Не уверена, что подобные вещи поддаются описанию. Знаете что такое безмолвие? Или абсолютная пустота? Умножьте эти ощущение на бесконечности мук, которые может испытывать женщина, у которой умерло сердце. Так, вы сможете получить то, что сейчас испытывает ваша покорная слуга.
Всё, что может пробудить во мне что-то, что можно назвать радостной печалью это редкие клавиши Kiyoshi Yoshida – Seijaku. Она меня убивает. Она меня воскрешает.
Как долог путь мой, Господи? Как долог этот путь? Куда мне идти, а главное откуда? Что это за пространство, в которое ты меня поместил, что за время, в котором мне посчастливилось жить? Кто эти люди вокруг? Не нужно меня спасать. Не нужно меня лечить. Я бы хотела сказать, что теперь, по этой земле, ходит лишь бренная оболочка, но кажется, эта оболочка стала ещё более одухотворённой и от того, несчастной.
Юрий сказал: «Роби все елегантно, навіть для себе» - это был его секрет этого странного социального удачного эксперимента, когда человек из ничего вмиг стал всем. Что это за элегантность такая? Как подавить в себе все те чувства, ко всем этим людям?
Кто такие эти люди, и почему меня поместили жить именно с ними?
«Нет, ты не зверь, ты Маугли» - сказал Миша.
А почему так получилось?
Это я себя такой сделала? Или это уже было сделано кем-то? Выдайте мне имя этой Госпожи или Господина, я хочу найти этого человека и прямо «к морде его, в переносицу».
Это похоже на злую шутку. Будто бы кому-то очень весело, ежедневно макать свои глаза в этот поднебесный кисель и смотреть, как Мария киснет в этой непривычной среде обитания чёрствости и торговых взаимоотношений.
Я, иногда, могу видеть её.
Она ходит быстро. Вся в чёрном. Губы её трагичной гримасой голубых кровей смотрят вниз. Брови строги. Глаза выискивают истины, видят вопросы, убегают от ответов. Она несчастна и тиха, если одна. Потому, вечно ищет общество людей. Чтобы можно было баловаться актёрским мастерством, доказывать самой себе, что жизнь прекрасна, что всё, что вокруг это хорошо и ей это нравится. Спать с этими мужчинами, целовать их, смеяться с ними, чтобы потом, оказаться наедине с собой и извиваться, как червь, на которого маленькие хулиганы сыплют соль.
Она смотрит в упор. Ей не страшно. Часть души продана каким-то неведомым даже ей Богам, она, кажется, даже не боится умереть. Она смеётся в лицо любой опасности, она хочет рисковать. Она смотрит в глаза, выжигая всё, что творится у них внутри. Она жрёт их энергию, чтобы после этих прекрасных, но очень одиноких для неё ночей, выйти из полудрёмы с сияющим лицом, гладкой и нежной кожей, лёгкими движениями...В то время, как другая сторона утомлена, хочет спать, не может ничего делать и не хочется выходить в какой-либо свет. Она съела его. Как съедала всех остальных. Только почему-то именно потом, приходится плакать и блевать. Такое случается, если съешь что-то неполезное. Но моменты сияния остаются в памяти надолго, почти навсегда. Вы знаете, что такое навсегда? Навсегда это вечная бесконечность или бесконечная вечность. Она это знает. Так что её очень смешит, когда люди говорят слово «навсегда». Вы ничего не знаете про «навсегда». «Никогда» ещё ладно, и то, они то не знают, про миллионы параллельных миров, где они каждый раз по-разному совершают большие и малые ошибки. В то время как кто-то сказал «я больше никогда не буду курить», в другом месте, он уже покупает вторую пачку и это только за этот день.
