ЗА МАСКОЙ НОВОГО ЛИЦА

Глава 11

   Хоть Полина и просила повременить, Даша устроила Леру в частный детский сад и услуги няни ей больше не требовались. Забрав дочь, домой, Даша, поблагодарив Полину, призналась о неловкости, которую испытывала, оставляя девочку на попечение молодой девушки занятой учёбой. Полина, осознав, что возвращается к одиночеству, попросила Дашу не забывать её и иногда забегать на чашечку чаю. Даша приняла предложение и в свою очередь сообщила Полине — двери её квартиры всегда для девушки открыты.
   Расположившись на диване с медицинским справочником Полина, раскрыв книгу, обнаружила сложенный пополам лист. Развернув его, передёрнула плечами. То был рисунок мужской фигуры стоящей в дверном проёме. Миша прав у Леры талант. От картинки бегут мурашки. Нужно показать его Даше. Что если малышке требуется психологическая помощь? Полина вздохнула. Неужели она и правда думает, что Даша ни разу не видела рисунки собственной дочери?
   Девушка отложила справочник, поднявшись с дивана, заходила по комнате. Разумеется Даша в курсе. Пусть так. Полина обязана показать рисунок. Но не будет ли это выглядеть как сование носа в чужие дела? Полина, покусав губу, поспешила в прихожую. Она аккуратно поинтересуется и если встретит враждебность Даши, просто вернёт работу автору.
   Заперев дверь своей квартиры, Полина постучала в соседнюю. Даша, кутаясь в махровый халат и поправляя тюрбан из полотенца на голове,  впустила Полину, предложив пройти в кухню, так как в гостиной спала Лера. Девочка смотрела мультфильмы и заснула.
   — Извини что так поздно, — понижая голос, заговорила Полина. — Я совсем позабыла о времени. Я, наверное, зайду завтра.
   — Перестань. Присаживайся. Может чаю? — предложила Даша. Не дожидаясь ответа, она набрала воду в чайник, поставила его на плиту.
   Полина присела за стол с матовой стеклянной поверхностью. Заметив на нём разводы, стиснула «зачесавшиеся» руки в кулаки. Боролось с желанием попросить у Даши тряпку и моющее средство. Не в силах больше смотреть на грязную поверхность стола Полина оглядела кухонный гарнитур персикового цвета, что сверкал новизной и немного успокоилась.
   — Рабочие уже закончили с кухней? — спросила она, не зная как подойти к волнующей её теме.
   Даша прислонилась к тумбам гарнитура, сунув руки в карманы халата, обвела кухню довольным взглядом.
   — Да. Остались только туалет и ванная, — ответила Даша и устремила выжидающий взгляд на Полину.
   Девушка улыбнулась, пряча за улыбкой волнение и неуверенность, протянула Даше сложенный вдвое листок.
   — Вот. Это рисунок Леры. Она оставила его у меня.
   Даша взяла лист, развернула. Усталый взгляд задержался на рисунке две секунды. Затем сложив лист пополам, женщина отложила его на столешницу позади себя, и казалось, тут же о нём забыла.
   — Ты пришла только для того чтобы вернуть мне рисунок дочери? — спросила Даша. Серые глаза приобрели холодный оттенок.
   — Э-м… да, — растерялась Полина.
   Засвистел чайник. Даша выключила конфорку. Достала из шкафчика чашки, налила чай.
   — Ладно, — возвращаясь к Полине, произнесла Даша. Она поставила на стол чашки, села против Полины.
   — Даша, — выдохнула Полина. — Вообще-то я хотела поговорить.
   — Если темой разговора будет рисунок, то лучше не стоит, — предупредила Даша. — Может конфетку? — Даша выставила на стол вазочку с конфетами, что прятала от Леры, которая лазила в тайник, прибегая к помощи стула.
   — Спасибо, — ответила Полина, но от сладостей отказалась. Она с минуту глядела в чашку, затем подняла глаза на Дашу: — Даша у тебя есть подруги?
   — Нет, — вскинув брови, ответила Даша, пытаясь понять, к чему клонит Полина.
