Последнее дыхание серебром

  После долгой и бесцельной покатушки в одиночестве по ночному городу Калла решила наконец-то остановиться и успокоиться. Если удастся. Не оглядываясь по сторонам, она проехала по зебре пешеходного перехода на другую сторону улицы. С первой попытки преодолела ступеньки. Затем, минуя пустые скамейки, поехала туда, где они раньше всегда любили тусоваться.

Прыжок – и оба колеса приземлились на гладкую площадку. Обрисовала несколько кругов и остановилась у подножья памятника. Бросила байк и села возле него на холодный мрамор. Поджала колени, склонила голову – и заплакала.
Потом подняла лицо и посмотрела на звезды. Светила луна. По щекам текла тушь. Обперлась спиной об пьедестал, протянула ноги и открыла рот. Аккуратно сняла с языка лезвие. Тяжело дыша, Калла поднесла край лезвия.

Флэт и Калла, ожидая сигнал, стояли на линии старта. На протяжении года они упорно готовились к сегодняшним соревнованиям, посвящая все свое свободное время тренировкам. Череп нарочно затормозил возле Флэта, а его трусливый дружок по кличке Лыба остановился рядом с Каллой.

Как только Флэт вклинился в тусовку, между ними разгорелся конфликт. До этого он жил и работал в селе и приезжал покататься в город только на выходных. Когда дела пошли в гору, они всей семьей переехали жить в Белку. Перевезли производство по изготовлению памятников и продолжили успешно работать на новом месте.

Поначалу с ним никто не дружил. Все его общение с другими велобайкерами на памятнике сводилось лишь к устному приветствию с ними и редкими просьбами к нему поснимать на чужой телефон, как кто-то из них исполняет какой-нибудь "детский трюк".

Все изменилось в тот день, когда Калла впервые после своего длительного отсутствия приехала на памятник. После очередного нервного срыва она снова попала в больницу, спасибо родителям, где целых три месяца ее по-новому пичкали таблетками, заливали капельницами и запрещали курить, но только желание писать стихи никто отнять у нее не смог.

Раньше Калла редко заставала его здесь. По выходным предки мучили ее репетиторами и заставляли готовиться к вступительным экзаменам. Они хотели, чтобы после выпускного она пошла учиться на педагога, а потом, так же как и они, преподавала всю жизнь в школе литературу.

Сама же она поступать туда не хотела. Она вообще не хотела никуда поступать, а мечтала посвятить жизнь поэзии и фристайлу.

Калла была единственной девчонкой на всю велотусовку и потому пользовалась популярностью у всех парней в банде. Каждый хотел закрутить с ней роман и не упускал любой возможности перед ней покрасоваться, но Калла так просто никого близко к себе не подпускала. Она прославилась своей независимостью и характером.
Калла как всегда гордо заехала на площадь и, вместо того, чтобы поздороваться с друзьями, молча проехала мимо них и затормозила возле Флэта, одиноко скучающего на мраморном поребрике. Никто из них за целый месяц, пока она валялась на больничной койке, не соизволил себе проведать ее или просто написать сообщение, не говоря уже о том, чтобы позвонить и спросить, когда ее ждать. После такой заботы и внимания поздороваться первой гордость ей не позволила. Калла склонилась над рулем и, глядя ему в глаза, сначала улыбнулась, а потом сказала привет.
Ясный взгляд ее карих глаз выражал симпатию и опасение одновременно. Она не знала, как он отреагирует. Флэт словил ее горящий взгляд, улыбнулся и тоже сказал привет. Калла засмеялась и перестала волноваться. В этот момент он и она почувствовали тепло в груди. Все наблюдали за ними со стороны, не решаясь подъехать.

Череп первый сорвался с места и, отталкиваясь ногами, подкатил к ним на своем байке. Сначала он поздоровался с Каллой, а потом с Флэтом. Это был первый раз, когда с Флэтом кто-то поздоровался за руку. Флэт, не скрывая радости, обхватил его ладонь вокруг большого пальца и вдобавок прихлопнул левой рукой рукопожатие. Череп так не сделал. Внутри него пылали неимоверные чувства ревности и ненависти. Но Череп тщательно скрывал их под фальшивой улыбкой.

Следом за ним подкатили Лыба и все остальные. Флэт с радостью здоровался со всеми ребятами, а после они как щенки полезли расспрашивать Каллу. Она отвечала на вопросы, поглядывая на Флэта. В тот день Флэт наконец-то почувствовал себя своим в тусовке, а Череп увидел в нем своего конкурента.

Каждый вечер Флэт встречал Каллу возле ее дома, потом они вдвоем ехали на памятник. Там они вместе со всеми тренировались и отдыхали. А поздно ночью он всегда провожал ее домой и целовал на прощание в щечку. Они стали друзьями.
Рядом с ним Калла не ощущала себя одинокой и никому не нужной разукрашенной блядью, как любили называть ее бабки на лавочке. Ради него она бросила заниматься у репетитора.

Родители поставили ей условие: или она дальше продолжает готовиться к институту или сразу же после выпускного валит на работу и живет одна. Калла заявила, что уходит из дома сейчас, не дожидаясь последнего звонка. Жить с родителями, которые ее не понимают и не поддерживают, она больше не хотела.

Калла собрала вещи, набросила рюкзак, выкатила байк и, под крики матери и отца, захлопнула за собой дверь. На лестничной площадке она позвонила Флэту и предложила встретиться сегодня пораньше. Про скандал с родителями по телефону она говорить ему не стала, и при разговоре старалась держать голос ровным. Флэт только обрадовался и пообещал через двадцать минут быть у нее.

Калла выкатилась из подъезда и закурила. Из квартиры на втором этаже доносилась ругань ее родителей. Теперь они ругались между собой. Будет о чем бабкам завтра посплетничать, подумала она, сидя на байке с расставленными ногами. В губах дымилась сигарета. Огонек то вспыхивал, то затухал.

Прошло полчаса, а его все не было. На звонки он не отвечал.
Калла стала волноваться.

Из-за угла соседнего дома вылетел Флэт. Он держал в зубах розу и улыбался. Она выплюнула окурок и прижала к губам руки.
Флэт резко затормозил у ее переднего колеса и, крепко держась за свой руль, как дельфин потянулся и в поцелуе передал ей цветок. Она аккуратно выхватила языком розу и все равно поранилась шипами.
Он слизнул свежую кровь с ее губ и поцеловал ее еще раз.
После поцелуя он признался ей в любви. Она ответила ему взаимностью и заплакала.
Флэт все понял еще по телефону и не ждал от нее никаких объяснений. Она и вправду хорошо держалась, но микрофон мобильника передавал все звуки, доносившиеся из квартиры.

Он перебросил ее рюкзак на себя, взял ее за руку – и они поехали к нему домой.
Родители Флэта выделили Калле отдельную комнату в доме. Но быть иждивенкой она не намеревалась, а потому сразу попросилась к ним на работу.

Производство располагалось в гараже. Флэт вместе с отцом резал гранитные плиты на специальном станке. Калла гравировальной машинкой выводила надписи на памятнике, затем полировала его полировочной машинкой до блеска.
Мама Флэта занималась хозяйством. В свободное время Калла всегда помогала ей.
Пришел очередной клиент заказать памятник для своего покойного друга и на месте обнаружил, что потерял по пути листок. Фамилию, имя и даты он, конечно же, помнил, а вот стихотворение на обратной стороне листа – забыл. Калла предложила ему свой вариант. Заказчик внимательно прочитал ее стих.
После этого случая в список услуг фирмы отец Флэта добавили новый пункт: авторское стихотворение на надгробии.

Прошло время. Родители Флэта привыкли к Калле. Она стала полноценным членом семьи. Успехи в работе подтолкнули ее бросить школу и с головой окунуться в творчество, о чем она нисколько не пожалела. Они даже не пытались ее отговорить. "У нее есть свои родители, они и должны следить за ней", – рассуждал отец Флэта.
Со своей стороны они делали все зависящее от них для счастья их сына и его подруги.

Спустя время они отдали им свою спальню, а сами перебрались в комнатку Флэта.
Моральное здоровье Каллы улучшилось. Ее больше не беспокоили приступы паники, чувства трагического одиночества и собственной ущербности. Она сама бросила курить и наладила свои отношения с окружающим миром. Ребята искренне радовались за нее.

