Mental breakdown

Падший

  Юнги задерживается в университете, потому что Чимин предлагает погулять, а потом выпить вместе что-нибудь вкусненькое в новой кофейне недалеко. Юнги наоборот рад общению и относится к нему, как к возможности отвлечься от постоянно его терзающих мыслей о будущем. А ещё Юнги скучно — он распустил свою свиту, не ходит гулять, не посещает клубы и вечеринки и или сидит дома перед ноутбуком, или обнимает унитаз.

Омега всё время читает про беременность, сравнивает свои симптомы и недомогания и всё ждёт, когда уже и ему полегчает. Он сам себе придумал плацебо, которое якобы помогает и облегчает его состояние. Как только совсем невмоготу, Юнги открывает то единственное сохранённое сообщение Чонгука и несколько секунд всматривается в буквы. Может, Мину это всё и кажется, но ему сразу становится значительно лучше. Вот и сегодня в туалете университета Юнги пару секунд смотрел на чонгуковское «Мой и только мой. Навсегда.», а потом, тяжело вздохнув, пошёл к Чимину.

Посидев час в кофейне, посплетничав об общих знакомых и распив чайник фруктового чая, парни расходятся по ожидающим их автомобилям. Два. Юнги видит, что что-то гложет Чимина, чувствует, как омега будто бы сам себе приказывает улыбаться, притворяется, что у него хорошее настроение. Юнги ему в душу не лезет, рассчитывает, что Пак сам всё расскажет, и втайне злится на брата, что обижает Чимина.

В тот же день Мин впервые сильно ссорится с Джином, который запрещает после занятий задерживаться и встречаться с Чимином. Юнги искренне не понимает, что такого ужасного в его встречах с Паком, но Ким непреклонен. Тогда Юнги посылает его кое-куда и подальше, разбивает одну из его любимых китайских ваз эпохи Мэйдзи об стену и, гордо задрав подбородок, уходит к себе, обещая, что всё равно будет видеться с кем хочет.

Джин тяжело вздыхает, осматривая осколки уже не подлежащей реконструкции вазы, подзывает охранника, приставленного к омеге, и приказывает внимательно и тщательно следить за Чимином. Потом альфа распоряжается привезти в особняк коробку уже любимых омегой пирожных «Исфахан» и с ней на руках поднимается просить прощения. Юнги коробку забирает, а Джина выставляет за дверь со словами «я подумаю». Альфе мимолётной улыбки, проскользнувшей на чужих губах, пока хватает.

***

Хосок не может уснуть. Он думает и переживает о завтрашнем разговоре с братом. Хосок знает, что он совершил ошибку, не выполнил прямой указ Чонгука, впервые в жизни позволил себе ослушаться Дракона. Альфа сам себе удивлён, не справляется с терзающими его мыслями, поражается тому, как он пошёл на поводу своего сердца.

Хосок — машина, робот, выполняющий чужие указания, кусок гранита, не способный что-то чувствовать, а тут впервые он себя послушал, указания проигнорировал. Хосок сам Тэхёна на пьедестал возвёл, пообещал к его ногам весь мир бросить и первым подарком у его ног своё сердце положил. Альфа не жалеет, уверен, что, несмотря на последствия, всё равно поступил бы так же. Тэхён скучает по брату, любит его, а кто как не Хосок может эти чувства понять. И грызёт себя альфа сейчас не из-за правильности или неправильности своего поступка, а именно из-за Чонгука, из-за страха, что разочаровал Дракона, что позволил ему усомниться в себе.

Он продолжает ворочаться по постели, ближе притягивает к себе крепко спящего и только успокоившегося после визита Чонгука Тэхёна и, зарывшись носом в его волосы, пытается снова заснуть.

Уже почти неделя, как Тэхён спит в его постели, точнее, из неё не вылезает, и Хосок думает, что счастливее его нет никого. Он усмехается своим мыслям, вспомнив, что считал себя самым счастливым, когда омега просто поднял на него глаза, потом когда впервые услышал его голос, когда смог прикоснуться к его тонким пальцам, когда привёз его к себе и стал встречать внизу за завтраком. С Тэхёном Хосок почти каждый день самый счастливый. От этой мысли он легонько улыбается, очерчивает пальцем чужой подбородок и изучает взглядом любимые черты. Только этот омега заставляет Хосока чувствовать себя счастливым, ничего при этом специально не делая.

Тэхён часто с улыбкой рассказывает, что боится задушить Хоби, боится так сильно его прижать к себе, что кости переломает, настолько омега любит кота. Хосок всегда на это усмехается, а сейчас сам боится, обнимая его, что сломает, потому что это чувство в Хосоке безразмерное, оно настолько велико, что не умещается в нём, распирает. Тэхён в каждом ударе его сердца, в каждой клетке, на коже невидимыми нитями вышит. Без Тэхёна для Хосока воздух гарью пахнуть будет, еда на вкус, как бумага, каждое утро — желание не проснуться. Тэхён — маяк в этом кровавом океане жизни Хосока — куда бы не пошёл альфа, на его свет вернётся, пока есть Тэхён — Хосок не разобьётся.

Он поглаживает его волосы, всё ждёт рассвета, быстрее бы уже закончить разговор с братом и решить этот вопрос, а то эти мысли, жрущие изнутри, не дают ни на чем сконцентрироваться. Тэхён что-то бормочет во сне, смешно морщится, и Хосок, не удержавшись, оставляет короткий поцелуй на его носике.

— Люблю тебя, мой малыш, — шепчет альфа, смотрит на подрагивающие ресницы, которые омега медленно поднимает, и снова целует.

— Что ты сказал? — севшим ото сна голосом спрашивает Тэхён.

— Что люблю тебя, — Хосок смотрит прямо в глаза, считывает одну за другой сменяющиеся эмоции на чужом лице. Запоминает удивление, сомнение, неверие, видит, как смущённо Тэхен прячет лицо на его груди, не отвечает.

И не должен бы. Хосок знает, что отвечать «люблю» на «люблю» — не правильно, что это не обязаловка, что омега, может, ещё и не готов, может, не уверен, может, вообще не любит. Хосок всё это себе повторяет, сам себя успокаивает, подбадривает, но где-то под грудиной слева всё равно противно свербит и тянет. Будто это молчание — неведомая сила, окутала колючей проволокой только для одного человека в этой вселенной бьющееся сердце и натягивает, и натягивает, по каплям кровь пускает. Хосок делает глубокий вдох, вымученно омеге улыбается и, сильнее его к себе прижав, прикрывает веки.

Чонгук говорит, что у Хосока девять жизней, тигры ведь из семейства кошачьих. Хосок Чонгуку верит. Все девять жизней на этого омегу потратит, этих трёх слов дождётся. Терпение у Хосока огромное, вот только жизнь у него всё-таки одна.