   — И у меня нет. Ни одной представляешь?
   — Уж это я могу представить.
   — Ты мне понравилась с первой же секунды нашего знакомства. Я смотрела на тебя и думала: вот такую подругу я бы хотела: уверенную в себе, сильную, самостоятельную, но при этом безумно привлекательную и невероятно женственную. Всё это антонимы по отношению ко мне. Я же тихоня с манией чистоты, книжный червь, причём все мои книги — медицинская литература. Я ничего не смыслю ни в детях, ни в мужчинах. Но я успела полюбить Леру. С её присутствием в моей жизни во мне проснулось желание иметь собственных детей. Хотя это, наверное, рановато для девушки двадцати двух лет?
   — По-моему ничуть, — до сих пор не понимая, к чему ведёт Полина, ответила Даша.
   — Даже если так, — Полина усмехнулась. — Я ведь не дева Мария, чтобы забеременеть от святого духа. У меня ни разу не было мужчины. — Заметив, как у Даши округлились глаза, Полина поспешила объясниться: — Ты не думай, это ни какие-то мои предрассудки. Просто я никого не любила. А растрачивать себя без любви мне бы не хотелось.
   Даша, закусив губу, постучала ноготками по столешнице. Полина, кажется, этого не заметила, а если и заметила, то сделал вид, что ничего не приметила.
  — Вообще у меня есть парень, — продолжила откровенничать она. — Но мы с ним только начали встречаться, и я пока не знаю, что к нему испытываю…. Прости я отошла от темы. Как бы тебе был не приятен разговор о рисунках Леры, я всё же хотела бы знать…, э-э… ты обращалась к детскому психологу? Просто я считаю, что рисунки такого рода говорят о потаённых страхах, которые…
   — Да, да. Страхи и всё такое, — перебила Даша.
   — Даша психолог выяснит причину и… — не унималась Полина.
   — Послушай! — оборвала её Даша. Она поглядела на прикрытую дверь и понизила голос. — Полина, милая давай я сама разберусь с проблемами моей дочери?
   Полина поняв, что навязыванием своего нудного общества отдаляет от себя Дашу, поспешила извиниться.
   — Прости, я правда лезу не в своё дело, — она поднялась из-за стола. — Даша я больше не затрону эту тему и все те, которые тебе будут неприятны. Но если возможно я бы хотела и дальше оставаться твоей… приятельницей что ли. И если это возможно, то приводи ко мне Леру, когда тебе будет нужно куда-то срочно уехать, или уйти, или просто захочется побыть одной. Я обещаю, что не буду приставать к ней с вопросами, как приставала сейчас к тебе. — Полина подошла к двери, взялась за ручку. — Спасибо за чай, и за то, что выслушала меня.
   — Полина! — остановила её Даша.
Полина прикрыла дверь, взглянула на Дашу глазами-блюдцами полными печали и сожаления.
   — Лера рисует Пашу, своего отца. Он бил меня, но иногда доставалось и ей. Он настоящий тиран и я практически сбежала от него, — на одном дыхании выпалила Даша. Мгновение на её губах играл саркастичная болезненная ухмылка.
   — О боже, Даша прости меня. Я думала Лера, случайно увидела отрывок из фильма ужасов, после чего стала рисовать свои страхи.
   — Она шесть лет прожила в самом фильме. Только не надо сейчас рыдать и жалеть меня, — предупредила Даша, когда Полина накрыла открывшийся в изумлении рот руками. — У нас всё прекрасно. И я обязательно отведу её к психологу, как только разберусь с навалившимися на меня делами.
   — Прости меня, — только и сумела вымолвить Полина, после чего зарыдала.
   — Ну, я же просила, — протянула Даша и поспешила утешить соседку.
   — Прости, просто… ты такая сильная! — сквозь рыдания произнесла Полина.
   — Мне пришлось быть сильной. Всё давай утри слёзы и домой. Извини, что так откровенно тебя выгоняю, но мне завтра рано вставать.
