Встречаться с Хосоком легко - он веселый, шумный, с отличным характером, легким на подъем - он всегда может заставить Тэхена улыбнуться, даже если совсем не улыбается.
Позволять Хосоку любить себя тоже легко - он добрый и внимательный, от него тепла и света, наверное больше, чем от солнца, и Тэхен искренне благодарен Чимину за то, что познакомил (друг всегда был удивительно чуток по отношению к нему). А еще, в глазах Хосока Тэхен иногда видит точно такие же озорные искорки, как и в чонгуковых.
Хосок идеальный парень. Тэхен, правда не знает, чем заслуживает такого к себе отношения, ведь в ответ не отдает, кажется, и половины того, что получает. Из-за этого часто мучается бессонницей от одолевающих угрызений совести. Он, как может, старается быть хорошей для Хосока парой, и может назвать себя почти счастливым человеком.
В любом положительном развитии событий жизни, по закону подлости ли, или же это какие-то тайны вселенной, всегда есть "но" - большое или маленькое, оно портит не только твое настроение, но и отношения с дорогими людьми.
Тэхеново "НО" - большое, настолько, что это целый Чон Чонгук, который с момента их с Хосоком знакомства, будто с цепи срывается - на контакт не идет, злится, цепляется по поводу и без (чаще все же без) и, будто специально, провоцирует на драку.
В последний раз что-то подобное случалось, когда Тэхен познакомил Чонгука с Чимином. До мордобоя, конечно, не дошло, но отношения открытой конфронтации и взаимной неприязни установились между ними непоколебимо (и действуют до сих пор).
То, что между Чимином и Чонгуком, Тэхен харакреризует банальной искренней, детской даже, дружеской ревностью. Но то, как ведет себя Чонгук с Хосоком, выходит за все допустимые границы.
И если раньше предложение Чимина переключить внимание на кого-то еще - кого-то, кто не Чон Чонгук, казалось неплохой идеей, то теперь Тэхен думает совсем наоборот - лучше мучиться самому, чем изводить хорошего человека необоснованными не заслуженными придирками.
Самое главное, что Чонгук всегда знал, что Тэхену и мальчики тоже нравятся - он признался ему после принятия своих чувств - и никакой агрессии знание это не вызывало (даже, когда Тэхен в старшей школе выдумал парня, который якобы нравился).
То, что творится теперь - настоящая катастрофа.
Чимин дебильно ржет, когда Тэхен жалуется ему в первый раз (за что получает по ребрам), говорит, что в мелком, наконец, проснулся ревнивый собственник. Тэхен возражает, мол друзей настолько не ревнуют, а друг, успокоившись, досадливо потирая ушибленные ребра и "блин, это больно вообще-то", с совершенно серьезным видом отвечает, что ревность-то и не дружеская вовсе.
Тэхен пару раз тупо моргает, нервно посмеиваясь - просто потому что это нереально и глупо, о чем Чимину и сообщает; потому что у Чонгука уже месяца четыре как, есть девушка (наличие которой и стало решающим фактором к началу отношений с Хосоком).
- Просто вы два слепых дебила... - говорит Чимин, жмет плечами и замолкает.
Тэхену с Хосоком хорошо (до мурашек почти, да) - старший играет на гитаре, медленно перебирая тонкие струны красивыми узловатыми пальцами и Тэхен почти чувствует, как и его невидимые струны души хосоковы пальцы трогают (но это все равно не то, потому что внутри все предательски дрожит, если Чонгук просто улыбается); они вместе рубятся в приставку - ругаются громко и так же смеются; смотрят любимые тэхеновы фильмы, много гуляют и едят мороженое. Часто они просто валяются на неудобном старом диванчике или прямо на полу тэхеново-чонгуковой квартиры и болтают обо всем на свете.
Тэхену с Хосоком, правда, лучше некуда, но...
Он просто ненавидит эти вечные "но"...
Чонгук дома бывает редко - заходит только чтобы переодеться и возвращается, когда совсем темно. Они почти перестают разговаривать и на все тэхеновы попытки ситуацию разъяснить, младший отгораживается наушниками или притворяется спящим.
Уезжая поступать, Тэхен думал, что самое сложное не видеть Чонгука целый год (звонки в скайп не в счет), думал, что успокоив сердце, сможет жить с младшим так, как они всегда хотели.
