Хватит! Наигрались

Баста! Наигрались

   Щелчок двери прозвучал устрашающе и истошно громко, что я на миг подумала, будто моей комнате противно присутствие парня, в чем, кстати, я с ней солидарна. Сетуя на весь мир и жалея мою несчастную подругу, я спокойно прошла к столу, на котором стоял распароленный ноутбук, и, игнорируя привила приличия, застучала по клавиатуре тонкими пальцами, сделав вид, что не замечаю топчущегося на пороге Егора. Но он, недолго думая, наглым и совершенно непростительно-грубым образом улегся на мою кровать, взобравшись на нее с ногами, от которых разило, словно от скотомогильника с крупным рогатым скотом.

Я поморщилась, но продолжала невозмутимо втыкать в монитор, с умным видом умудряясь отвечать на сообщения, что неустанно приходили и приходили. Егор уткнулся в телефон, явно не настроенный на разговор и уж тем более не собирающийся выносить мой псих.

— Как дела? — неожиданно вялым голосом протянул он. Я внутренне напряглась, готовясь к предстоящей войне.

— Хорошо, а у тебя? — собравшись с мыслями, уверенно спросила, мысленно удивляясь последнему дрогнувшему слогу.

— Отлично, — живо отвечает он, и до моего слуха мгновенно доносится писклявый звук заблокированного телефона и надрывный скрип кровати — моя комната явно отрицает это тело, которое самым ненадлежащим образом вторглось в ее пространство. Он, хищно ухмыляясь, подошел ко мне, присаживаясь напротив стула на корточки. Внутри началась маленькая паника, грозившая расшатать весь организм до нехилого такого нервного срыва.

— И долго это еще будет продолжаться? — «не в бровь, а в глаз», — какое точное выражение, дайте я пожму руку тому, кто его придумал. Егор испытующе смотрел на меня, развернув стул в свою сторону и поставив руки на подлокотники. Блеск, теперь я еще и в ловушке!

— Что? — недоуменно выдохнула я, силясь уловить суть вопроса.

— Долго ты будешь делать вид, что не знаешь меня? В школе ты даже не обращаешь на меня внимание, а это, знаешь ли, задевает, — Егор медленно, очень медленно, приближался к моему лицу, и я неосознанно повторяла за ним, следуя неизведанным и доселе не проявлявшимися чувствами, которые не оставляли выбора, кроме как повиноваться. — Думаешь, я не замечаю, как ты от меня бегаешь. Из дома постоянно пытаешься свалить, и даже сегодня в школе ушла сразу же после моего прихода, — его лицо застыло в десяти сантиметрах от моего. Мне хотелось рвать волосы на голове, отрицать все его слова; сказать, что он глубоко ошибается, да и вообще слишком уж высокого о себе мнения, но я всего лишь молчала, терпеливо снося каждое его слово и тихо упиваясь запахом парфюма. А еще эти глаза — черные, словно две крупные смородины на бледном с острыми чертами лице.