Черепа распирала зависть и злость отвергнутого самца. Весь свой негатив он выливал на придурковатого Лыбу.
– Как тебе наш заезд, Флэт?
– Вам еще многому стоит научиться, Череп.
– У кого? У вас?! Ха-ха!!
Флэт не обращал на него внимания.
Горел запрещающий свет. Играла музыка. Ведущий зачитывал баллы.
Череп запустил руку в карман своих шорт. Оглянулся по сторонам, почесал в паху – и вынул из кармана кастет. Стиснул зубы и ударил по пальцам.
Хрустнули кости. Флэт вскрикнул и отпустил руль. Рука задрожала. Средний палец встал торчком. Рука посинела.
– Сука! – крикнула Кука – и тут же умолкла.
– Тихо, цыпа, – прошептал Лыба. Вместо передних убов у него в деснах сидели почерневшие пеньки.
– А ты прав, Флэт. Нам стоит научиться у тебя выступать с одной рукой. Ха-ха! – посмеялся Череп и головой разбил ему нос. Череп был в шлеме.
Капли крови забарабанили по раме. На переносице лопнула кожа. Потекли слезы. Нос забился как при насморке. Стало тяжело дышать. Флэт машинально потянулся поврежденной рукой к лицу.
– Я буду за тебя болеть, Цыпа, – сказал Лыба и, отъезжая, проколол ей колесо. Зашипел воздух. Покрышка размазалась по асфальту.
Затихла музыка. Стало слышно как шумят зрители. Ведущий соревнований объявил по микрофону следующих участников: "Калла и Флэт. Это их первые соревнования. Давайте все вместе поддержим их бурными аплодисментами". Народ загудел. Снова заиграла музыка. Загорелся разрешающий сигнал светофора.
– Поехали, – сказал Флэт гнусавым голосом.
– У тебя сломан нос и пальцы, ты не сможешь выступить. Я скажу, что мы отказываемся, – сказала Калла.
– Тогда поезжай сама.
– Лыба проколол мне заднее колесо.
– С-у-к-а, – прохрипел Флэт.
Здоровой рукой Флэт обнял Каллу. Дернул и вырвал у нее кусок футболки.
– Привяжи мою руку к рулю, – быстро вскомандовал он.
Калла посмотрела ему в глаза, затем медленно направила его руку к грипсе. Кривясь от боли, Флэт схватился за ручку. Поломанный палец по-прежнему торчал.
Ди-джей добавил громкость. Ведущий повторил: "Калла и Флэт."
Флэт, отталкиваясь, выехал на трассу.
На старт заехали следующие участники.
Флэт поприветствовал свободной рукой зрителей и начал свое сольное выступление. На ходу он поставил одну ногу на опору заднего колеса, а вторую ногу на опору переднего. И так проехал несколько метров в положении ноги-ножницами. Потом всем весом склонился на руль. Заднее колесо оторвалось от земли и поднялось вверх. Сиденье уперлось ему в попу. Одной ногой он стоял на опоре переднего колеса, а второй отталкивался как на самокате. В такой позе он обрисовал круг вокруг центрального трамплина.

Изначально они планировали начать выступления иначе. Флэт должен был катиться вокруг трамплина по часовой стрелке, а Калла против, и после второго круга они должны были разъехаться в разные стороны, а потом скатиться вниз навстречу друг другу. Флэт старался переместить вес на здоровую руку. Байк кренился. Рука дрожала.

Калла пыталась накачать колесо. Денис поднал ее и как ребенка усадил за руль своего байка. По-дружески стукнул по шлему и вместе с другом вытолкал ее на сцену. Калла оказалась в окружении орущих зрителей и громкой музыки.
Флэт закончил второй круг и снова встал на педали. Увидел Каллу, он тут же развернулся и поехал к ней. Ведущий сказал в микрофон: " Команда в сборе".
Ди-джей сделал скретч и впустил новый трек.

Флэт поцеловал ее в шлем – и они разъехались в разные стороны. Как и планировали.
Флэт залетел на платформу и встал носом к спуску. Калла заскочила на стенд в другом конце парка и встала напротив него. Флэт поднял вверх здоровую руку. Как только вылетел третий по счету палец, они одновременно надавили на педаль и полетели с горки на встречу друг другу. Разминулись на трамплине, когда скользили по перилам, а потом каждый взлетел на горку и встал на заднее колесо.
Трибуны свистели. На трамплине Калла и Флэт взлетели в воздух, вывернув руль. Судьи были ошеломлены. Трибуны шумели как пчелиные ульи. Только один Череп стоял угрюмый, глотая слюни злости.

Второй акт выступления они начали с "балета", дабы разбавить и так насыщенное фристайлом шоу. Флэт не стал рисковать и станцевал старый "детский" трюк, техника выполнение которого не предусматривала большой нагрузки на кисть. Одной ногой он стоял на заднем рычаге, а второй отталкивался о заднее колесо. И так, держась двумя руками за руль, Флэт задом нарезал несколько кругов вокруг горки. Калла проделывала все тоже самое, только против часовой стрелки. Потом они опять стали выполнять всевозможные трюки, поднимая трибуны.

Флэт запрыгнул на платформу и остановился у самого края. Калла затормозила рядом. Она внимательно осмотрела его нос. Флэт заметно побледнел. Появились синяки под глазами и отекли скулы. Из ноздри опять потекла кровь. Флэт задрал футболку и вытер нос. Промокнул влажные от боли глаза. Калла посмотрела на его руку: кисть оттекла еще больше.

– Ты рискуешь потерять руку. Это того не стоит. Мы и так хорошо выступили. Я уверена, что мы прошли в финал, – говорила Калла, положа свою ладонь на его больную кисть. Пальцы на его руке почернели. Сломанный палец по-прежнему торчал. – Давай сейчас просто скатимся вниз, поблагодарим зрителей за поддержку, и на этом закончим выступление.
– Я не позволю им одержать незаслуженную победу. Мы лучшие! – Флэт стиснул зубы и крепко схватился двумя руками за руль. Калла его остановила.
– Мы сделаем это вместе, как и хотели, – сказала она, глядя ему в глаза.
Калла поднатужилась и сняла со своего руля грипсу. Флэт схватил зубам ручку и прикусил ее как собака апорт. Затем на секунду вынул ее изо рта и сказал:
– Я тебя люблю!
Череп достал заточенную монетку и прицелился. Острая денежка застряла между досок трамплина.

Калла и Флэт взлетели в воздух и провернули синхронное сальто назад.
Как только колесо соприкоснулось с бетонным покрытием, вспотевшая ладонь соскользнула с оголенного руля. Калла упала и прокатилась на боку по бетону несколько метров до ограждения скейт-парка. Ей повезло, что она упала на правую сторону, иначе попала бы Флэту под колеса. Флэт, приземляясь, забыл про руку и всем весом навалился на поврежденную кисть. Потерял сознание, ушел влево и проехал так несколько метров до разгонки, накатом наехал на горку, упал на бок и вместе с байком скатился вниз на бетон. Грипса выпала у него изо рта и укатилась в сторону.

Флэт лежал в постели. Калла перетащила стул и села рядом. Улыбнулась и запустила руку под больничное одеяло. Флэт посмотрел на ее реакцию. Калла нахмурилась. У нее было такое чувство, как будто бы она взяла за руку куклу. Сдернула с него плед и увидела, что пожимает искусственную ладонь. Из-за того, что его рука долгое время была привязана к рулю, в ней нарушился отток крови. Хирург был вынужден ампутировать ему руку и установить вместо нее протез. Калла сначала испугалась, а потом положила голову на его пластмассовую ладонь и заплакала.
Каждый день после работы Калла садилась на байк и приезжала к нему в больницу: привозила продукты и чистое белье. А на выходных оставалась у него на ночь. Когда заходил врач, Калла залезала под кровать, а утром выходила из палаты вместе с родителями Флэта.

За все время никто из персонала госпиталя ее так и не словил. Возможно, они просто закрывали глаза на это мелкое нарушение распорядка, потому как за все время работы отделения травматологии, никто из них еще никогда не видел, чтобы девушка так заботилась о своем пострадавшем парне.
В последний день сентября Калла привезла свежий номер журнала "Байк". На обложке была их фотография, на которой они исполняли свой последний трюк. Фотограф запечатлел их в воздухе, когда они, держась за руль, пролетали головой вниз над трамплином. Редакция журнала была вынуждена наложить на оголившуюся вовремя сальто грудку Каллы маскировочный квадрат из пикселей. Заголовок журнала гласил: "Новички превзошли чемпионов и проиграли".

