Мадара шёл вдоль узкой малолюдной улочки, и откровенно был зол.
Его бесило всё, что двигалось - и, что не двигалось. Любая вещь в этом бренном мире его раздражала, и бесила. Любое шуршание, звук, падение листика на землю, даже звуки передвижения солнца - всё это его злило, а виной всему этому был некто иной, как первый Хокаге.
-О! Великий Хаширама, как же удивительно было припереться в пять утра к вам в резиденцию и выпросить миссию, как великолепно было слышать такое родное и веселящее «нет», как же был прекрасен мир в этот момент! Пойду-ка я пропорю катаной глотку, тоже весело будет, - говорил вслух сам с собой Мадара, проклиная «тупого и наивного, как пятилетнюю девочку» Сенджу всеми известными ему ругательствами. - Я пришёл к тебе- с миром, с мольбой во взгляде, а ты тупой, такой же, как твой недалёкий братец, - Мадара показательно сморщился при упоминании Тобирамы, потому что этот человек бесил его ещё больше, чем солнце. - Ох, Тобирама, я так люблю, когда ты - словно пушинка, стоишь за тем деревом, и наблюдаешь за мной! - меток клинка в сторону соседнего дуба, но вскрика или любой реакции на присутствие жизни, он не заметил.
«-Тупой Тобирама, тупые Сенджу, тупой Скрытый Лист, тупая жизнь, тупые шиноби, тупой брат Тобирамы, тупой......» - Мадара крыл матом всё, что находилось по близости, насколько это представляла ситуация.
Он шёл вдоль малолюдных улочек, не замечая движений вокруг, бытовых проблем, убийств в подворотне. Всё, что его сейчас интересовало, это надежда на то, что его маленький братик не стал таким же тупым, как его старший брат.
-Влюбится в первого. Это ж надо было попасться на его провокацию. Ох, Мадара, я так тебя люблю, ты такой единственный в своём роде, такой сильный шиноби, который точно сможет повести Коноху в правильную сторону, - приторно сладким голосом лепетал Мадара, кривясь при каждом слове. - Попадись ты мне, горе-ромео, я тебе катану твоего брата в жопу засуну, - Мадара, за своей тирадой, не заметил, как напоролся на Тобираму. Вспомни говно, вот и оно.
-Не пойми меня не правильно, но она отполирована, причем довольно таки не дёшево, так что плати перед тем, как сувать моему брату в жопу мою катану, - лицо Тобирамы находилось в десяти сантиметрах от лица Мадары. Как только второй это понял, он со всей силы пнул нерадивого Сенджу промеж ног. Тот согнулся пополам, то ли от смеха, то ли от боли.