   — Нет, нет. Всё нормально. Считай, что я уже ушла, — покидая кухню, сказала Полина.
   — И кстати подруга, — уже стоя в дверях, улыбнулась Даша, — Ты очень красивая, необыкновенно женственная и невероятно добрая.
   Полина расплылась в широкой улыбке:
   — Спасибо, подруга, — шмыгнув носом, ответила она.
   Закрыв за Полиной дверь, Даша возвращается в кухню к рисунку, но перед этим заглядывает в гостиную, где укрытая пледом сопит Лера. Кровать принцессы с пологом и изголовьем в виде замка опять пустует. Позже Даша уложит дочь в своей спальне, рядом с собой, ответив на ежевечерний вопрос девочки «А папа не придёт?». «Нет родная, не придёт. Папа далеко».
***
   Впереди экзамены, поступление в институт или куда там все собираются? Выпускные классы заняты приготовлением к последнему звонку, а одноклассницы уже выбирают наряды на выпускной вечер. Только мысли Даши далеки от школы. Одна знакомя, предложила на выходные встретиться с двумя толстосумами из Москвы. И вот в предвкушении вечера, когда можно будет не только вытянуть из подвыпивших богачей немало денег, но и надеяться на последующее общение, что возможно перерастёт в союз взаимовыгодных условий, Даша гуляла по торговому центру, ища туалет для подходящего образа юной скромницы-школьницы.
   Образ школьницы всегда срабатывал. Лысевшие мужики с нависающими на брюки животами сытые по горло строгими стареющими жёнами кидались на Дашу как оголодавшие стервятники. Лаская юное тело, воплощая в жизнь самые дикие, когда-то казавшиеся невероятными и несбыточными фантазии они мнили себя едва ли не богами, получающими всё, что только могут пожелать. Даша всегда была исполнительной и податливой поэтому «папики» платили ей щедро и имели привычку задерживаться.
   Но стоя в примерочной кабинке перед зеркалом, разглядывая свою ладную фигурку, облачённую в белую блузку и синюю юбку-шотландку, Даша поняла, что выглядит, по меньшей мере, глупо. Как бы это прискорбно не звучало — она взрослела. Через месяц ей исполнится восемнадцать, а это значит, что роль малолетки-школьницы канула в лету. И это только полбеды. С каждым годом ей всё труднее будет найти очередного спонсора, которых не так то и много, а юных особ желающих заполучить их деньги всё прибавляется. Единственный выход обеспечить себе безбедное существование это выйти за одного из таких «папиков» замуж, а это не так-то просто.
   Понурая, разочарованная Даша шагала по торговому центру, цокая каблучками и размахивая сумочкой, когда в витрине заметила золотистое вечернее платье в пол. Далеко не образ школьницы, но кто сказал, что москвичи падкие на малолеток? Да и не она ли десять минут назад собралась замуж?
   Кружась перед зеркалом в облегающем золотом платье с открытой спинкой, Даша, выложив за него все свои сбережения, решила: если оно не выиграет, хотя бы сгодится на выпускной вечер. Уж там она произведёт фурор!
   Золотое платье сыграло Даше на руку. Внешние данные в сумме с природным обаянием и ловким применением хитрости очаровали обоих москвичей, но лишь один из них предложил Даше поехать с ним в столицу, на что девушка ответила согласием.
   Павел Рудин, — высокий плотный мужчина сорока лет имевший манеру зачёсывать густые тёмные волосы набок, — видел в Даше бескорыстную провинциалку с хорошим воспитанием и средним складом ума, что для него являлось немаловажным аспектом в выборе второй половинки. Оставив Дашу сдавать экзамены, Павел вернулся в Москву, обещав девушке забрать её сразу после выпускного вечера. Даша в подобный бред не поверила, кого-кого, а её такими байками не проймёшь. Однако мужчина, добравшись до Москвы, позвонил Даше и продолжал звонить каждый день на протяжении двух месяцев, пока «возлюбленные» были в разлуке. Более того Павел сдержал слово и лично приехал за Дашей, забрав её вечером когда их класс гудел загородом в кафе.
