Not typical// Не типичный

конец

В универе с ним больше не разговаривали. Сразу замолкали, опускали взгляд, дули и без того пухлые губы, а потом и вовсе куда-то линяли. Конечно, типа какое ему дело, но вообще-то это он его хён, а не долбаный Намджун, которого тот едва знает, так что да, какого лешего Пак трётся около него! Юнги не нравилось, пиздец как не нравилось, виду он не подавал, естественно, но внутри себя метал молнии. Да и хуёвенько как-то, когда тот, ради кого ты чуть ли не очко на британский флаг рвал, злится на тебя за то, что не дал ему быть отыметым в грязном туалете клуба или в каморке какого-то мудака. Ну и кто бы сомневался, что это всё не укрылось от Ким-ёбаный-гений-Намджуна. 
– Перестань выделываться, – небрежно кинул он, когда они вдвоём торчали в их маленькой студии, пока Мин перекидывал музыку.
– О чём ты? – не отрываясь от компа, но внутренне напрягаясь, спросил Юнги.
– О ком. О ЧимЧиме. Он тебе нравится.
– Нет, – Юнги мелко дёрнулся, промазав мимо нужной иконки, но голос вроде звучал как обычно отстранённо. 
– И поэтому ты так охраняешь его пиздатый зад? – усмехнулся Ким, усевшись на покосившуюся тумбу.
– Он мой тонсен, вот и всё.
– Ага, как и тонсен Джина и Хосока, но что-то они не бегут утаскивать нажравшегося ЧимЧима из полного альф клуба.
– У него была течка, – сейчас Юнги тупо щёлкал по чему попало, изображая деятельность, потому что обсуждать всё это, глядя в глаза дохуя умному Намджуну, не хотелось ну вот совсем. 
– Кстати, об этом… – он не видел Кима, но был уверен, что тот поскрёб висок – всегда так делал, когда говорил «кстати, об этом». – Я тут поговорил с парнями… его запах реально только ты чувствуешь, чувак. От Тэ вон вишней пиздец несёт, все знают, а тут по нулям, и только ты у нас в курсах. 
Юнги стойко молчал. Ну а что тут сказать, когда он и сам всё это знал, и это ему совсем не нравилось, потому что выводы напрашивались неутешительные. Где-то Мин, может, был и не против такого поворота, но, чёрт, как-то не комильфо вот так просто взять и признать, мол «да, да, это мой омега, да, вот тот, который немного альфа, да». 
– Если помнишь, мы завтра едем с палатками, Чимин тоже поедет. Не будь сукой, сделай уже что-нибудь со всем этим дерьмом. Или хочешь, чтобы кто-то другой получил его?
– А ты не хочешь, чтобы я сейчас вдарил по твоему гениальному ебалу? – прошипел Мин, всё-таки поворачиваясь. – Вали уже, я закончил.
Намджун недовольно растянул уголок губ и лениво вышел, оставив Юнги наедине с мыслями.

Во время поездки он и Чимин никак не пересекались, чему Юнги был даже рад. Сейчас говорить не имело смысла хотя бы потому, что он сам ещё не знал, что именно должен сказать, так что просто пил, веселился и наслаждался природой вместе со всеми, коих, на деле-то, набралось немало. Их компания, включая Тэхёна и Чимина, да ещё человек семь общих знакомых. Уже когда начало темнеть, а алкоголя в крови было больше, чем нужно, альфа заметил одинокую, очень красивую фигуру Пака на берегу озера, у которого они отдыхали. Похудевший, бледный, отчего глаза казались больше, он не замечал, что с плеча сползла кофта, и смотрел куда-то вдаль. Мин сглотнул вязкую слюну, не в силах перестать смотреть. Такому трогательному нежному Чимину хотелось что-нибудь посвятить. Стихи, музыку, песню… себя, например. 
Мотнув головой и развеяв глупое наваждение, Юнги поплёлся к себе в палатку. Что за херь такая… 
Вдруг кто-то вцепился в его руку, и он с удивлением уставился на взбудораженного Хосока.
– Слышь, хён, погуляй где-нибудь часика три, а? – выпалил он, преданно глядя в глаза подохуевшему Мину.
– Не жирно? – выдавил он, не зная, что, собственно, ещё сказать обнаглевшему приятелю.
– Будь человеком, а, у меня уже яйца звенят, серьёзно!
– Я, блять, не хочу знать, что там у тебя звенит, колокольчик сраный. Трахайтесь, только от подробностей меня избавь! – он задёргался, отрывая руку счастливого Чона от своего плеча. И почему его друзья сплошь долбоёбы какие-то?
Как только Хосок, аки счастливая понь, ускакал в сторону их палатки, Юнги тоскливо вздохнул и обернулся туда, где ещё минуту назад стоял одинокий Чимин, но парня там уже не оказалось. Тогда в его мозгу что-то щёлкнуло. Сделать что-нибудь? Ну, сейчас он и сделает.
