В плену

...

Легко любить героев. Они всегда поступают правильно и по совести. Такая любовь не вызывает вопросов и не заставляет ненавидеть себя за выбор сердца. Но вот любовь к злодею, это уже совсем другая история. Ненависть, слезы, преодоление себя, прощение. Одно и то же, вновь и вновь по кругу. И день за днём вопрошаешь, в чём ты провинилась и за что тебе ниспослано такое бремя. А ответа нет. И конца этому не видно.

***

Локи даже не смотрит на меня, когда я захожу в его камеру. Он как всегда сидит в углу с книгой в руках. Прохожу вглубь помещения и ставлю на маленький круглый столик с тонкими кованными ножками тяжелый поднос со снедью и вином.

— Как ты? — спрашивая, я стараюсь тепло улыбнуться, хоть на душе кошки скребут. Мне больно видеть Лафейсона в заточении.

— Не смотри на меня так, Сигюн, — бормочет он, не поднимая головы от пожелтевших страниц. — Мне не нужна твоя жалость.

— А что плохого в том, чтобы пожалеть кого-то, кто тебе дорог? — пожимаю плечами я.

Видимо, мои слова его разозлили, потому что на его лице появилась уже привычная мне злая ухмылка. Сейчас он опять проверит меня на прочность. Будет больно.

— Неужели я этого заслуживаю? — скептически спрашивает он, приподнимая правую бровь. Его голос пропитан ядом.

— Жалости?

— Нет. Я не про жалость, а про твою собачью преданность.

Сердце пропускает удар. Обида захлестывает меня с головой. Он знает о моих чувствах уже очень давно, но ему на это плевать. Для него это повод лишний раз поиздеваться. Локи никогда не был со мною добр.

— Прекрати срываться на меня. Это не я упекла тебя в тюрьму. Если бы ты не...

— Не надо мне читать мораль, — он резко обрывает меня на полуслове. — То, что ты меня любишь, не даёт тебе право учить меня жизни.

— Знаю! Ты прекрасно справляешься и без моих советов, — пытаюсь огрызнуться я. — Наконец-то ты добился того, чего хотел — все в Асгарде презирают и ненавидят тебя.

Он откладывает книжку и встает со стула. Язвительная улыбка быстро исчезает с его красивого лица.

— А ты? — спрашивает он, медленно наклоняя голову на бок.

— А я здесь, как видишь, — в моем голосе столько горечи и безысходности, что впору расплакаться. — Нравится тебе это или нет, я всегда рядом и, если все отвернутся от тебя, я все равно буду стоять к тебе лицом.

Пока я это говорю, Лафейсон остается полностью непроницаемым, лишь тонкие губы асгардца едва заметно белеют.

Низко опустив голову, я поворачиваюсь к принцу спиной.

— Сумасшедшая, — шепчет он с каким-то отчаянием и мрачной решимостью в голосе.

Не хочу больше продолжать этот неприятный разговор. Собираюсь уходить. На сегодня с меня хватит унижений.

— Поешь, пожалуйста, — говорю я напоследок. — Это для твоего же блага.

Направляюсь к выходу, желая побыстрее покинуть комнату.

Не успеваю я выйти, как сильные руки Локи хватают меня за талию и тянут назад. Уткнувшись мне в затылок, мужчина толкает меня к стене темницы.

— Безумная... совсем поехавшая. Ну за что...за что ты меня любишь? — продолжает шептать он, прижимаясь ко мне всем телом, шумно вдыхает запах моих волос.

— Нет. Не надо, — прошу я, пытаясь освободится от внезапных объятий бога лжи.

Звать на помощь бесполезно. Золотистый прозрачный экран, благодаря магии Локи, стал полностью чёрным. Значит, охрана не видит того, что сейчас происходит в камере пленного принца. С другой стороны всем кажется, что мы просто беседуем.

— Разве ты не этого жаждешь? — спрашивает ётун-полукровка и берет меня за светлые локоны, оттягивает их назад, заставляя запрокинуть голову. — Столько лет ходишь за мной, как тень...

— Прекрати. Хватит!

