От выстрела до выстрела

12

- Агент 1703...

- Ни сейчас, ни завтра, ни послезавтра не трогайте меня, - произнес Мирон, проходя мимо Адамсон.

- Да что ты себе позволяешь? - крикнула женщина.

Мужчина резко развернулся, прижав ее к стене и приставив нож к горлу, глядя на директора пустыми, стеклянными глазами. На дне - ничего. Пустота. Монстр внутри, которого он столько лет холил и лелеял, кормил и дресировал, рвет цепи и жаждет крови: пришло время пустить ее, чтобы из глубин сознания приплыли акулы. Чудовище с огромными когтями рвет его на части, выпускает ему кишки, царапает сердце, считает все ребра, начиная обгладывать кости.

- Отпусти ее, - попросил Дарио, оставаясь на безопасном расстоянии от него. - Ее смерть не даст тебе абсолютно ничего.

Только еще одно имя в списке жертв, только свежая кровь на мужских руках, которые душили, били, вспарывали животы и глотки, только новый вкус на губах его внутреннего монстра. Тебе это нужно, Федоров? Нет, он не нуждается ни в чем - втыкает нож в стол, что протыкает его насквозь, и уходить в свой кабинет, громко хлопая дверью.

- Ну, и где же ты, ублюдок с самомнением побольше моего? - прошептал Янович. - Где ты, блять? Я заслужил это? Я заслужил сотни раз быть протасканным еблом по асфальту? Заслужил?!

Ему никто не ответит. Этот вопрос улетит куда-то далеко на небо или глубоко под землю, к самому ядру: туда, где на жарят грешников, туда, где кипит его отдельный котел, туда, где его нарекут царем. На него наденут корону, черный костюм, вернут обрезанные при жизни крылья пепельного цвета и смиренно опустят головы.

- Если ты все же есть, если ты заберешь ее, то дай ей возможность получить то, что я не смог дать.

Мирон просит об этом сам не знает кого: какого-то фантомного фокусника, какого-то шарлатана, какого-то мужика, которого распяла его нация. Мужчина редко верил людям, а, тем более, в подобную сверхъестественную хуйню. Он даже себе не всегда доверял, а тут какому-то призраку. Федоров сел за стол, точнее, рухнул на стул, взглянув на досье Гнойного перед ним. У него никого не осталось: здесь мужчина, по сути, один, здесь большинство его ненавидит, здесь... Ему банально не хватало любви, чтобы кто-то ждал его дома, разрывал телефон звонками и просто любил ни за что. А сам Мирон знал: того, что он сможет дать, будет ничтожно мало. У него вместо сердца камень, что-то закованное в клетку и гранит с чем-то странным для него и живым внутри. Янович устал терять самого себя вместе с дорогими ему людьми, ему надоело хоронить себя на протяжении долгих лет, но, в конечном итоге, все равно оставаться живым, заебался просыпаться утром с горьким осознанием того, что он уничтожит самое нужное в жизни. Так и произошло: Федоров убил Киру своим прошлым. Он никогда не будет спокоен. Его не перестанет ебать Биполярочка. Мирону снились и будут сниться кошмары, выползающие из глубин пережитого. Мирон страдал и будет страдать от бессонницы. Мирон засыпал рядом с ней, а теперь ее нет.

- Уже похуй, Федоров, - прошептал он, взяв в руки телефон. - Возьми трубку, Трэвис, прошу.

- Да, я слушаю, - ответил знакомый голос на том конце. - Канал защищен, Окси.

- Вы можете забрать тело с нашими специалистами к себе на континет? Появились некоторые проблемы, из-за которых Кире лучше улететь.

- Я видел новости, - произнес Флитвуд. - Мне очень жаль, правда, прими мои соболезнования.

Они ему до пизды, но совесть и память не позволяют послать друга с его словами очень далеко.

- Спасибо. Я не прошу помочь поймать мне этого долбоеба, Трэвис, - выдохнул Мирон. - Не требую поддержки, нет. Я не хочу, чтобы вы спрятали всех наших агентов у себя. Я прошу... Защитить Киру. Потому что у вас сейчас это получится лучше, чем у меня. Обещай, что ты не скажешь ей, где я, когда она очнется.

- Обещаю, - сказал Флитвуд. - Сделаем все, что сможем. Сегодня отправим к тебе Диза. Держись. Если нужна помощь, говори.

- Хорошо, буду ждать, - ответил мужчина, сбросив звонок.