Он даже не спросил разрешения, расстёгивая замок чужой палатки, просто отогнул край ткани, залез внутрь и снова закрыл за собой вход. В тусклом свете переносного ночника Чимин выглядел ещё тоньше, совсем как ошарашенное приведение. Он сидел по-турецки, но альфе такая поза давалась с трудом, так что тот просто согнул одну ногу в колене, а вторую выпрямил, усаживаясь напротив.
– А… Тэхён… – замямлил Пак, но Юнги перебил его:
– Тэхён с Хосоком и вряд ли придёт, – Чимин тут же потупился, но альфа не обратил на это внимание. – Чимин-а, мне надо тебе кое-что сказать. – Парень тут же в недоумении поднял голову, а у Юнги ладошки стали скользкими, как лежалая рыба. – Вообще-то мне нравятся хрупкие такие омеги, которые бы заботились обо мне и шарили что-то в хип-хопе, но при этом гораздо миниатюрнее меня. – Пак помрачнел и скис, начиная ковырять чуть длинноватыми ногтями одеяло. – И, как ты понимаешь, ты вообще ни разу не в моём вкусе.
– Да, хён, я уже понял… – на грани слышимости проговорил омега. 
И почему всё так сложно с этими ебучими чувствами? Кажется, возьми и скажи, всё просто, но нет же, страдай и мучайся. Юнги собрался с последними силами, чтобы потихоньку выдавить из себя хотя бы корявое признание.
– Но… так получилось… короче, я тебя люблю, походу. 
Глаза Чимина стали раза в два больше обычного.
– Чего?
Юнги (в который раз) вздохнул и потянул Пака на себя, сразу же втягивая его нижнюю губу. Омега дёрнулся, ахнул, даже зажмурился, даже упёрся маленькими ладошками в тощие плечи Мина, но… через секунду крепость пизданулась: эти самые маленькие ладошки зарылись в обесцвеченных ломких волосах Юнги. 
Говоря по правде, целовать Чимина было охуенно, чего он только раньше не пробовал. Губы мягкие и влажные, а тело упругое и податливое, и именно это оказалось тем, чего на самом деле так давно хотелось Мину, пусть он сам об этом не знал. Хотя целоваться парень, судя по всему, не умел совершенно, он старался, и от этого альфа едва ли не мурчал, покусывая пухлые обветренные губы.
– Хён, погоди, я ведь… не в твоём вкусе, а ты сейчас… что ты делаешь? – залепетал Пак, когда Юнги запустил руку ему под футболку.
Действительно, Мин Юнги, какого дьявола ты делаешь, хотел бы спросить у себя альфа, но ответ был очевиден: собирается трахнуть такого замечательного, такого возбуждающего по правде-то Чимина, красоту которого дано понять только ему одному. 
– Парень, пойми, любовь на хую вертела, что нам там нравится или не нравится, она просто приходит и выносит мозг к херам, ясно?
Пак заторможено кивнул, и сам умильно доверчиво потянул к себе Юнги. 
Штаны было решено снять, а белую свободную футболку оставить – слишком хорошо она смотрелась на омеге. Видно было, что парень очкует, причём сильно так, но Мин решил, что первый раз на то и первый, чтобы очковать, а потому забил на всё это.
От поцелуев Чимин вздрагивал и выгибался, цепляясь полными пальцами за плечи альфы, а тот кайфовал, вжимаясь всё плотнее и плотнее в наипиздатейшее в мире тело, и поебать, что мощнее его собственного. Стоило ему прикусить нежную кожу внизу живота, как послышался высокий пронзительный звук, а потом Мин увидел, как Чимин зажимает себе рот рукой. Юнги усмехнулся: подумать только, какое милое невинное создание, и какую грязную вещь собирается он с этим созданием сделать.
– Я хочу слышать, – рыкнул он, убирая горячие руки. 
И, кажется, Чимину знатно сорвало башню, потому что больше фонтан не затыкался, на каждый поцелуй и укус отзываясь коротким высоким стоном. Знал бы Юнги раньше, меньше бы выкобенивался, идиот. 
Тем временем он стянул с Пака бельё и едва не присвистнул: даже член у парня был какой-то совсем не омежий и даже, кажется, не меньше, чем у самого Юнги. Но, в принципе, ничего, переживу, решил Юнги и коснулся губами головки. 
Омегу подкинуло, он застонал, цепляясь пальцами за одеяло. Юнги в шоке смотрел, как напрягается мышца за мышцей и как выгибается сильное тело. Это было странно, но неебически здорово. Он сделал так ещё раз и получил ту же реакцию, но ещё сильнее. Сам он едва держался, чтобы не вставить чувствительному Паку прямо сейчас и не начать просто вбивать его в землю, потому что на деле омега оказался настоящим сокровищем, этаким запретным плодом, видеть который мог только он здесь и в данный момент. Так что да, собственный член уже болел от того, как хотелось войти в изнывающего разгорячённого парня. Всё только началось, а Мин уже хотел бы повторить и желательно как можно скорее, например, прямо завтра.