На следующий день, когда Флэт был уже дома, родители накрыли стол. Отец Флэта вставил в рамку журнал и повесил его на стену рядом с детскими фотографиями сына. После сладкого стола Флэт шепнул Калле на ухо.
На дворе была ночь. Центральную улицу города освещали фонари. Вокруг была тишина. Он сидел на холодном гранитном пьедестале памятника, свесив ноги. Рядом с ним стояла полная корзина конфет и фруктов. Он волновался, но нисколько не сомневался в том, что Калла ему не откажет.

Калла помогла его матери убрать со стола и вымыть посуду. Затем села на байк и поехала на памятник. Калла догадывалась о том, что хочет предложить ей Флэт, и по дороге туда она даже не раздумывала над своим ответом на его предстоящий вопрос.
Флэт услышал звук трещотки – и обернулся. Череп схватил его за шею и повалил на землю.

Велосипед Флэта стоял у подножья памятника. Калла оглянулась по сторонам. Его нигде не было. Послышался стон. Калла надавила на педаль и завернула за постамент.

Флэт лежал на мраморном полу с передавленным горлом, крепко сжимая кулак. Вокруг него валялись разбросанные угощения.
Калла резко затормозила – и упала на бок.
Флэт погладил ее по голове и поднес дрожащую ладонь, на которой лежали два игрушечных колечка.

Калла вздохнула и рассекла себе вены на запястье. Полилась густая темная кровь из раны. Калла закрыла глаза и провалилась.


Из того света я тебя достану, обещаю!

Калла стояла перед зеркалом. Такой она себя уже давно не видела. В последний раз она так выглядела в восьмом классе, когда еще была нормальной. Вид как у школьницы.
Появились родителя – и прижались к ней как кошки. Мама погладила ее по голове, папа помог ей завязать бинт на запястье. Родители стали больше о ней заботиться, чувствуя вину, а Калла – ценить их, ведь кроме них у нее больше никого не осталось.
Перед тем как выйти из квартиры, Калла, как примерная дочь, поцеловала родителей. Помахала в окно, зашла за угол дома – и быстро подкурила.
На занятиях Калла сидела сама за последней партой, смотрела в потолок и грызла колпачок своей ручки. Как только приходила мысль, она тут же записывала ее в тетрадку. Под конец урока ей в голову пришла очередная красивая строка:

Из того света я тебя достану, обещаю!
И мы с тобою будем вместе вечно, присягаю!

Когда до конца урока оставалось несколько минут, Калла встала и молча вышла из кабинета. Вышла из школы, зашла в гуманитарный магазин и купила там несколько килограмм любимой одежды.
Отец курил на кухне, а мать сидела в комнате и говорила по телефону с учительницей. Услышав как захлопнулась дверь, мама бросила трубку и побежала в прихожую.
Разгорелся скандал. От крика матери у Каллы закружилась голова. Она оперлась об шкаф и закрыла глаза. Затем закричала и убежала к себе в комнату.
Мама стучала в дверь как сумасшедшая обезьяна. Калла не обращала внимания. Она переоделась и достала из-под кровати пыльную стопку исписанных тетрадок. Это был ее самый ценный багаж, про который она не имела права забыть. Затем она надела рюкзак, встала за руль и застегнула шлем.
— Отойди! — крикнул Валентин Михайлович, услышав за стеной звук трещотку.
Прогремел грохот.
Повалив дверь, Калла вылетела в коридор и затормозила у входной двери. Открыла дверь и молча выкатила байк на площадку.
— Она нас не любит! — зарыдала Людмила Петровна, уткнувшись в плечо Валентина Михайловича.
"А почему я должна вас любить? — размышляла Калла, скатывая велосипед по ступенькам. — Родители должны понимать поступки своих детей, а вы не понимаете".
Калла вышла из подъезда, села на байк и уехала.
У нее был план. Но сначала она заехала туда, где ее всегда ждали, любили и понимали. Это место она считала своим настоящим домом, а людей, которые там жили — своими настоящими родителями. Тоже самое думали и они, особенно после того, что случилось с их сыном.
— Ключ — под половиком.
— Спасибо, Петр Петрович.
— Живи, — сказала Галина Ивановна сдерживаясь.
Через час Калла уже сидела в окне переполненного автобуса в обнимку с колесом. Велосипед и вещи лежали на крыше автобуса, заваленные чужими сумками. Она отрешенно смотрела на грязный перон автовокзала, мечтая поскорее обнять холодный камень на его могиле.
Диспетчер огласила рейс –автобус тяжело тронулся с места. Калла закрыла глаза и крепко прижала к щеке шину.

Автобус остановился. Калка открыла глаза. В салоне горел свет, суетился народ. Калла прилипла к стеклу и прочитала надпись на остановке: "Каменое".
Люди разошлись, и Кала осталась одна посреди дороги. Было темно. Пели насекомые. Надела рюкзак, прикрутила колесо — и надавила на педаль.

Калла буксовала в непроглядной темноте по взрыхленному полю. С каждым новым оборотом колеса, вырывался дурной запах удобрений. Дорогу ей подсказывало сердце. Разглядев далеко впереди знакомые очертания, Калла бросила руль и побежала.

Кала проснулась рано утром от дикого холода. Отпустила надгробие и развернулась лицом к солнцу. Поджала ноги и уткнулась лицом в коленки. Но так и не смогла согреться. Тогда она встала и побежала по полю туда, где бросила вчера велосипед. Вскочила на байк и, перемалывая вонючий грунт, помчалась в село.
Перебросила байк через забор, а затем и сама свалилась за ограждение. Отрыла ключи и забежала в дом. Нашла комнату и упала там на кровать, замотавшись с головой в отсыревшее покрывало. И так она проспала до следующего утра.

Калла проснулась с насморком и температурой. Знобило. Ужасно болела голова. Казалось, она вобрала в себя всю сырость и холод надгробия. Но не смотря на слабость, она заставила себя подняться.
Калла вышла во двор и зашла в кухню. Отыскала там пустую банку из-под консервации и начала собирать в нее пепел. Поставила банку под стол и, шмыгая носом, побрела обратно в дом.
Вытрусила на кровать вещи. Уложила волосы. Бросила ключи под коврик, подобрала велосипед и закрыла за собой калитку на шпингалет.
Где находились аптека и магазин, Калла не знала. Она надавила на педаль и просто поехала вперед по улице. Со всех сторон ее окружали заборы, за которыми цвели деревья. Дорогу перебегали куры. Несмотря на заложенный нос, Калла уловила запах свежего воздуха, которого она никогда раньше не слышала в городе. За поворотом она увидела магазин, возле которого толпились местные жители.
Калла вставила велосипед в полозья велопарковки и встала в конец очереди. Подъехал грузовик с хлебом, и народ стал проталкиваться вовнутрь. Калла решила не встревать. Пока она курила, народ потихоньку выходил из лавки. Люди шептались. Калла затушила окурок и вошла в магазин.
— Буханку ржаного хлеба и пачку сливочного масла, — попросила Калла.
Продавщица положила на прилавок хлеб и масло.
— Что-нибудь еще?
Калла опустила голову и запустила руку в карман.
— У вас есть что-нибудь от температуры?
— Ближайшая аптека находиться в городе.
Калла вздохнула и положила в блюдце деньги.
— Тогда мне еще пачку недорого черного чая, пожалуйста.
Продавщица взяла с витрины упаковку пакетированного черного чая и положила на прилавок.
Калла погрузила покупки в рюкзал и направилась к выходу. Вывела велосипед и поехала обратно домой.
Калла поглотила бутерброды еще до того, как в чайнике закипела вода. Затем достала банку, покурила и решила поехать снова к нему. На этот раз она оставила велосипед на краю пахоти и дальше пошла пешком.

Дневник

Я съездила за продуктами. Сначала долго блуждала по тихим улицам твоего родного села. И только потом случайно наткнулась на магазин.
Конечно, я бы могла спросить у прохожих, но ты знаешь, я плохо лажу с людьми. Зато подышала воздухом. Такого воздуха как здесь я еще никогда не пробовала.
Оказывается, в сельском гастрономе тоже бывает очередь. Я накупила себе кучу еды, чтобы ты не волновался, что я голодаю: деньги у меня есть. Потом навела в доме порядок: вытерла пыль и помыла полы. И сразу примчалась к тебе.
Рядом с тобой я чувствую себя лучше.