Теперь же понимает, что самое сложное - Чонгука видеть, но не иметь возможности прикоснуться, сказать то, чем очень хочется поделиться.
Они не моют больше посуду вместе, устраивая внеочередной потоп, пока забрызгивают друг друга водой, смеясь до колик в животе.
Больше не гуляют в любимых парках и Чонгук не съедает больше половины мороженого за раз после невинного вполне предложения Тэхена - "хочешь лизнуть?"
Тэхен больше не щипает младшего за щеки с писклявым "пиу", не убегает потом с громким гоготом и слонячим топотом от взбешенного друга, потому что того это бесит.
Чонгук больше не подходит к Тэхену, когда тот рубится в очередную игрушку на телефоне, не накидывает край футболки тому на голову, закрывая обзор, отчего старший ожидаемо проигрывает, выпутывается с громким грозным "Мать твою, Чон Чонгук, тебе кабзда!", повторяя это, пока не надает по ребрам брыкающемуся, задыхающемуся от смеха младшему, потому что "это слишком щекотно, придурок..." Младший не охает потом, притворно хныкая - "хен, больно же...", не улыбается любимой тэхеновой улыбкой, показывая кроличьи зубки.
Они больше ничего не делают вместе. Живя с Чонгуком в одной квартире, Тэхен безумно по нему скучает.
Тот будто отгораживается невидимой непробиваемой стеной и не пускает за нее никого, и сколько бы старший не бился - все бесполезно - холодное равнодушие и игнор - вот его теперешние спутники.
Он не понимает Чонгука, не понимает причин его бурлящей злости, ведь кроме долгой тесной дружбы их ничего не связывает. Они никогда не давали друг другу каких-то клятв, Чонгук никогда не давал повода усомниться в правоте тэхеновых мыслей.
Их дружба - непоколебимая аксиома, что-то само собой разумеющееся, такое привычное и приятно-теплое, что теперь, когда кажется, все рушится - Тэхен растерян и разбит.
Сам он всегда к чонгуковым сердечным увлечениям относился нормально, даже его теперешнюю девушку принял как данность (снаружи, конечно же), отреагировав нормальным нейтрально-равнодушным "поздравляю".
Мерзкое черное, будто нефтяное, пятно - вязкое, противное, маслянистое, расползается в сердце, скрывая под собой все хорошее и светлое, будто в самом деле намереваясь сгубить и уничтожить.
Маска спокойствия осыпается потрескавшейся старой штукатуркой. Он плачет впервые за долгое время, потому что количество эмоций достигает своего предела, потому что обида душит, а сердце разрывается на части.
Потому что он не заслуживает, чтобы с ним так обращались, потому что, кажется, болит каждая клеточка тела, и Тэхен в самом деле (как бы тяжело это ни давалось), подумывает переехать на другую квартиру.
Чимин принимает его слезы без лишних слов - гладит по спине, волосам, потом обнимает крепко и Тэхен скулит ему в плечо, словно побитый выкинутый на холод щенок, судорожно вздыхая, содрогаясь всем телом.
Его немного отпускает после. Он думает, что стоит вести себя так же, как ведет Чонгук - полная взаимность, как бы горько от этого ни становилось на душе.
А потом, когда в один из вечеров, вымотанный нервным истощением Тэхен пытается заснуть, Чонгук приходит и просто ложится в его постель - тесно и горячо, придвигаясь так близко, что старший может чувствовать его теплое дыхание кожей.
И будто ничего не было, словно все в полном порядке, словно они и их дружба в порядке, словно Чонгук не вел себя как последняя свинья все это время. От этого так погано и грустно, но в то же время где-то глубоко в душе Тэхен ожидал чего-то подобного, надеялся даже, и теперь понимание того, что Чонгуку все еще дорог, заставляет с нажимом кусать нижнюю губу, давя в зародыше тихий протяжный вдох, чтобы не разрыдаться позорно вот прямо сейчас.
Он умело притворяется спящим, как когда-то делал младший, потому что не знает, что означает этот его внезапный порыв и означает ли вообще - не хочет знать, на самом деле.
Сердце, что замерзшей пичужкой размеренно билось в груди, теперь буквально сходит с ума - оно так истосковалось по Чонгуку, что готово пробить грудину и выпрыгнуть тому в ладони - вот оно я, принадлежу только тебе.
