Что это: чувство дежавю или повторяющееся действие с твоей стороны? Ты срываешься с насиженного места на кожаном диване и летишь на крыльях ревности в уже знакомую тебе гримерную. Дверь прикрыта, но ты не спешишь вламываться, хоть любопытство одолевает. Через небольшую щель сладким сиропом сочатся тихие вздохи, пошлые звуки мокрых поцелуев и высокие стоны стриптизера. Прислоняешься лицом к проему, бегаешь взглядом по комнате, прочесывая метр за метром и натыкаясь наконец на двоих юнош.
Твой сладкий мальчик, по-блядски раздвинув длинные ноги и обвив ими торс темноволосого незнакомца, точно плющом, восседает на бедрах упомянутого молодого человека. Изящные ладони стриптизера степенно разминают плечи партнера, а пухлые губы жадно впиваются в чужие, будто черпая в парне жизненные силы. Воздух разогрелся, кажется, до полу сотни градусов и уже с трудом проникает в легкие. Парни пошло сосутся, светя языками, а тебя берет зависть. Черная, всепоглощающая.
Пальцы темноволосого сминают сочные ягодицы, а короткие ногти царапают мягкую кожу, и по краям бороздок проступают капельки багровой жидкости, но незнакомец продолжает истязать нижнюю губу юноши, оттягивая и посасывая. Язычок ныряет за щеку, щекочет, и стриптизер отстраняется на миг.
Проклятая дверь скрипит, обращая внимание любовников на тебя. Ты ожидаешь увидеть ужас в карих глазах юноши, но радужку, зрачки, белок — все заволокла белая пелена возбуждения. Пальцы перебирают в воздухе, подзывая, приглашая присоединиться, и ты делаешь шаг вперед, наплевав на честь, нормы морали и чертово стеснение.
— Чонгук, — темноволосый хищно ухмыляется, притягивая тебе за талию и, придвинувшись почти в плотную, шепчет а приоткрытые губы, — пришла, чтобы быть трахнутой? Что ж, я осилю двоих, — по позвонкам бегут мурашки вслед за холодными кончиками пальцев Гука, обводящими косточку за косточкой.
А ты тянешься к алым губкам, жмуря глаза и пытаясь притушить огонь, загоревшийся внизу живота. Но ты не получаешь даже легкого чмока, ведь оказываешься поваленной на кожаный диван и прижатой горячим телом Чонгука. Его язык украшает невидимыми узорами сначала кожу плеч, затем выпирающих ключиц, а зубки прикусывают пульсирующую венку на шее, заставляя тебя всхлипнуть и сжать кулаки. Ротик открывается в тихом всхлипе, а Гук, не теряя ни секунды, проникает влажным язычком внутрь, изучая каждый уголок. Он орудует им грубо, кусая некогда сухие губы до крови и не зализывая ранки, но в миг все меняется. Поцелуй углубляется, а темноволосый будто становится мягче, нежнее, зарываясь пятерней в твою шевелюру. И это неспроста, ведь пальчики стриптизера ловко расстегнули ширинку чужих брюк и скользнули под резинку белья, сжимая пульсирующий член и с силой давя на головку.
Чонгук стонет в поцелуй, увязая в приятных ощущениях, ибо фиолетововолосый удобно расположился под Гуком, нависающим над тобой, и, пошло облизав губы, начинает покрывать невесомыми поцелуями горячую головку, слизывая капельки естественной смазки. Чонгук рычит и сам толкается в горячий рот, трахая стриптизера, заводя член за щеку, ударяясь головкой о заднюю стенку горла.
С мыслями, кажется, поработало перекати-поле, ведь все сметено начисто. Рассудок покидает тебя, так же, как и одежда, но ты не пуста: два пальца входят в твое тело, сгибаясь внутри и растягивая тугие стенки влагалища. Ты глухо стонешь, цепляясь за шею юноши, что запрокинул голову назад и теперь яростно кусает губы, наслаждаясь вкусом крови, стекающей тонкой струйкой по подбородку. В воздухе висят клюпающие звуки распределяющейся по члену темноволосого смазки, симфония стонов и хрип стриптизера, ротик которого несколько секунд назад заполнился горячей спермой.
Теперь юноша приставляет свой член к твоим губам, проталкивая его внутрь. Зубы несильно царапают нежную кожу, оттягивая ее, а язык дразнит головку, то облизывая, то прекращая манипуляции. Ты обхватываешь пенис губами, плотно сомкнутыми вокруг него, и вбираешь его весь, чувствуя, что рвотный рефлекс вот-вот сработает. Узел, сплетенный нитями возбуждения внутри тебя, лопается, заставляя вскрикнуть в момент, когда твердый член сменяет пальцы, замирая внутри. Перед глазами мелькает белая вспышка, и Гук срывается на бешеный темп, вбиваясь грубо, остервенело. Ты жмуришься и стараешься отвлечься от приятной боли, рисуя восьмерки на члене стриптизера, сладко постанываюшего. А бордовая головка для тебя — карамель, которую ты готова сосать вечно. Ведь мальчик до жути вкусный, но не приторный.
Ты ощущаешь солоноватый привкус на языке и глотаешь семя, все еще вылизывая уретру, а парень с фиолетовыми волосами обессиленно падает на диван, сдувая прилипшую прядь со лба.
— Тэхен, — это все, что тебе нужно было услышать. И уши снова будто заливает водой, перед глазами все смешивается кашей, а затем... Темнеет.
* * *
По твоим венам, смешавшись с кровью циркулирует мартини, а в ноздри бьет запах табака. Нога ступает за порог клуба, и сквозь дым ты пытаешься разглядеть пластичное тело, извивающееся у шеста. Но... Разве больные фантазии материальны?