Солнце опустилось за горизонт. Калла закрыла дневник и обняла холодный памятник.
На следующий день она проснулась без каких-либо признаков болезни. Сначала она этого не заметила. А потом, когда закурила, почувствовала прежний вкус сигарет, который еще вчера напоминал ей сырую землю.
"Надгробный камень забрал простуду", – подумала она.


Каменое

Позавтракав, Калла наведалась в старую мастерскую Флэта и его отца. Оказалось, гараж ограбили: украли все инструменты и вынесли станок, на котором они распиливали гранит. Калла закрыла ворота и вернулась в дом.

Каменое – село маленькое. Там не было даже колхоза. Единственным местом, где работали местные жители и не только, была ювелирная фабрика. Когда-то там работал и Флэт. Калла зарыла ключи, схватила рюкзак и поехала устраиваться на работу.
С виду ювелирная фабрика ничем не отличалась от соседских домов. Это был типичный двухэтажный коттедж, огороженный высоким забором из металла, за которым возвышалась сторожевая пристройка. Калла подкатила велосипед к забору и нажала на звонок. Вышел охранник и облокотился об ограждение.
— Вы куда? — спросил он с высока.
Калла задрала голову и ответила.
— Я по поводу работы.
— Вы уже с кем-то общались?
— Нет.
— Тогда подождите.
Охранник спустился вниз и пошел в сторону дома. Калла наблюдала за ним через щель в заборе. Через несколько минут он вернулся вместе с какой-то женщиной. Открыл калитку. Калла подняла велосипед и переступила через порог.
— Вы на работу? — спросила женщина строго.
— Да, — ответила Калла робко.
— Идемте за мной.
Калла поставила велосипед и последовала за ней.
В доме стоял турникет. Женщина поднесла ключ и прошла сквозь лопасти. Затем еще раз поднесла брелок и пропустила Каллу. Поднялись по крутой железной лестнице на второй этаж и прошли в конец коридора.
— Подождите меня здесь, — попросила женщина и спряталась в кабинет напротив.
Калла села на подоконник.
В коридоре пахло сварочными работами. Этот запах напомнил ей работу в мастерской памятников. Такой же аромат ветал там, когда Флэт и его отец резали арматуру для будущего надгробия.
Вскоре женщина выскочила из кабинета с бумагой и ручкой.
— Заполните анкету.
Калла взяла ручку и стала отвечать на вопросы прямо на подоконнике.
Женщина стала ее расспрашивать.
— Вы когда-нибудь работали на ювелирном производстве?
— Нет.
— У вас хорошее зрение?
— Да, — уверенно ответила Калла.
— Где вы работали раньше?
— В частной мастерской по производству памятников.
— Чем вы там занимались?
— Гравировкой.
— Отлично!
Калла почувствовала удачу.
— Заполнили?
— Да.
Женщина забрала анкету и снова закрыла за собой дверь. Калла растерялась. Она рассчитывала услышать от нее ответ. Женщина вернулась.
— Мы вам позвоним, — сказала она.
— Но у меня нет телефона, — ответила Калла.
Женщина уставилась.
— Вы написали свой адресс.
— Да.
— Мы вам напишем.
— А можно узнать кем я буду работать?
— Обработка украшений.
Женщина проводила Каллу к воротам и ушла.
— Будешт работать? — спросил охранник.
— Сказали, что напишут.
— Они так всегда делают, — усмехнуля он.
Калла отъехала от ворот фабрики и остановилась на обочине. После такого ответа она потеряла всякую надежду на то, что ее возьмут, ведь если бы она действиетльно им подошла, они бы наверняка сказали бы ей об этом сразу. "Это все из-за моей внешности", — подумала Калла. Встала на педали и поехала домой.
Утром Калла жирно намазала кусок хлеба испорченым сливочным маслом, отхлебнула крепкого чая и протолкнула в себя бутерброд. Достала банку и закурила. Она подумала, что ей стоит еще раз заглянуть в мастерскую. Возможно, оттуда не все украли. В прошлый разом она бегло осмотрела гараж с порога и обратила внимание на отсутствие только основных инструментов. А кроме них, там должна была находиться еще старая бормашинка Флэта. Калла выпустила дым, затушила окурок и бросила его обратно в пачку. Встала из-за стола и вышла из кухни.
Распахнула ворота и переступила через порог. Внутри гаража было сыро, над головой висела старая паутина. Шкафы и тумбочки, где хранились инструменты, стояли открытые: дверцы висели на петлях, а внутри было пусто. Калла покрутилась, размышляя, где может лежать машинка. Флэт использовал ее крайне редко: он не любил возиться с мелкой работой и всегда передавал ее отцу. Она заглянула под стол, потом встала на коленки и потянулась к стене. Собрав волосами всю паутину, Калла достала из-под стола сырую коробку и поставила ее на стол. Потом снова нырнула и вытащила еще пластмассовый футляр с насадками. Навела в гараже порядок и поехала расклеивать по селу объявления. Вечером постучал первый клиент.
Калла поднялась и посмотрела в окно. На заборе висела старушка и стучала палкой. Калла отбросила одеяло и выскочила во двор.
— Здравствуйте, — поздоровалась старушка, выплюнув из-зо рта бумагу. — Это ваше объявление?
Калла взяла листок и пробежалась по размытому тексту.
— Мое.
Бабушка вставила челюсть и попыталась перебросить ногу через забор.
— Постойте. Я помогу вам.
Калла завела старушку к себе во двор и усадила ее на свой велосипед. Бабушка положила руки на руль и вздохнула.
— Спасибо, дочка.
— Вам нужна моя помощь? — спросила Калла.
— Я хочу, чтобы ты поправила памятник моему мужу. Сможешь, дочка? Сама я уже не смогу.
— Только вы мне расскажите, где находиться кладбище и как там найти его могилу. А то я не местная.
— Расскажу, — улыбнулась бабушка. — А памятник его ты узнаешь сразу: его делал Петр Петрович вместе со своим сыном. Ты ведь подружка Флэта?
Калла опустила глаза.
— Не надо, — старушка погладила ее по голове. — Ты похоронила тело, а не любовь. Пойми это. К любви нельзя прикоснуться — любовь можно только осязать.
Калла подняла глаза и улыбнулась.
— Вы правы.
Неонилла Максимовна объяснила Калле, как доехать до кладбища и найти там могилу Геогрия Ивановича. Затем Неонилла Максимовна попросила Каллу помочь ей.
Но вместо того, чтобы провести старушку под руку, Калла отвезла ее домой на велосипеде. Неонилла Максимовна сидела за рулем, а Калла шла рядом и толкала байк. А когда добрались, Неонилла Максимовна уговорила Каллу зайти в гости.
Калла не стала сопротивляться и с удовольствием поела. А когда собралась уходить, Неонилла Максимовна настояла, чтобы она забрала с собой оставшейся пирог. За что Калла искренне поблагодарила старушку.
— Вы прекрасно готовите. Спасибо. А тарелочку я вам занесу завтра, после работы.
— Не спеши. Работай спокойно.
— Хорошо! Спасибо еще раз! До завтра!

