Между нами горы

Вступление

     Эй...
     Не пойму, который час. Только бы запись работала... Я очнулся несколько минут назад. Всё ещё темно. Понятия не имею, сколько времени пробыл в отключке.
     В разбитое лобовое стекло метёт снегом, лицо замёрзло, моргать и то больно. Такое ощущение, будто краска на щеках засохла. Благо, что во рту её вкуса не ощущается.
     Меня колотит...и такое чувство, будто кто-то уселся мне на грудь. Задыхаюсь. Наверное, сломано несколько ребер. Вдруг лёгкое не дышит?
     Здесь, на высокогорье, воет злой ветер, треплющий хвост фюзеляжа...или его остатки. Что-то вверху – ветка, наверное, – корябает по плексигласу, звук такой, будто ногтями проводишь по школьной доске. Сзади, оттуда, где раньше был хвост, тянет холодом.
     И несёт керосином. Думаю, в баках самолёта ещё полно горючего.
     Борюсь с тошнотой.
                            

                              ***
    
     Меня обхватила рука. Холодные заскорузлые пальцы, потертое обручальное кольцо. Это Гровер.
     Он умер ещё до того, как мы задели верхушки деревьев. Загадка, как он умудрился уронить эту штуку, не убив заодно и меня.
     При взлете наземная температура была ещё более-менее. Не уверен, что теперь она такая же. По ощущению – гораздо холоднее. Высота полета должна была составлять где-то 11 500 футов. Мы упали не больше чем на пятьсот футов, когда Гровер завалился на крыло. Приборная панель не горит, припорошена снегом. Из-редка вспыхивает и сразу гаснет маячок GPS.
     Где-то тут была собачонка, зубы да мышцы, больше ничего. Короткошёрстная такая псина, размером с хлебницу, с дыханием, как сердитое бульканье. Ты совсем помешался, дружок? Погоди...
     Вот так... Нет, не так. Ладно, лижись, только, чур, не прыгать! Как тебя зовут? Тебе страшно? Мне тоже.
     Никак не вспомню его кличку.

                              ***

     Опять очнулся... Надолго я вырубился? Ага, пёсик. Зарылся мне под куртку, залез под мышку.
     Я уже о нем говорил? Кличку не вспомню, хоть убей.
     Его трясет, веки трепещут. При каждом порыве ветра он вздрагивает и пытается огрызнуться.
     В голове туман. Мы с Гровером разговаривали, когда он управлял самолётом. Иногда мы проваливались в воздушные ямы, на приборном щитке плескалось море синих и зелёных огоньков, под нами было черно, ни единого проблеска света миль на шестьдесят в любую сторону... Ещё была женщина. Она торопилась домой, к жениху, на обед накануне своего бракосочетания. Сейчас взгляну.

                                  ***

     ...Нашёл. Она без чувств. Пульс чистый. Заплывшие глаза, расширенные зрачки. Вероятно, сотрясение мозга. Глубокие порезы на лице, на некоторые надо бы наложить швы. Правое плечо вывихнуто, перелом левого бедра. Кожа не порвана, но нога вывернута, штанина натянута. Надо вправлять, вот только отдышусь...
     Холодает. Похоже, нас настигла буря. Если не найду, во что закутаться, замёрзнем здесь до смерти ещё до рассвета. Ногу придётся отложить до утра.

                                   ***

     Рейчел!.. Не знаю, сколько времени нам осталось, не знаю, выживем ли, но... Я беру назад свои слова. Ябыл не прав, вспылил. Нельзя было всё это говорить. Ты думала о нас обоих, а не о себе одной. Теперь я это понимаю.
     Ты права. Была права всё это время. Шанс существует всегда.
     Всегда.