Тэхен обнимает его всем собой, утыкаясь носом в крепкую грудь, осторожно, воровато даже, вдыхает родной запах кожи и чистой футболки, чувствуя теплую руку младшего на своей талии, что придвигает как-то слишком по-хозяйски, еще немного ближе, теснее, словно желая впечатать в себя, растворить...
В ту ночь Тэхен засыпает по-настоящему спокойным и счастливым.
А следующим вечером, после тренировки, Чонгук приносит пару бутылок рома и газировку, будто хочет окончательно помириться (потому что утром единственное, что услышал Тэхен "Прости, я такой дебил..." в самое ухо (и померещившееся скорее, легкое прикосновение теплых губ), отчего табун щекочущих мурашек пробежал от затылка до поясницы, и крепкие горячие объятия со спины с мягким цветочным чонгуковым ароматом).
Чимин, на тэхенов рассказ об утреннем, как-то неоднозначно улыбается, хлопает по плечу и просто поздравляет с примирением, отчего странное волнение прокатывается по всему телу дрожью, концентрируясь в животе. Оно одолевает весь день - страх, ожидание, радость - он и сам не понимает, внутри него столько всего намешано, пойди разбери. Тэхен думает, что обязательно разберется позже.
На столе на четверть пустая бутылка рома, вторая - пустая полностью, отставлена за спинку дивана. По телеку какая-то идиотская дорама с тошнотворно-банальным сюжетом - другого ничего, поэтому приходится смотреть, не особо вникая в суть, только чтобы не в тишине.
Это немного странно, раньше между ними никогда не проскальзывало неловкости - теперь же, Тэхен ощущает ее даже не зацикливаясь особо. Она вязкая какая-то и липкая, и Тэхену кажется, что его всего в ней измазали - ощущение гадостное, надо сказать, он непроизвольно ежится.
А Чонгуку, кажется, вполне комфортно - он смеется (и Тэхен смеется тоже), сидя на полу, поджав под себя ноги; они обсуждают повороты сюжета, комментируют, потому что это на самом деле убого, и пьют.
- Да он любит тебя, ну! - кричит Тэхен, взмахивая эмоционально руками, - Чего ты стоишь, поцелуй ее, давай! - даже подпрыгивает на месте, а потом фыркает разочарованно, когда в телеке совсем ничего не происходит, - Идиотизм какой, господи...
Он немного отвлекается и, в самом деле, не чувствует себя слишком ущербно.
Тэхен передразнивает в лицах последний напряженный диалог главных героев, а Чонгук громко хохочет, почти до икоты.
Он замолкает и просто смотрит, потому что безумно соскучился по такому младшему - расслабленному и домашнему, уютному в этой своей поношенной футболке и старых шортах; думает, что смог бы провести вот так вечность - в этой маленькой гостинной за просмотром дурацкой дорамы. Только бы Чонгук был рядом и улыбался вот так открыто, только бы видеть пляшущие в его темных глазах искорки веселья, только бы всегда чувствовать как его колено задевает свое собственное.
Тэхену не нужно много - лишь бы Чонгук у него просто был, даже если просто как друг. Он сам у Чонгука тоже всегда был бы.
Однажды Чимин спросил, почему Тэхен не хочет попытаться, почему не скажет (или хотя бы намекнет) Чонгуку о своих чувствах.
Все до смешного просто, но в то же время безумно сложно. Сложности всегда в простоте - Тэхен знает это, как никто другой...
Конечно же, он мог попытаться, мог признаться, вывернуться наизнанку, рассказать все-все. Возможно, Чонгук даже ответил бы, и тогда Тэхен мог бы в лепешку расшибиться и стать для младшего всем миром, или положить этот мир на его ладони, словно дар их чувствам; он хотел бы разлиться рекой, а после, на плодородных землях чонгуковой души взрастить райский сад. Он много чего мог бы, много чего хотел бы, но...
С самого детства Тэхена учили довольствоваться тем, что есть, даже если кажется, что этого чего-то катастрофически, ничтожно мало. Если быть слишком жадным, можно лишиться даже этого малого и только потом понять, что оно было бесценным. Но будет уже поздно...