Калла вела велосипел по улице. От горячего чая и сладкого пирога у нее кружилась голова. Но вместо того, чтобы дойти до дома и прилечь, она решила начать работать уже сегодня.
Не заходя в дом, Калла зашла в гараж и загрузила в рюкзак инструменты. Потом забежала в кухню и взяла со стола пачку сигарет. Закрыла калитку и села на байк.
Пока она доехала до кладбища, на улице уже окончательно стемнело. Калла остановилась у ворот и дальше пошла пешком. Она медленно вела байк через заросшие могилы, освещая путь фонариком. Вокруг было тихо. Казалось, сверчки намерено молачали. Было слышно только как трещит заднее колесо велосипеда.
Калла остановилась. Подошла поближе и подсветила. Нечеткая надпись гласила: Георгий Иванович. Калла подвела байк и открыла калитку. Высыпала на могилу из рюкзака инструменты и приступила к работе. Когда стало светать, Калла собрала вещи и поехала домой. Выгрузила инструмент и отправилась сразу к старушке.
Неонилла Максимовна снова пригласила Каллу домой и как следует накормила. А после завтрака щедро отблагодарила ее за быстро выполненную работу. Калле стало стыдно, ведь она забыла вернуть бабушке тарелочку от пирога.
Наевшись сладостей, Калла предложила Неонилле Максимовне, пока не жарко, прокатиться на кладбище и посмотреть как получилось. Только на этот раз на автобусе. Неонилла Максимовна подбросила идею поинтереснее: она попросила Каллу выкатить из сарая старую инвалидную каляску Георгия Ивановича.
Старики хватались за грудь, а дети громко смеялись, наблюдая, как девушка на "детском" велосипеде тащит на буксире старушку в инвалидной коляске. Неонилла Максимовна радовалась как маленькая девочка. Увидев сияющий памятник, Неонилла Максимовна расплакалась. Калла отошла в сторону и закурила.
На обратном пути Калла заехала домой и захватила тарелку. Потом отвезла Неониллу Максимовну и еще раз поблагодарила ее за вкусный пирог. А Неонилла Максимовна — за прогулку.
На следующий день к ней обратились соседи Неониллы Максимовна. У пожилой пары с соседней улицы случилось несчастье: у их дочери на кладбище обвалился памятник. Калла незамедлительно приступила к работе.
Потом последовал еще один заказа. За ним – следующий. И так люди стали про нее узнавать. Спустя время, Калла смогла себе позволить уже больше не запасаться едой впрок и курить нормальные сигареты. Купила современную шлифмашинку, прочные рабочие перчатки и защитные очки. Калла занималась уникальным и востребованным делом, которым никто раньше до нее еще никогда не занимался. Но однажды наступил тот день, когда она переделала всю работу и осталась без дела.
Калла сидела на кухне и наполняла банку пеплом, когда увидела за окном почтальона. Выбежала во двор и открыла калитку. Почтальон передал ей письмо и ушел. Калла закрыла калитку и поплелась обратно на кухню. Забралась на табуретку, забрала окурок с горлышка банки, открыла конверт.

Приглашаем Вас на должность мастера по обработке ювелирных изделий.
Ювелирная фабрика "Светило"

Местные работники стали постепенно сходиться к воротам ювелирной фабрики. Калла, держась за руль, сидела в стороне. Многих Калла знала в лицо, но никогда раньше она с ними не здоровалась, как и они с ней тоже. Работники собрались в кучу и стали живо обсуждать ее появление. Калла отвернулась и уставилась на поле.
По времени уже давно должны были запускать, но охранник ждал приезда из города остальных работников. Облокотившись об забор, он высматривал сверху опаздывающий рейс. Калла уже хотела ехать домой, когда увидела вдалеке автобусы. Охранник спустился вниз и открыл одну часть ворот.
Одинаковые автобусы неряшливо остановились напротив забора. Вышли люди. Никого из них Калла не узнала, кроме двоих парней ее возраста, которые громко смеялись, выходя из автобуса. Но это были не они, убеждала себя Калла, и, пропустив всех вперед, заехала во двор последней. Охранник закрыл за ней ворота и поднялся обратно наверх. Калла завела велосипед в подставку и пошла следом за всеми.
Работники как стадо овец столпились у входа в дом. Пришла Светлана Николаевна – и народ раступился. Открыла дверь и отключила сигнализацию.
Обычно Светлана всегда заходила первой, но тогда утром она намеренно пропустила коллег вперед. Пока работники проталкивались во внутрь, она позвала Каллу.
— Доброе утро, Калла. Я рада, что ты так быстро отреагировала.
— Мне по-прежнему нужна работа, Светлана Николаевна.
— Сегодня ты сможешь заняться делом.
Светлана Николаевна прошла через турникет и пропустила за собой Каллу. Далее они поднялись по той же крутой металлической лестнице на второй этаж и оказались в уже знакомом Калле коридоре, где как и тогда пахло сваркой. По коридору метались работники.
Светлана Николаевна завела Каллу в цех и плотно закрыла за ней дверь. Внутри просторной комнаты стояли плотно придвинутые друг к другу столы, за которыми уже сидели рабочие. Повсюду было ужасно пыльно, как в мешке от пылесоса. Все рамы и форточки были закрыты намертво и заклеены лентой. Светлана осмотрела цех — и бросилась к окну. Калла пошла за ней.
Это был единственный стол в цеху, который стоял обособленно от всех остальных. Раньше за ним работал один старый ювелир. Он проработал на фабрике всю жизнь и умер прямо на рабочем месте. После чего за этим столом больше никто не хотел работать.
— Вот твое рабочее место, Калла.
Калла поставила на пол рюкзак и села за стол. Это был специальный стол для обработки ювелирных деталей. Столешница была с округлой прорезью, под которой находился металлический выдвижной поддон. Над верстаком крепилась длинная лампа дневного света. На столе стоял начальный набор насадок для бормашинки. Машинка висела на стойке, рядом с верстаком. Все рабочее место было покрыто пудрой из серебра.
— Сейчас я принесу тебе несколько испорченных украшений, чтобы ты потренировалась, — сказала Светлана.
Как только Светлана Николаевна вышла — в цех вошел завхоз. Открыл журнал и попросил Каллу поставить подпись. Калла написала свою фамилию и указала дату. Завхоз захлопнул журнал и поспешил к двери, где разменулся со Светланой Николаевной.
— Я смотрю, Иван Павлович уже успел переписать на тебя верстак. Это хорошо, — сказала Светлана. — Теперь это место твое. А сейчас попробуй поработать. — И передала ей две заготовки — грубый мужской перстень и женскую сережку. Обе детали выглядели так, как будто бы их только что высекли из камня.
Калла набросила на шею фартух и одела на лицо респиратор, затем выдвинула из-под стола поддон и вплотную прижалась к нему животом. Взяла бормашинку и нажала ногой на педаль под столом. Упираясь локтями об поддон, Калла тщательно водила машинкой по округлой поверхности перстя, аккуратно проходя между узорами. Казалось, что она занималась этим всю жизнь. Калла и сама чувствовала, что у нее получаеться хорошо. Тоже самое она проделала потом и с серьгой. И уже в обед Калла показала Светлане Николаевне результат.
— Ты первый человек за всю историю фабрики, кто успешно прошел стажировку за один день. Завтра ты официально приступаешь к работе, – объявила Светлана Николаевна торжественно. – Поздравляю! – И вручила ей брелок от проходной.
На следующий день Иван Павлович выдал Калле уже профессиональный набор насадок для бормашинки.
Вовремя работы Калла старалась не думать о том, что трудиться в одном цеху с человеком, причастным к смерти ее любимого парня.

Дневник

Привет, Флэт.
Прости, что я так долго ничего тебе не писала.
Я в порядке и чувствую себя хорошо. Я абсолютно ни в чем не нуждаюсь, кроме, конечно, тебя. Но ты умер, и я понимаю, что больше никогда не смогу тебя обнять по-настоящему.
Неонилла Максимовна сказала, что умерает только тело, а любовь остается жить. Любовь — это не тело к которому можно прикоснуться — а чувство, которое можно только ощущать. Это были ее слова. И я с ней согласно. Но все равно считаю, что тело — это оболочка. Любовь как паразит проникает в него и завладевает им. И я рада, что смогла в своей жизни обнять любовь.
Я работаю шлифовщицей на ювелирной фабрике. Работа мне нравиться. Мастер говорит, что я очень быстро учусь. Я думаю, что она меня к чему-то подготавливает.
Коллектив хороший. Старые работники приняли меня хорошо и стараются всегда мне помагать. И что мне больше всего нравится, так это то, что мой верстак стоит напротив окна, из которого я каждый день вижу тебя.
На работу я езжу на велосипеде. По дороге иногда кручу трюки, чтобы не забыть, как надо правильно кататься. На выходных я планирую поехать куда-нибудь и потренироваться, но пока не знаю куда. Здесь нету даже перил, не говоря уже про гладкую поверхность, как на памятнике.
Возможно, у меня получиться попрыгать в карьере.
Мне пора...
Обнимаю....
Какой ты холодный...


Вовка

Каменный карьер уже много лет как был закрыт. Оттуда вывезли всю технику и забрали все жилые вагоны строителей. После этого карьер превратился в огромную заросшую яму.
Калла остановилась на краю обрыва и посмотрела вниз. Это было идеальное место для тренировок наедине, но только не сегодня.
На самом дне оврага Калла увидела человека. Она уже хотела разворачиваться и ехать обратно домой – но потом передумала. Застегнула шлем и начала медленно съезжать вниз по извилистым тропам, притормаживая ногой заднее колесо.
Спрыгнула с последней колеи и, не обращая внимания, поехала нарезать круги по заброшенному карьеру.
Она прыгала, катилась на одном колесе, выкручивала руль, спотыкалась, падала, поднималась и снова прыгала. Для Вовки это был предел мастерства. Последний раз Вовка видел, чтобы так катались, когда тут еще тренировался Флэт.
Вымотавшись, Калла, вместо того, чтобы упасть и отдохнуть, набрала скорость, залетела на самый вверх, посмотрела на Вовку – и уехала.
Вовка еще немного постоял, задрав голову, а потом стал потихоньку толкать свой велосипел в гору.