Вбирая полностью налитый кровью член, наслаждаясь выразительными воплями и глядя на проступающие на широкой шее Чимина вены, он осторожно ввёл в омегу палец. Пак сжался, и Мин, не выпуская члена изо рта, застонал сам. Тот был охуительно узкий, влажный и горячий, и дай то Бог, чтобы не сорваться раньше времени.
На третьем пальце Чимин захныкал, упираясь в плечи Юнги, но тот был непреклонен: его бы сейчас и танк с места не двинул. Решив, что с Пака хватит, он стащил собственные джинсы, выудил оттуда презерватив, который по привычке оставил в кармане, растянул резинку, и не очень аккуратно, но зато медленно толкнулся в узкое отверстие. Чимин начал хватать ртом воздух, царапая его живот и шире раскрывая глаза, а Юнги кусал губы, плавясь от этого шикарного зрелища. Скажи ему кто, что Пак Чимин так невинно горяч, он бы не поверил, но сейчас понимал, что хер ли теперь кто-то ещё увидит его таким. 
От нового толчка Пак зажмурился и запрокинул голову, чем альфа тут же и воспользовался, проходясь языком по выпирающему кадыку и упиваясь чудесными хриплыми звуками. Через несколько секунд Мин уже вдалбливался в задницу, на которую молилось пол-универа, именно так, как хотелось, а потом вдобавок к этому втянул омегу в поцелуй. Не то, чтобы он любил все эти нежности в постели, но Чимин так трясся, так терялся и стонал в его жёсткие губы, что он просто не мог не сделать этого. 
На его спине появлялись царапины, на бёдрах Чимина наливались синяки, но и в принципе плевать было на всё. Они плавились в бешеном темпе, который был, пожалуй, быстроват и резковат для первого раза, но как-то вообще не до того. В конце концов, Юнги ощутил, как мышцы вокруг его члена начали сжиматься и зарычал, поняв, что Чимин на грани. Почему-то было так охуительно видеть этот подступающий экстаз в каждом жесте ещё недавно девственного омеги, что Мина окончательно переклинило: он наклонился к увитой венами шее и вцепился зубами в основание. Пак замер, выгнулся и громко застонал на чистой звонкой фа, пачкая идеально белую доселе футболку. 
Юнги даже не пытался терпеть больше и кончил сразу за ним, понимая, что просто не может выйти из чересчур напряжённого Чимина, и ловя цветные звёзды перед глазами. Когда сердце немного успокоилось, а дыхание перестало напоминать одышку бегающего кросс дедули, Мин привстал, стараясь сфокусировать взгляд на уже точно его омеге. 
А Чимин спал. Видно, сразу вырубился и сейчас сопел, приоткрыв рот. Юнги гаденько захихикал, утыкаясь носом в свежую метку, не замечая даже дискомфорта от узла. Он уже видел огромный ахер на лице Пака, когда тот утром узнает, что может забыть о клубах и прогулках во время течки на ближайшие лет пятьдесят, а если Юнги не сдохнет однажды от недосыпа, то и на всю чиминову жизнь.

Однако утром он проснулся один, и это, блять, пиздец не радовало. Утро он не любил по факту, утро без только что оттраханного Чимина – ненавидел. Злобно наспех натягивая одежду, он в красках обрисовал судьбу одного ненормального омеги, который успел куда-то слинять вместе со всеми вещами.
«ты где блять».
Именно так он написал в катоке в своей излюбленной манере исчезнувшему Чимину.
«Я думал, что ты не будешь рад увидеть меня утром», – пришло в ответ.
Юнги зарычал, вылетая из палатки.
«мы блять переспали идиота кусок».
«Ты был пьян…»
Мин начал строчить полный яда ответ, но вовремя отодрал себя от экрана телефона, чтобы увидеть недалеко от себя, на том же месте у озера широкую крепкую спину. Даже отсюда было видно страшное пятно на шее омеги, которое должно было ясно дать понять всем любопытным, что тот занят.
«я тебе метку оставил, дебил».
И как бы тут ещё можно было поспорить, кто там дебил, кто не дебил. 
Чимин потянулся к метке ладонью и, коснувшись пальцами, ойкнул. Юнги против воли разулыбался, хотя и отвесил себе мысленную оплеуху.
– Но я так понимаю, мне стоит готовиться к тому, что с тобой всё пойдёт через жопу? – насмешливо мурлыкнул он, подходя сзади.
Пак подскочил, оборачиваясь и растерянно глядя на Юнги. Потом, видимо, до него дошёл смысл того, что происходит, и он неуверенно улыбнулся. Потом шире. Потом ещё шире. А потом глаза-полумесяцы стали совсем узкими, а улыбка приторно радостной и счастливой.
И почему-то Мин улыбнулся в ответ. Да, с Чимином всё именно так и должно быть: странно, мило и через жопу. Определённо