Сколько раз он должен был отпустить, сколько раз просил себя забыть - время лечит, но не его. Тэхен слишком слаб в своих чувствах, потому и терпит боль сгорающей дотла души.
И не это ли любовь, когда ради счастья дорогого человека (пусть и без тебя) поступаешься собственными желаниями и мечтами?..
Тэхен Чонгука терять не хочет, потому и говорит Чимину:
- Я могу попробовать, только если не получится, не только любимого человека потеряю, но и лучшего друга - двоих сразу в одном лице. Слишком высокая цена за призрачную надежду...
И улыбается ломано и грустно-грустно...
Чимин понимает, не трогает больше, только смотрит как-то жалостливо-переживающе, словно Тэхен болеет чем серьезным. Этот его взгляд Тэхену не нравится, он не любит, когда его жалеют. Поэтому, как бы погано ни было, вида не подает...
Он так уходит в себя, что совсем не замечает, что Чонгук больше не смеется, а смотрит как-то слишком серьезно, внимательно, рассматривает, будто в первый раз видит. Тэхену под его взглядом не очень комфортно, он давит из себя подобие улыбки, делая глоток из своего стакана.
Приятное тепло разливается по пищеводу, пузырьки газа покалывают язык, оставляя после себя сладковато-горькое послевкусие (их с Чонгуком ситуация на вкус точно такая же). Во всем теле такая легкость, что кажется, будто вот-вот взлетишь, стоит только расправить руки-крылья. Голова немного кружится, поэтому Тэхен упирается локтями в колени, придерживая голову ладонями, чтобы не так вело.
- Что? - спрашивает он у все так же рассматривающего его Чонгука.
- Ты плакал, - говорит младший, смотрит будто гипнотизирует, до самой души достает, и колючие мурашки прошивают загривок от его сосредоточенных темных глаз, - Почему?
Тэхен вздыхает, прикрывая глаза, чтобы хоть как-то спрятаться от испытующего чонгукова взора: - Чимин сказал, да?
- Так что? - после короткого согласного кивка.
Тихий смешок, странный такой, неуместный, все так же прикрытые глаза - Тэхен откидывается спиной на диван, вытягивая ноги перед собой.
- Потому что был обижен (Ты почти уничтожил меня). Потому что до сих пор не понимаю, что произошло, а ты так и не пытаешься объяснить (Обними, скажи, что все хорошо, соври, если хочешь - я буду верить). Потому что соскучился по таким вот вечерам (Ты на самом деле не представляешь, насколько...), - он смотрит на свои пальцы, только бы не на Чонгука, ковыряя маленькую дырочку на кромке шорт, - Соскучился по нашей дружбе и хочу, чтобы все было как раньше (Из меня отвратительный лжец...). Я соскучился по тебе, Чонгук (Я люблю тебя, Чонгук). - заканчивает совсем тихо.
Говорить все вот так открыто очень тяжело, сердце в груди тарабанит глухо и быстро, разгоняя кровь по звенящим тоской больным венам.
Чонгук имеет право знать, пусть не все, но многое из того, что Тэхен может (хочет) сказать, ведь сантиметры доверия - теплые и тесные, как чонгуковы объятия, никуда не делись, и старший не хочет, чтобы те превратились в холодные километры недосказанности и пустоты.
- Как раньше не будет, хен (Разве ты не понимаешь?). - спокойно говорит Чонгук и в его глазах расползается пугающая незнакомая темнота.
Тэхен вздрагивает, вскидываясь, глядя на младшего взволнованным влажным взглядом.
- Почему?
- Потому что теперь у тебя есть Хосок. Так себе замена, на самом деле. (Потому что ты мне нравишься, Тэхен, и быть тебе просто другом я больше не хочу.) - он хмыкает, а Тэхену кажется, что в голосе его проскальзывают нотки разочарования?..