В понедельник утром Вовка приехал к фабрике. Он надеялся, что увидет ее в обед, но днем ворота были закрыты. Он простоял у дома до самого вечера. За это время Вовка успел выпил несколько банок пива и поговорить с охранником, который ему объяснил, что все работники обедают на территории фабрики и не имеют права выходить за ворота до окончания рабочего дня.
В шесть часов вечера, когда к дому подъехали автобусы, ворота открылись. Стали выходить работники. Вовка стоял посреди открытых ворот и внимательно выглядывал Каллу.
Калла никуда не спешила. Она спокойно убрала свое рабочее место и не торопясь переоделась. Затем приложила брелок и прошла через туринкет. Вышла во двор и вытащила из парковки велосипед. И выйдя за ворота – испугалась, увидев перед собой вчерашнего чудака из карьера.
Словив настороженный взгляд Вовы, Калла резко свернула и ускорила шаг. Володя поспешил следом за ней. На нем был старый милицейский китель и вязанная шапка. Рядом с ним был его старый ржавый дорожный велосипед, на котором он вчера катался в карьере.
Вместо привычного велосипедного руля на его велосипеде стоял руль от трактора. А по бокам рамы крепились на проволке хромированные выхлопные трубы от мотоцикла. Он догнал ее и попытался заговорить с ней, но Калла встала за руль и снова от него умчалась. Но Вовка все равно встречал ее каждый день вечером у ворот фабрики и мысленно провожал домой.


Подвал

В понедельник Калла как обычно приехала на фабрику последней. Поднялась в цех и сразу приступила к работе.
Обстановка в цеху не поменялась. Все по-прежнему угрюмо глядели на нее как на врага. Только Калле на это было наплевать. Теперь она выполняла особые заказы Светланы Николаевны.
Это были кольца из серебра высшего качества. Перед шлифовкой их обязательно надо было выварить. Для этого Калла каждый раз спускалась в сарай. Там стояла старая газовая конфорка, на которой она чернила кольца. Жидкость была темно зеленного цвета и ужасно пахла болом. Поэтому пока варились украшения, она всегда выходила на улицу и курила на лавочке минут пятнадцать. Вернувшись в цех, Калла застала рядом со своим верстаком Светлану Николаевну.
Светлана Николаевна стояла с серйозным выражением лица. Калла насторожилась.
— Калла, я хочу тебе кое-что показать.
Калла положила на стол пакет с кольцами и ответила:
— Я готова.
Под сопровождение строгих взглядов завистливых коллег, Калла и Светлана Николаевна вышли в коридор и направились к лестнице. Светлана Николевна шла впереди. Они спустились на первый этаж и остановились возле турникета.
Светлана Николаевна достала брелок другого цвета и приставила его к экрану на турникете. Прозвучал шипящий звук — в стене открылиьс двери лифта.
— Будь спокойна, проходи.
Калла зашла в лифт первой. Светлана Николаевна посмотрела по сторонам и зашла следом за ней. Двери закрылись — лифт поехал вниз.
Лыба выглянул из-за перил и быстро спутился вниз. Но было уже поздно: двери растворились в стене.
Лифт медленно ехал вниз. Но Калла этого не ощущала. Когда двери разъехались, она не сразу сообразила, что приехала в подвал. Светлана Николаевна вышла первой. Калла осторожно последовала за ней. Двери слиплись и растворились.
В подвале было тепло. Из далека доносился шум. Калла успокоилась: это был шум шлифовальных машинок.
— Еще один цех? — спросила Калла.
— Да, — ответила Светлана Николаевна. — Но про него знают не все. Идем.
Светлана Николаевна повела Каллу по длинному коридору, ведущему в секретных цех. Подойдя к стальной двери, Светлана Николаевна посмотрела Калле в глаза:
— Здесь работают умершие мастера, Калла.
Калла повторила выражение морды умной собаки. Светлана Николаевна улыбнулась и распахнула дверь.
В цеху громко играл рок. За верстаками сидели прикованные скелеты и шлифовали украшения. Все столы были заняты, кроме одного верстака.
— Вы хотите, чтобы я здесь работала? — спросила Калла.
— Пока нет, — ответила Светлана. — Я просто хочу, чтобы ты знала все.
— Тогда расскажите.
Светлана Николаевна нежно вытолкала Каллу в коридор и закрыла цех.
— Поговорим у меня в кабинете.


Георгий Иванович

После продолжительной беседы с мастером, Калла так и не смогла настроиться на работу. Оставшееся рабочее время она просидела за верстаком, уставившись в окно. В конце рабочего дня Калла как всегда убрала свое рабочее место и тихо уехала домой, впервые оставив невыполненную работу на завтра.
— Ну ты едешь — нет?
— Нет! — выкрикнул Лыба. — Езжайте!
Водитель захлопнул дверь. Автобус развернулся и поехал в сторону города.
До вечера Калла просидела на кухне, наполняя банку пеплом. А когда стемнело, она стала собираться.
Светлана Николаевна стояла у ворот фабрики, когда из темноты выехала Калла. Калла оставила велосипед за воротами фабрики и села в машину. Это была старая "Волга", за рулем которой сидел завхоз.
Иван Павлович был одет как вор. На нем была потертая кожанная куртка и такая же кепка. На пальцах — серебрянные перстни з узорами, — те самые, которые обрабатывала Калла.
Крепко держась за руль, Иван Павлович выехал из освещения и нырнул в темноту. Лыба залез на территорию фабрики и выкатил велосипед Каллы.
Желтый свет фар плохо освещал дорогу, а груженный прицеп постоянно притягивал "Волгу" к обочине.
Светлана Николаевна сидела впереди, Калла — сзади.
Иван Павлович плавно вошел в поворот.
Калла узнала кладбище. Здесь был похоронен муж Неониллы Максимовны.
Гремя прицепом, "Волга" резко затормозила.
— Выходим, — вскомандовал Иван Павлович.
Все вышли.
Повсюду торчали памятники.
Иван Павлович достал лопату и подошел к могиле.
— Выгружайте.
Светлана Николаевна подала знак Калле.
Пока Калла тащила мешок, Иван Павлович добрался до гроба. Открыл крышку и вылез из могилы.
Калл бросила мешок и посмотрела вниз.
В гробу лежало сморщенное тело покойного Георгия Ивановича
— Приступайте.
Светлана Николаевна разрезала мешковину. Затем вдвоем с Каллой они осторожно подняли мешок и высыпали содержимое в могилу. Пыльца серебра припорошила сморщенное тело покойника.
Светлана Николаевна вытрусила мешок и отошла в сторону. Такого Калла еще никогда не видела. И Лыба тоже. Он сразу поднял велик и быстро укатил прочь. Вернушись домой, Калла с усталости даже и не заметила, что на ее байке ездил чужой.
Утром Калла доделала вчерашний заказ, а после обеда спустилась в подвал.
Георгий Иванович сидел смирно, положа руки на стол.
Калла надела хирургические перчатки и взяла бормашинку. Начала с головы и закончила пятками. Затем отполировала скелет целиком до цвета крем-брюле.
Георгий Иванович схватил ее за руку и сказал:
— Он следующий.