— Думаешь можешь бегать за мной, а потом отказывать? Я в такие игры не играю. Хочешь быть со мной, так будь до конца...

Спустя секунду он отпускает мои волосы и резко разворачивает к себе. Губы принца сминают мои в требовательном поцелуе.

— Не так... я не хочу так, — шепчу я, отворачиваясь, упираясь ему в грудь ладонями, пытаясь оттолкнуть.

Мозг протестует, но у моего тела другие планы, оно отзывается на каждый поцелуй, каждое прикосновение принца томящими волнами жара. Сердце трепещет в груди.

Вот глупое, не стучи так. Страсть не любовь. Локи не любит меня.

Но я уже проиграла в этой борьбе разума и чувств. Сдаюсь на милость победителя. Руки не слушаются меня. Теперь они не отталкивают Лафейсона, а наоборот обвивают его шею и притягивают ближе. Губы ищут его горячее дыхание. На мгновение асгардец замирает, удивившись моей внезапной благосклонности. Поняв, что я больше не буду сопротивляться, что сама хочу его, он становится более медленным и нежным.
Голова кружится, как на карусели. Я опьянела от похоти и любви к нему. Весь мир в бреду. Руки Локи блуждают по моему телу, спускаясь все ниже, задирают шелковый подол моего серебристого платья. Ещё секунда и мое нижнее белье летит куда-то в угол комнаты. Желание сковывает низ живота, когда пальцы любимого касаются меня там, где ещё ни один мужчина не смел. Рвано хватаю ртом воздух. Локи припадает жадными губами к пульсирующей артерии на моей шее и оставляет красный засос на бледной коже.
Кровь кипит огнем от его прикосновений. Неважно, что было раньше и что будет потом. Сейчас есть только мы. Хочу быть ближе к нему. Так близко, как только возможно. Пальцы мои нервно дрожат, пытаясь освободить принца от нижней части его одежды. Локи забавляет такое нетерпеливое поведение. Он тихо посмеивается, но все же помогает мне. Его штаны и нижнее белье наконец сползают вниз. Тяжелая пряжка ремня, встречаясь с полом, издаёт металлический лязг. Локи берет меня за бёдра и приподнимает над землей. Еще секунда, и его твёрдая плоть уже внутри меня. Всхлипываю, морщась от резкой боли.

— Тихо, тихо, — шепчет он мне на ухо, успокаивая, — не плачь, моя милая Сигюн. Боль пройдёт. Потерпи немного.

Сейчас я вижу Локи таким, каким не видела никогда ранее. Он ласков со мной и оттого совсем не похож на себя. Взгляд непривычно теплый. Щеки, обычно бледные, сейчас горят ярко-алым цветом. Любуясь им, медленно прижимаюсь, обнимаю его своими ногами. Мои бёдра плавно скользят навстречу горячему телу пленника. Локи оказался прав. Боль прошла в течение нескольких секунд и уступила место новому чувству, доселе не ведомому. Каждое движение приносит наслаждение. Наши тела, слитые воедино, погружаются в сладкую истому. Дыхание одно на двоих. Сердце барабанит о рёбра с такой силой, словно вознамерилось раскрошить их в пыль.
Все тело бьет крупной дрожью, как в лихорадке. Наконец Локи вжимает меня спиной в стену до боли, до хруста позвонков, и мой мозг теряет связь с реальностью окончательно. Где-то на границе сознания я слышу свой протяжный стон и тихий рык Лафейсона, после чего умираю от наивысшего наслаждения на целую вечность, а может всего лишь на несколько секунд.

Мир замер, дожидаясь нашего возвращения.

Реальность встречает меня мягким, желтым светом тюремной камеры. Локи тяжело дышит мне в шею и аккуратно опускает на землю. Его тёмные волосы прилипли к мокрому лбу. Целую бога в висок. Ноги мои трясутся от пережитого, и, если бы асгардец меня не поддерживал, то я тотчас рухнула бы на пол.

Тишина. Несколько секунд мы просто молчим, прижавшись друг к другу. Пульс медленно приходит в норму.

— Придешь завтра? — наконец спрашивает Локи, касаясь своим носом моего.

— Как всегда, — отвечаю я.

— Я буду ждать.