   Упорхнув в Москву Даша, как и мечтала, оказалась в роскошном особняке с двумя бассейнами, множеством спален, четырьмя ванными комнатами и огромным садом. Вскоре она узнала, что беременна и Паша оформил их отношения официально. Не смотря на отсутствие торжества, дорогого ресторана, толпы гостей, а главное роскошного свадебного платья, Даша была счастлива. Всё о чём она так мечтала, сбылось. Она едва не прыгала от радости. Вот только радость её длилась недолго.
   Вступив в права законной жены, Даша лишилась возможности выходить за пределы территории «дворца». Павел пропадал на работе, к девушке же приставил охранника — молчаливого громилу с широкими плечами и тугими бицепсами, что обтягивал чёрный строгий костюм. Мужчина следил за ней в отсутствии Павла, держась на расстоянии, прогуливался по саду, гостиной, холлу не спуская с Даши внимательного, холодного взгляда. Он сопровождал её и в консультацию, сидел в приёмной в ожидании её появления, затем усаживал в машину, садился рядом на заднее сиденье и они ехали домой. Сколько бы Даша не просила его заехать в какое-нибудь кафе или прогуляться по парку, мужчина твердил своё — «не положено».
   Павел «заключение» жены объяснил так: Считай это моя прихоть. Ошеломлённая столь прямолинейным хладнокровным заявлением Даша попыталась закатить истерику, побежала собирать чемодан, угрожая немедленно покинуть дом, когда получила три отрезвляющие пощёчины от мужа. Схватившись за выпирающий животик, округлив в ужасе глаза, попятилась от Павла, который с бесстрастным равнодушием предупредил, что не будь она беременна его ребёнком, так легко бы не отделалась. Закусив губу, сдерживая рвавшиеся горькие слёзы, Даша поняла, что попала в капкан домашней тирании.
   Три месяца перед родами прошли относительно спокойно. Покорная и исполнительная Даша, смирившись с ролью рабы Павла, изо всех сил старалась угодить мужу и не провоцировать его. За неимением подруг она не могла попросить помощи, не знала, к кому обратиться. Трижды звонила матери, но та пила не просыхая, и каждый раз услышав в трубке голос где-то пропадающей дочери ругаясь, сбрасывала звонок. Конечно, она могла бы позвонить Мише Золину, уж он бы сделал для неё всё возможное и невозможное, но после инцидента случившегося на выпускном вечере их последующего далеко недружеского прощания Даша не осмелилась просить у него помощи; она не имела на это права. Оставалось только терпеть и ждать подходящего случая для побега.
   В апреле Даша родила дочку, и Павел дал малышке имя Валерия. Вернувшись из родильного дома в особняк Павла, перепуганная до смерти Даша прижимая к себе крошку, поглядывала на мужа, боясь его гнева. Павел, получив конверт с ребёнком от медсестры, и подержав его на коленях в машине, вглядываясь в розовое личико новорождённой, заключил, что девочка на него совершенно не похожа. Даша сказала, что дочь похожа на неё, но Павел уже вручив малютку молодой жене с задумчивым видом, отвернулся к окну. Больше он Леру на руки так и не взял. А спустя два месяца вернувшись с работы найдя жену в детской, — дождавшись пока та уложит в кроватку ребёнка, — схватив за волосы, выволок съёжившуюся от ужаса Дашу из детской и устроил расправу за неверность.
   Как позже выяснилось, Павел сделал тест на отцовство, результат которого подтвердил его сомнения. Он не имел к Лере никакого отношения. Разумеется, он знал, что Даша была не девственница, но даже представить себе не мог, что восемнадцатилетняя девочка так искусно играя роль целомудренной девы, наставит ему рога.
   — Кто он?! Кто отец? — бесновал Павел, терзая побитую жену.
   — Я не знаю, — сквозь рыдания выдавила Даша. Её лицо распухло, глаза заплыли, она едва могла различить фигуру Паши.
   — Через тебя, что футбольная команда прошла?! — прорычал Павел, ударив жену.
