия ненормальна и, откровенно говоря, всех уже подзаебала.
Чонгук думает, что тот ведет себя слишком борзо для того, кто знает об его поясе по тхэквондо. Он скалится, представляя, с какой легкостью сломал бы ему руку, например...
Он не помнит, что именно отвечает, зато ясно запоминает, как меняется лицо Тэхена, как его взгляд пустеет, а губы (красивого ярко-алого цвета) поджимаются в тонкую линию, замечает только блеснувшие в глазах друга слезы и ловит первый удар.
Хосок попадает по свежей ссадине на губе, Чонгук морщится от вспышки тупой боли, чувствуя сладковатый вкус собственной крови на языке, который словно катализатор, и дает сдачи.
Внутри него будто что-то щелкает, будто срывает невидимый барьер, а предохранители не успевают сработать, выплескивая омерзительно-ядовитый коктейль эмоций.
Он разбивает Хосоку губы, и единственная мысль, прорвавшаяся сквозь мутную завесу злости - он ими Тэхена целовать пока не сможет.
Друг что-то говорит, почти кричит, безнадежно цепляется за чонгуковы плечи, стараясь усмирить, не просит даже, скорее умоляет остановиться, а потом собирает остатки сил в кулак и бьет Чонгука по лицу - больно, наотмашь, почти твердым голосом произнося (хотя в нем явные отголоски подступающих слез):
- Да что с тобой происходит, Чонгук?
Кажется, что после этого, словно что-то взрывается и мир вновь наполняется звуками, красками, чувствами.
Щека Чонгука неприятно горит в месте, где пришлась пощечина, он неосознанно трет ее, отступая назад, с его глаз (а может, и разума), словно спадает пелена.
Тэхен напуган, его глаза широко раскрыты, в них слезы, готовые вот-вот пересечь последний барьер - он дрожит, и чтобы это заметить, даже присматриваться не нужно. Он бросает обеспокоенный взгляд на Хосока, стирающего с губ кровь прямо рукавом рубашки, все еще ожидая ответа на свой вопрос.
Только отвечать нечего. Чонгук и сам не знает, не понимает, что на него нашло, почему срывается именно на Тэхене, на своем лучшем друге, которого знает так давно, что и не упомнить.
Он радоваться должен, что хен нашел неплохого парня, с которым, по-видимому, действительно счастлив.
Но радоваться не получается. Получается только язвить и нарываться, беситься, выводить Тэхена из себя, будто на прочность проверяя, будто "ну же, хен, покажи, на сколько тебя еще хватит".
Как будто кто-то выключил эту эмоцию. Хочется послать все к чертям собачьим, потому что достало невыносимо; хочется поставить мир на паузу и хорошенько все обдумать.
Только перед ним Тэхен, и он все еще ждет объяснений...
Чонгук кидает скомканное "Прости", оставляя свою спортивную сумку валяться в углу гостиной. Он прячет взгляд, не потому что стыдно, а потому что смотреть сейчас в глаза друга, полные разочарования и боли, нет сил, и срывается к двери.
Тэхен впервые не останавливает его, не спрашивает куда он идет, будто ему действительно безразлично, будто Чонгук в самом деле заслуживает такого к себе отношения...
Выходя из подъезда, он набирает номер, что один из последних в списке звонков, дожидается раздражающего в последнее время, но такого необходимого сейчас голоса в ответ, что раздается после третьего гудка:
- Оппа?
- Ты не занята? Я приеду...
А потом, многим позже, когда все чувства и эмоции выходят наружу через безумный секс, вскрываясь, как гнойный нарыв, освобождая от мучающей боли, что глубоко - не достать - Чонгук отчетливо видит перед глазами, под веками, в самом сердце, кажется, яркие зацелованные тэхеновы губы...