Флэт

На протяжении месяца Калла намеренно не пользовалась респиратором. Это касалось и одежды тоже. Она больше не надевала фартух и шапочку. Теперь пыль от шлифовки украшений оседал ей на плечи, грудь и волосы. Она перестала мыть голову.
Каждый день Калла возвращалась домой под зонтиком — будь-то солнце или дождь — неважно. Дома она становилась в тазик и аккуратно сметала с себя веником драгоценную пыль. И только потом ложилась спать. За месяц Калла превратилась в страшилище. Но иного выхода у нее не было: по-другому такое количество серебра ей было не собрать.
Калла беспокоилась, что Светлана Николаевна догадаеться — и была права. Мастер уже давно обратила внимание на неряшливый внешний вид своего лучшего ювелира, но не придавала этому значения: Калла выполняла заказы вовремя и качественно.
После работы все дружно пошла в кабак. Кроме Каллы. Она пришла домой, струсила с себя опыл и высыпала тазик в ванную. Ванна была наполовину заполнена серебром. Калла разгладила ладонями металл и пошла курить в кухню. Поставила перед собой банку и подкурила. Спустя час, Калла снова вернулась в дом. Отсоединила душ и выкатила тяжелую ванну во двор. Затем прикрепила ее к байку, и, убедившись, что на улице уже никого нет, тихо выехала со двора. Колесики от старого скейтборда Флэта хорошо подошли в качестве шасси для ванны. Калла стоя крутила педали, держа курс на поле. За спиной висел рюкзак, из которого торчал черенок.
На следующий день все работники ювелирной фабрики "Светило" пришли на работу в тяжелом состоянии. И только одна Калла, впервые за месяц, приехала на работу бодрая, с вымытой головой и в чистой одежде.
Она снова стала переодеваться, одевать шапочку и фартух. Использовать респиратор. Работать ей стало легче и приятней. За день Калла обрабатывала рекордное количество деталей. В конце рабочего дня Светлана Николаевна объявила Калле благодарность.
Лыба не выдержал.
Калла впервые вышла с работы первой. Охранник по-дружески подмигнул и открыл перед ней калитку. Калла встала за руль и надавила на педаль, когда почувствовала, что ее кто-то держит.
Лыба ухватился за сидение и всеми силами пытался ее затормозить. Калла встала на землю и обернулась.
— Отпусти! — сказала она грозно.
— Слезай, Цыпа! — сказал он хитро. И тут же почувствовал чье-то прикосновение.
Лыба плавно перевел взгляд и увидел у себя на плече пластмасовую ладошку. Затем обернулся и посмотрел на черный овал внутри капюшона того человека, который стоял у него за спиной. Из темноты показались пустые глазницы, в которых ветала серебрянная пыль.
Лыба попытался убрать с плеча кукольную кисть. И как только он прикоснулся к пластмасе, его шею сдавила костлявая рука. Из капюшона выглянул череп и подул на него серебром. Лыба зажмурился.
— Флэт, поехали! — крикнула Калла.
— Кто?! — удивился Лыба, жмурясь. — Флэт?!
Калла села за руль, а Флэт встал на педали, и они поехали домой. Лыба присел на корточки и, плача от боли, продолжил тереть глаза. Остальные, не понимая, что произошло, поспешили на помощь к товарищу.


Мы пришли за тобой

Калла и Флэт лежали у себя во дворе и смотрели на звезды. Потом они пошли в дом и легли спать. Когда Калла уснула, Флэт запустил руку под кровать и достал ее дневник. Открыл тетрадку и стал читать. Калла крепко спала, положа голову ему на ребра. Она снова была счастлива и спокойна. Она считала, что все уже позади.
Тем временем в доме ювелирной фабрики горел свет. У ворот стояла "Волга". Иван Павлович бросил в багажник несколько мешков и лопату. В доме погас свет. Светлана Николаевна вышла за ворот и села на передние сиденье. Иван Павлович прыгнул за руль.
— Мы сможем ехать на ней по полю? — спросила Светлана.
— Эта машина проедет везде! — ответил Иван Павлович.
Под утро Флэт не выдержал и разбудил Каллу. За окном уже грело солнце и пели птицы. Калла подняла голову и мило посмотрела на него. Флэт был возмущен.
— Калла, почему ты мне врала?
— Я не хотела, чтобы ты волновался.
— Да тебя там просто ненавидят!
— Прости, Флэт. Я люблю тебя. — Калла нежно поцеловала его в косточку носа.
— Я тебя тоже. Спасибо, что не отдала меня. — Флэт крепко прижал ее к ребрам. Затем спросил: — Почему ты его испугалась?
Калла насторожилась.
— Кого его?
— Того придурковатого парня на велосипеде с рулем от трактора
— Он следит за мной. Я вижу его каждый день.
— Он больной, но добрый. Он был моим другом.
Калла подняла голову.
— Я не знала.
Послышался шум двигателя. За забором остановилась "Волга". Иван Павлович и Светлана Николаевна вышли из машины.
— Кто там? — спросил Флэт.
— Это они, — ответила Калла.
Светлана Николаевна и Иван Павлович стояли уже у них во дворе, когда Калла и Флэт выбежали из дома.
— Флэт, мы пришли за тобой, — сказала Светлана.
— Нам нужен новый ювелир, Флэт, — сказал Павлович.
— Он никогда не станет вашим рабом, — сказала Калла грозно.
Светлана и Павлович стали менять образ. Их одежда и плоть словно сливочное масло растопились и стекли на землю. И они превратились в скелеты.
Флэт попытался выдохнуть — не получилось.
Послышался знакомый шум. Это был звук детской велосипедной трещотки. В детстве они брали игральную карту и вставляли в спицы, добиваясь таким образом звука, похожего на трекс мотоциклетного двигателя.
— Володя! — выкрикнул Флэт.
Вовка резко крутанул руль и упал возле колеса "Волги". Поднялся и перепрыгнул через забор. Светлана и Павлович обернулись.
Вовка смело подошел к ним и бросил им в лицо кучу смятых окурков.

На следующий день Калла поехала на работу. Она не хотела туда возвращаться, но Флэту срочно нужна была пыль, без которой он не мог дышать. Калла проскочила через турникет и быстро поднялась по лестнице наверх.
Возле кабинета мастеров стояла очередь за заказами. Калла осторожно заглянула в кабинет. Светлана Николаевна сидела за столом и пересчитывала украшения. Ее челюсть была обтянута эластичным бинтом. Светлана подняла глаза. Калла поздоровалась и исчезла.
Подойдя к двери, Калла остановилась. За дверью ничего не было слышно. Интуиция подсказывала ей приготовиться. Схватилась за ручку и открыла дверь. Смахнув челку, Калла увидела перед собой злое выражение лица. На пороге в цех стоял Череп.
Флэт задыхался, выдыхая из себя последнии пылинки серебра. Володька быстро отвел его в дом и уложил на диван. Затем выбежал из дома и побежал в гараж. Вставил в тиски ржавую заготовку, взял рашпиль и напилил горстку металлической стружки. Пересыпал ее в ладонь и побежал обратно в дом. Упал перед ним на колени и пересыпал в него металл. Флэт протянул ноги и выпустил из себя клубок черной пыли.
— Потерпи, сейчас я привезу тебе настоящего серебра, — пообещал Вовка. И побежал к велосипеду.
Опустив взгляд, Калла вошла в цех. Прошла мимо Черепа и уселась за свой пыльный верстак. Череп проводил ее взглядом и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Калла, не переодеваясь, взялась за работу.
Она повернулась и посмотрела на соседний верстак. Лыбы на рабочем месте не было. Вернувшись в цех, Череп уселся за верстак друга и сразу приступил к работе. Калла отвернулась и продолжила шлифовать сережку.
Вовка мчался по селу. Он представлял себе, что из труб извергается пламя, которое толкает его вперед. Силя мысли его была настолько сильна, что он не чувствовал усталости. Старый дорожный велосипед с рулем от трактора превратился в гоночный болид с огненными турбинами.
Калла заканчивала шлифовать последнюю деталь, когда услышала крик. Поднялась и посмотрела в окно.
— Калла! Выходи! Срочно!
Бросив все, Калла выбежала в коридор. Слетела по лестнице вниз, перепрыгнула через турникет, и оказалась во дворе. Затем на глазах у охранника открыла ворота и запрыгнула на раму к Вовке. Следом за ней из дома выбежал Череп. Он вытащил ее велосипед из подставки и помчался следом за ними.
Вовка разогнался до рекордной для него и велосипеда скорости. И вся пыль, осевший за время работы на Калле, развеялся на ветру. Череп висел на хвосте и просто так здаваться не собирался. Намагниченные пылинки серебра воссоединились и образовали серое облако. Череп зажмурился и врезался в пыль. Потерял равновесие и упал.
Флэт лежал на диване, откинув челюсть. У него в груди было пусто. Калла подбежала к нему и стала трясти головой. На голове не осталось ни единой пылинки. Тогда она легла на него, открыла рот и впилась ему в зубы. Затем пальцами зажала себе нос и со всей силы выдохнула ртом, почувствовав, как острые пылинки серебра режут ей горло. И потеряла сознание.