   Даша взмолилась, просила Пашу оставить её в покое. Помимо него у неё в месяц зачатия было всего две интимные близости с двумя разными мужчинами и женщина не знает кто из них отец Леры. Шокированный Павел не говоря больше ни слова, покинул супружескую спальню, а после дом. Вернулся он в него, спустя полгода.
***
   В отсутствии Павла Даша пыталась сбежать шесть раз, то есть один раз в месяц. Но все её попытки оказались тщетными. За Дашей чуть ли не по пятам ходил охранник, помимо него территория была под наблюдением не менее внимательных и крупных мужчин в чёрных костюмах. Плюс ко всему за Дашей поглядывала строгая экономка, кухарка, молчаливая нянечка наглым образом отбиравшая у неё ребёнка и горничная — молодая, некрасивая девушка, — единственная к кому Даша не питала ненависти и кто изредка позволял себе обронить в сторону хозяйки пару добрых слов.
   Сидя взаперти, чувствуя себя покинутой, и никому не нужной Даша едва не выла волком. Единственным её утешением и поддержкой оставалась Лера. Восьмимесячная малышка не давала Даше раскиснуть и совершить в отношении себя непоправимый отчаянный поступок. За эти шесть месяцев Даша многое переосмыслила. Сделала неутешительные выводы своего поведения и жизни в целом. Совесть, что несколько лет билась в стену выстроенного Дашей цинизма, наконец, сумела сделать в ней брешь. Даша впервые испытала стыд и омерзение к себе. Пообещала: когда вырвется на свободу, не будет ни с одним мужчиной ради денег. В любовь она не верила, поэтому заранее обрекла себя на одиночество. Решила вернуться в Снежный, найти хорошую работу, чтобы суметь обеспечить себя и Леру. Она начнёт с комнаты в коммуналке, наведёт там порядок, закодирует маму. Устроившись на работу, она будет откладывать деньги, и постепенно накопит на квартиру. Мечты Даши, сдобренные значительным количеством глазури больше напоминали сказки, что рассказывают детям перед сном или байки которые травят друг перед другом пижоны. Но, не смотря на прикрасы, Даша всем сердцем верила в мечту и её скорое воплощение в жизнь.
   Нередко она вспоминала Мишу Золина, его толстое плотное, точно накаченное воздухом тело, одутловатое лицо, улыбающийся взгляд. Безнадежно влюбленный в неё подросток, принимавший её со всеми глупостями, заблуждениями, сумасбродством и дешёвым фарсом. Будучи посвящённым в очерняющие её душу подробности, он не сумел отвергнуть её, не сумел даже осудить, он просто был рядом и протягивал руку ещё до того как Даша нуждалась в помощи. Он не просил ничего взамен, ему хватало её редкого присутствия, её бестолковой болтовни о деньгах и побрякушках, её звонкого смеха. И чем она ему отплатила? Плюнула в душу, плюнула и растоптала. Сколько бы Даша не набирала номер телефона Миши, она так и не нашла в себе сил нажать кнопку вызова. Взыгравшая совесть не позволила потревожить его спокойствие, что наверняка пришло в жизнь молодого человека с отсутствием такого паразита как она.
***
   О возвращении Паши, Даша узнала от экономки, которая принесла в её комнату бумажный чёрный пакет с сообщением, что она — Даша, должна быть готова к восьми часам вечера. К чему нужно готовиться, экономка не сообщила. Поджав губы, вздёрнув подбородок женщина, удалилась, не забыв при этом хлопнуть дверью. Даша никогда не понимала причину её ненависти, но чувствуя напряжение, весящее над экономкой электрическим облаком, старалась лишний раз с ней не пересекаться.
   Заглянув в пакет, Даша обнаружила вечернее платье; кричащее, красное с глубоким V-образным декольте, заканчивающимся чуть ли не у талии. Носившая на протяжении года спортивную одежду Даша, испытывая волнующий трепет, примерила платье, которое село идеально. Вот только налитая молоком полная грудь выглядела слишком откровенно. Но, чёрт побери, какая она шикарная в нём! Какая роскошная!
