Стеклодув

#4

Они сказали нам спустя почти две недели, в пятницу. Папа появился утром, последние два дня он не ночевал дома. Филя видел, как он уехал, но мы не знали куда. Когда я спустилась завтракать, они с Толстым Бычком сидели на диване у нас в гостиной, эти двое были давними приятелями, хотя их разница в возрасте составляла лет десять.

- Лесечка! Доброе утро, – сказал папа.

- Доброе утро, - ответила я и покосилась на уставившегося на меня Толстого Бычка. – Здрасьте.

- Леся, слушай, Аркадий Аркадьевич собирается расширять свою мясную лавку в городе и приглашает тебя поработать у него продавцом. Я знаю, ты уже устроилась на овощную ферму, но лавка ближе к дому и тебе не придется целыми днями копаться в земле.

- Жалованьем не обделю, голубушка, дела хорошо идут. Ты девочка стала совсем большая, ответственная. – Толстый Бычок смотрел на меня, прищурив глаза, и его лицо походило на свиную моську.

- Нет, спасибо, - я развернулась, чтобы уйти.

- Лесечка, подумай! – тут же сказал папа. – На это место многие хотят.

- Ну, так возьмите кого-нибудь из них. А я предпочту копаться в земле, чем быть причастной к смерти животных.

И я ушла на кухню, гордо закрыв за собой дверь. Мои родители были отличными врачами, они не понимали моего нежелания последовать их примеру, но уважали его. А я, всю свою жизнь слушая захлебывающиеся страхом смерти мысли их пациентов, мечтала только об одном – никогда и близко не подходить к больницам. Мне предоставили год на определение своего дальнейшего жизненного пути, и пока я устроилась работать на ферму к семье Кука, кем-то вроде разнорабочего. Мне нужно было высаживать саженцы, иногда собирать и упаковывать овощи. Ничего сложного, за исключением того, что делать это всю жизнь я точно не хотела, а чем заняться в дальнейшем – не представляла. Решение этой проблемы представлялось особенно сложным, потому что большую часть времени мою голову занимали мысли о смерти, и силы уходили в основном на то, чтобы для начала просто перестать думать об этом.

День походил на пороховую бочку. Толстый Бычок ушел. Филя с самого утра заперся в комнате, папа стучал к нему раз пять, но он не открыл. Не открыл и мне. Я сидела у себя, пыталась сосредоточиться на сериале, и слушала папины перемещения по дому – вниз, по лестнице, в коридор, потом снова наверх, в их спальню. Потом в кладовку и снова в спальню. У нас был небольшой дом – две спальни наверху, одна внизу, маленькая гостиная, кухня и две кладовки, одна из которых на самом деле была обычным стенным шкафом. Я слушала его тяжелые и громкие шаги, которые звучали в этом доме всю мою жизнь. Мне было страшно. Наверное, всем было страшно – никто не говорил, но мы понимали, как только вечером вернется мама, огромный взрыв разнесет наш уклад жизни на маленькие кусочки, и уже ничто и никогда не будет так, как прежде.