Дневник

Я почувствовала, как его ребра вздымаются, и тут же открыла глаза. Он обнимал меня двумя руками. Я лежала у него на груди. Изо рта у меня шла кровь: пылинки порезали гортать. Мне было больно глотать слюну. Флэт погладил меня по голове костяшкой. Я слезла с него на диван и заплакала. Флэт поднялся и крепко меня обнял. "Спасая меня, ты губишь себя", — сказал он. — "Пообещай мне, что ты убъешь меня. Моя вторая жизнь обходиться тебе слишком дорого."
Я поставила условие. Услышав мое требование, Вовка обрадовался больше всех.
Мы не стали терять время и в тот же день отправились на разборку. До конца рабочего дня оставалось еще пару часов. Мы хотели застать всех работников на месте: без их помощи нам было не справиться. Перед выходом я прополоскала гортать перекисью водорода и взяла с собой чистый платок, которым по пути вытирала рот.
Мы спокойно зашли во двор фабрики и подошли к дому. У входа стоял мотоцыкл директора фабрики, с которым я была не знакома. Он приезжал редко и общался только с мастерами. Я думаю, что он все это и организовал. Пускай он тоже ответить за свои дела.
Я подставила свой брелок — и мы проскочили через турникет. Поднялись по лестнице наверх и вошли в цех.

Я сделала шаг вперед и заняла центр комнаты. С этого места обычно выступал директор, когда проводил собрания. Я всегда сидела тихо на своем месте и никогда не высовывалась с предложениями. Но теперь мне приходилось говорить перед всеми. Я чувствовала себя неловко. И если бы не Флэт за спиной, я не выдержала бы и убежала.
Все молча уставились на меня. Особенно Череп. Флэт прятался специально за спиной Вовки. Иначе бы все разбежались, увидев живого скелета. Я рассказала всю правду. Флэт вышел из тени Вовки и подошел ко мной. Я сразу почувствовала в себе силы. А потом мы всем цехом пошли в тайный подвал.
На пороге в мертвый цех нас уже ждали. Но мы все равно справились.
Пока мы находились в живом цеху, Флэт успел изрядно надышаться опылом и вновь был полон сил. Флэт сделал глубокий вдох и со всей силы выдохнул. Ребята испугались, но никто не убежал. Все держались мужественно. Я, наверное, так не смогла бы. Хорошо, что рядом со мной был Флэт.
Флэт еще раз дунул. На этот раз Светлана Николаевна и Иван Павлович упали. Вместо них выступил директор фабрики.
Все это время он тихо стоял за дверью и ждал подходящего момента. Тогда я увидела его впервые. Все остальные, наверное, тоже. Огромный мужчина. Одет в кожанную куртку с заклепками. На пальцах — серебрянные перстни. Он хотел наброситься на Флэта, но ему помешал один из рабочих мертвого цеха.
Скелет набросила на него со спины и повалил на землю. У скелета на руке был знакомый мне кожанный напульсник. Это был Лыба. Я не знала, что его так быстро откопали и заковали.
Потом к нам на помощь прибежали закрепщики, литейщики и огранщицы.

Трюкач на веломашине

Такое было мое условие. Это не хвастовство. Я просто хотела, чтобы наши старания не пропали.
Я считаю, что мы тогда победили. И так сичтают все, кто видел наш заезд. Не согласны были только слепые судьи, которых подкупил Череп. Но после всего случившегося в подвале фабрики, я простила его. Его простил даже Флэт, не смотря на то, что тот отнял у него жизнь.
Тренировки проходили здесь — в карьере, где Флэт и Вовка катались, когда были еще маленькими. В город мы приезжали один раз в неделю —ночью, чтобы Вовка выучил площадку и научился прыгать через трамплин. Это было главное, чему он должен был научиться. Все наши трюки были рассчитаны на прыжки через фанбокс. И Вовка справился со всеми заданиями.
Проблема была лишь в том, что Вовка все никак не мог привыкнуть к «правильному» рулю. Он слишком долго проездил на велосипеде с рулем от трактора, и просто отказывался привыкать к прямому рулю. Поэтому мы сняли баранку с его старого дорожного велосипеда и прилампичили ее на трюковый байк Флэта.

Флэт был неимоверно счастлив вновь оказаться на площадке городского скейтпарка. Он сидел на самом верху открытой трибуны, откуда открывался просторный вид на центральный фанбокс.
На нем была его любимая черная футболка с длинными рукавами. Бейсболка. Темные очки. Лицо закрывала моя косынка. И только сбоку можно было разглядеть блестящую на солнце часть черепа. Все остальные места были тщательно замаскированны.
Говорю сразу, мы не прошли. Судьи нас завернули, как только увидели Вовкин руль. А выступать сольно я не согласилась: мы готовились к командному заезду. Был вариант, одолжить байк у Дениса, но Вовка вряд ли бы смог выступать на чужом велосипеде та еще и с нормальным рулем.
Вовка внезапно выскочил на сцену. Залетел на горку и попривествовал народ. Зрители забили в ладоши. Съехал вниз и взелетел на следующий стенд. Люди аплодировали ему стоя.
Гремела музыка.
Вовка исполнял совершенно не те трюки, над которыми мы работали. Он заезжал то на один трамплин, то на другой, и делал это так, как будто бы катался в своем родом карьере, а не на сцене профессионального велодрома.
Со стороны это смотрелось смешно и мило одновременно.
В каждое свое неудачное движение, Вовка вкладывал душу.
С его лица не спадала улыба. Глаза блестели от радости.
Тогда я поняла, что он просто осуществил свою детскую мечту — и сама засмеялась от радости.
Вовка вошел в азарт.
Все закончилось хорошо.
Вовка сам съехал с трассы и попросил у меня воды.
Его прозвали Трюкачом на веломашине.

Банка пепла...

Вовка был неимоверно счастлив. А мы наоборот сидели грустные.
Я, уткнувшись носом в окно, все думала, как это сделать.
Я перебрала в голове несколько вариантов: огонь, вода, кислота. Но ни один из способов мне не приглянулся: они показались мне слишком мучительными. Я так не хотела. Хотя, я знала, что Флэту было все равно, как умирать снова, лишь бы меня больше не мучить.
Я аккуратно задрала его футболку и посмотрела под ребра. Внутри него оставалось совсем мало серебра. И тогда мне в голову пришла идя.
Автобус остановился. Вовка выскочил на остановку, спустил байк и помчался домой, размахивая грамотой. Мы вышли из автобуса последними. Темнело. Водитель помог нам снять вещи и велосипед, и мы неспеша пошли домой.
Это была наша самая длинная ночь. Так часто я еще никогда не выбегала ночью курить. Чесно говоря, мне уже надоело утрамбовывать рукой пепел в банке. Поэтому я начала стряхивать его на пол.
Я подумала и решила, что смысла больше тянуть нет. Мы оба уже были на грани морального и физического истощения. Если это не сделать сейчас, я точно не доживу до утра, и тогда ювелирная фабрика навсегда заберет Флэта.
Я закрыла банку кришкой и пошла в дом. Флэт уже ждал меня в пригожей. Я увидела перед собой почерневший от нервного истощения скелет с потускневшим клубком перламутровой пыли в груди.
Флэт кашлял, опираясь об косяк.
Я взяла его за кисть и вывела во двор.
Была глубокая ночь. Ни один фонарь не горел. Небо было черное, затянутое тучами. Луны не было. Единственный источник света исходил из груди Флэта и кое-как освещал нам путь.
В одной руке я несла свою банку с пеплом, а другой обнимала Флэта. Ему уже давно следовало бы подышать пылью: огонек еле горел. Но он не стал рисковать.
Приняв хоть немного серебра, Флэт рисковал вновь воскреснуть, но уже от рук руководства фабрики.
Мы пришли на место. Флэт уже не мог самостоятельно стоять на ногах: все силы были потрачены на дорогу. Огонек потух. Мне хотелось впиться в него губами и передать ему свое последнее дыхание серебром. И чтобы этого не допустить, я резко толкнула его в яму.
Флэт гибко упал на дно могилы и рассыпался на косточки. Затем я открыла банку и высыпала на него пепел. Села и заплакала.


На работу требуються

Перед отъездом я забетонировала могилу Флэта. После меня так стали делать практически все жители села Каменое.
Собрала вещи, закрыла дом, закрыла гараж, села в автобус – и поехала обратно в город.
Я бросила курить, но в легких у меня осталось еще много пыли серебра.
Врач посоветовал мне пить много молока и кушать сметану.
Я так и делаю.
Я стала искать работу и увидел в газете объявление:
"В связи с открытием в городе новой ювелирной фабрики на работу требуются..."

Конец