   В восемь вечера в комнату к Даше постучали — за ней пришёл охранник. Оглядев женщину с ног до головы задержав вожделенный взгляд на декольте, Алексей, потупившись, велел ей поторапливаться, так как Павел Владимирович уже ждёт.
   Забежав в детскую, чмокнув Леру, Даша чьё сердце волнение и страх по очереди сжимало в груди, сбежала вниз, где влезла в шубу, что подал охранник, направилась с ним к машине.
   Всю дорогу Даша не отрывалась от окна, жадный взгляд её впитывал мигающие огни гирлянд украшенного к новому году города. Заворожённая она словно ребёнок разглядывала убранные блестящими шарами ёлки, площади с ледяными горками по которым, визжа и хохоча, скользили дети. Окружённая еловым лесом, изолированная от внешнего мира, она ощутила прилив неимоверной тоски по прошлой, пусти и не идеальной жизни. В те казалось, такие далёкие времена она дышала полной грудью, она могла летать. Сейчас она была прикована к Паше, к этому автомобилю и охраннику, который даже здесь в закрытом пространстве не сводит с неё глаз, точно опасался, что Даша может открыть дверцу и выскочить на ходу. Она так бы и поступила, не будь у неё дочери, которая дожидается маму в фешенебельной тюрьме. И плевать она бы хотела на тело, которое перемелет под колёсами, всё лучше, чем пустое безликое существование.
   Автомобиль остановился у ресторана сетью, которых владеет Паша. Алексей помог Даше, подал руку и крепко держал её кисть, пока закрывал дверцу машины и провожал в вестибюль. Даша поняла — держит он её по одной причине: боится, что женщина вздумает бежать. Даша представила, как вырывается из хватки Алексея и, стуча шпильками по обледеневшему асфальту, бросается вдоль по тротуару; мимо освещённых витрин; мимо снующих людей. Ноги путаются в узком подоле платья, полы шубы трепещут на ветру, а она, не оборачиваясь, бежит к свободе, чувствуя, как за спиной вырастают крылья независимости. Она смотрит на напряжённое лицо Алексея, он побежит за ней. Будет кричать, чтоб она остановилась, а затем, выхватив из портупеи пистолет отточенным движением ни на секунду не задумываясь, нажмёт на спусковой крючок, выстрелив Даше в спину. Не дождёшься!
   В вестибюле ресторана её встретил Павел. Он стоял, расправив широкие плечи, сунув руки в карманы брюк. Его тёмно-синий безупречный костюм подчёркивал достоинства стройной фигуры. «Привет», — пробормотала растерявшаяся и вдруг задрожавшая Даша. «Ну, здравствуй», — отозвался Паша, оценивая образ жены. Ухмыльнувшись, он поправил уложенные в излюбленной манере волосы, притянув Дашу к себе, подарил сухой поцелуй в щёку, обдав пряным ароматом туалетной воды. Даша отреагировала нервной улыбкой; на ответный поцелуй, даже такой сухой и холодный она не осмелилась. Несмотря на жестокое избиение, родившее в душе Даши страх перед супругом, она не испытывала к нему ненависти, считала, что заслужила подобной кары и чувствуя вину за инцидент с «подкидышем», настоящего отца которого не знала даже она, для себя Даша оправдала мужа всеми силами старалась ему угодить.
   Приобняв Дашу за талию, приблизившись губами к уху, Павел сообщил, что в зале их ждут приглашённые им гости. Он велел ей сыграть роль той чистой скромной провинциалки, которую впервые увидел в ресторане Снежного. Предупредил, чтоб не болтала чего лишнего об их дочери и вообще больше молчала, тем более, что он постарается держать её возле себя. На случай если ей вздумается бежать, или просить помощи у кого-то из гостей она должна знать что за ней будет приглядывать Алексей. И вообще если она заставит его краснеть, то следующие две недели проведёт в постели «зализывая раны». «А теперь натяни улыбку и покажи, как сильно ты меня любишь», — сказал Паша, подталкивая её в зал.