Спокойствие и легкая нега, что еще минуту назад гуляли по его телу улетучиваются моментально, волна злости - такая сокрушительная и неконтролируемая - поднимается из самых глубин тэхеновой души. Он яростно сверкает глазами, когда:
- Так вот в чем дело... У меня есть парень, и что? Это проблема? Или какие-то проблемы у тебя? Тебе не кажется, что это подло, обвинять во всем Хосока, выставлять его причиной собственной неопределенности, винить в наших ссорах, в собственной злости. - тон Тэхена повышается с каждым сказанным словом, он дрожит и, кажется, просто развалится на части, потому что невыносимо, - У меня так же есть парень, как и у тебя есть девушка, против которой я никогда не выступал (Господи, если бы ты только знал, как я ее ненавижу...), - продолжает он, отсаживаясь чуть в сторону, когда Чонгук оказывается слишком близко - он улыбается, ему явно весело наблюдать за таким беспомощным разозленным старшим, - Тебе смешно? - шипит раздраженным котом Тэхен, щуря красивые глаза, - Это уже слишком. Ты такой эгоист, Чонгук...
Он не договаривает, замирает каменной статуей, когда младший обнимает его лицо ладонями - внезапно и горячо, прижимаясь губами к губам настойчиво и нежно.
Тэхена подбрасывает, внутри что-то взрывается, когда он чувствует мягкие губы Чонгука - такие, матерь божья, долгожданные и теплые, и такие неуместные сейчас. От младшего пахнет ванильной газировкой и чем-то пряным, Тэхен сжимает мелко дрожащие пальцы вокруг чонгуковых запястий, ощущая сумасшедший пульс, почти такой же быстрый и тяжелый, как его собственный.
Тэхена трясет, как в лихорадке, внутри все клокочет, он часто глубоко дышит, потому что в самом деле боится задохнуться. Взгляд - растерянный и несчастный, мечется по сосредоточенному чонгукову лицу, когда тот отстраняется, но продолжает держать, большими пальцами поглаживая тэхеновы щеки, и говорит вкрадчиво и тихо, почти шепчет в алеющие приоткрытые губы:
- Я эгоист, но только потому, что ты меня таким сделал. Прости, хен, но тебе придется выбирать...
Прости, что не видел все это время, что делал больно - топтал и разрушал твое сердце. Прости, что я такой беспросветный идиот. Прости, что так долго, но, я действительно влюблен, наверное, всегда был - прости, что понял это только теперь. Прости, но делить тебя с кем-то еще, больше не хочу...
Тэхен читает, понимает, может не все, но многое из того, что Чонгук ему хочет сказать и от этого страшно. Страшно, ведь шанс неверно растолковать немое чонгуково послание все еще слишком велик. Ведь проще, в самом деле, все это долгое время жить слабо надеясь; уставать от тяжести чувств, надежду ничтожную растаптывая практически в ничто, чтобы вскоре вновь ее возродить и так до бесконечности, по замкнутому кругу из которого выхода нет.
А теперь страшно - даже на секунду страшно подумать, предположить, что Чонгук его, Тэхена, тоже может любить не просто как друга, почти брата, а как того, в ком видит пока еще маленький - родной и теплый, только свой мирок.
Что, если все ошибка, если Тэхен не прав в своих догадках и безграничная нежность в глазах напротив только мерещится, словно сладкий обман. Что, если Чонгук ничего такого, о чем Тэхен успел нафантазировать, не имеет в виду, и после всего, старший так и останется подыхать болезненно медленно от своих ненужных чувств, потому что никто (да и ничто) не способно ему помочь...
Но нет...
Долгий взгляд глаза в глаза. Тэхен видит в чонгуковых любимое море, темное, пред штормовое, но точно знает, что то не причинит вреда, прирученное, словно пушистый дикий зверек, ластящийся теперь к протянутой руке.
Может быть, он пожалеет об этом завтра.
Может быть, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, но именно сейчас это последнее, о чем хочется думать.
Только не сейчас, когда Чонгук смотрит с томящим ожиданием, взглядом будто умоляя решить уже хоть что-нибудь. Тэхен чувствует, как сантиметры между ними истончаются, превращаясь в миллиметры, исчезающие почти моментально - он растворяется - в Чонгуке, в моменте, в водовороте чувств, теряется, теряет себя.
Кажется, будто планеты сходят с привычных орбит и где-то далеко взрываются, исчезая целые галактики. Внутри словно вулканы извергаются - так горячо и близко они друг к другу.
Прямо сейчас плевать на все на свете.
У Тэхена под веками непроглядный космос с россыпями ярких звезд, когда он зарывается пальцами в мягкие черные чонгуковы пряди, чуть оттягивая, закрывает глаза, целуя снова...