   Весь вечер Даша почти ни с кем не разговаривала. Публика собралась самая разнообразная. Здесь были леди в вечерних туалетах и сопровождающие их джентльмены в смокингах; среди них можно было встретить мужчин в кожаных куртках или пиджаках надетых поверх футболки, а ещё женщин и девушек в коротких платьях больше подходящих для клубных тусовок. Кто эти люди и что их объединяет, Даша не знала. Она знала только то, что все собравшиеся гости являлись друзьями или знакомыми Паши. Повод, по которому состоялся банкет для Даши так же остался тайной. Она держалась возле Паши, который не убирал руки с её талии, словно внезапно ослепший боялся потерять собаку поводыря, улыбалась и благодарила за отпущенные в её адрес комплименты.
   Она считала, что сделала всё правильно и не опозорила своим поведением мужа, поэтому в машину садилась с чистой совестью и спокойным сердцем, тем более Паша возвращался с ней домой. И может быть, вскоре он смягчится, простит ей чужого ребёнка, они «притрутся» друг к другу и он начнёт ей доверять, позволит покидать территорию особняка без сопровождения охраны.
   Глупая, наивная Даша.
   Домой они приехали далеко за полночь. Паша помог Даше снять шубу, а затем, молча, повёл в спальню. Плотно закрыв дверь, защёлкнув замок, обратился к жене:
   — Маленькая лгунья. — Паша снял пиджак. Он выглядел спокойным и уверенным.
   Даша стояла против него боясь, пошевелиться. О чём он? Всё ещё не простил ей Леру?
   — Помнится, ты говорила, что тебя воспитывала только бабушка, и когда бедная старушка скончалась сиротка, Даша вынуждена была пойти на работу. Я ничего не путаю? — снимая запонки, спросил Паша.
    Даша сглотнула, обняла себя за плечи, чувствуя внезапный холод. Она не отводила глаз, от Паши вслушиваясь в его меланхоличный ровный голос.
   — Не хочешь меня поправить, или что-то добавит?  — Даша молчала. — Тогда я продолжу. Семнадцатилетняя девочка, чистая как утренняя роса и наивная как дитя, встречает прекрасного принца, который трахнув её всего два раза исчезает в ночи, бросая прелестный, но уже подпорченный цветок на произвол судьбы. — Паша расстёгивает пуговицы на рубашке. — Забавно принц один, а претендентов на отцовство девочки двое.
   — Паша… — выдохнула Даша, стискивая руками плечи.
   — Подожди, самое интересное только начинается, — оборвал её Паша. — Оказывается этот юный, надломленный цветок был срезан ещё в пятнадцатилетнем возрасте, неким растлителем малолетних, а по совместительству соседом по коммуналке. Да милая! Маленькая потоскушка жила вовсе не с бабушкой а с матерью алкоголичкой, которой было не до нравственного воспитания дочери.
   Даша закусила губу, борясь с желанием разрыдаться. Вот значит, чем он был занят последние шесть месяцев, собирал досье неблаговерной супруги. Ей не хотелось слушать его, копаться в грязном белье прошлого, но она не смела, возражать, ведь он был прав — она лгала ему.
   — О! я, кажется, задел тебя за живое, — заметив блестящие от слёз глаза Даши, сказал Паша. — Ну, ничего, я уверен, ты перенесёшь этот удар. Тем более я уже заканчиваю, дальше нет ничего интересного. Меркантильная шлюшка продаёт себя за деньги богатеньким дяденькам, не одному не двум и даже не трём… хотя постой здесь есть кое-что занимательное. Каждый из клиентов маленькой проститутки убеждён, что у неопытной девочки он второй, и каждый из них вспоминает её как нечто фееричное. Беззастенчивая девчушка воплощает в жизнь самые изощрённые фантазии клиентов…
   — Это неправда, — всхлипнула Даша не в силах больше сдерживать слёзы. — Были вещи, которые я не позволяла.
   Паша снял рубашку. Подошёл к Даше, толкнул её на кровать.
   — Но для мен ведь у тебя запретов не будет.