Утром Юнги безумно смущен, потому что проснуться рано утром в лапах Чон Чонгука он не ожидал. Конечно, он прекрасно все помнил, что творил ночью, но почему-то так стало стыдно при свете восходящего солнца видеть на своем бедре чужую большую ладонь с собственным именем на запястье.
Мин пытается не жмуриться и усмирить чертов восторг, который в груди трепещет и учащает дыхание. Ощущать спиной горячее тело Чонгука до мурашек приятно, Юнги прикрывает глаза и слышит легкий смешок на ухо.
- Если ты попытаешься сейчас незаметно выбраться из постели, отшлепаю, - густой, хриплый бас непривычно льется на ухо. У Чонгука утром низкий и безумно сексуальный голос. Юнги пытается скрыть, как тело пронзило горячей волной возбуждения, лишь немного елозит в руках парня, когда тот для убедительности сжимает его ягодицу не сильно, сквозь пижамные штаны. – Чего молчишь? – старший лишь фыркает в ответ этому сексу в голосовых связках, что еще он может ответить, когда Чонгук своим тембром просто оттрахал его сейчас без стеснения и презерватива.
- Надеюсь превратиться в пушинку или совсем раствориться, - бурчит Юнги, ерзая, чтобы незаметно прижаться к Чонгуку. Сейчас ему плевать, кто там из них доминант, потому что в руках младшего тепло, но так стыдно смотреть ему в лицо, видеть довольную рожу альфа-самца.
- Ты такой уютный, - Чон сам придвигается ближе, трется утренним стояком о зад Юнги, а тот молчит, что немного странно, не сопротивляется, пока Чон дает себе немного воли, руку запихивает под майку старшего и ведет по плоскому животу, который тот тут же втягивает, к груди, щипает соски, продолжая тереться.
- У тебя странное понятие уюта, - хмурится Юнги, но не отталкивает, потому что хрипы Чонгука прямо на ухо его безумно возбудили, а эти ласки для него в новинку, поэтому каждое поглаживание по груди или сжатие сосков выбивают порциями из Мина воздух, и он хотел бы оттолкнуть, но не может - ему так приятно, что хочется продолжать лежать безвольной куклой и позволять творить все эти безумства.
- Еще немного, и я кончу, - Чонгук своим хриплым голосом сипит, а Юнги понимает, что еще пара фраз - он сам спустит в штаны, и откидывает голову ближе к Чону, приоткрывает рот, чтобы выпускать легче воздух, и тут ладонь парня хватает резко член, от чего Мин резко глотает ртом воздух, вздрагивает, слыша на ухо тихий смешок. – Ты такой чувствительный для доминанта, - Юнги даже не нужно смотреть на парня, чтобы понять, как тот гадко улыбается, показывая свое превосходство. От этого Мин приходит немного в себя, зная, что парень почти на пределе и ласково, незаметно проводит по своей метке и сам лукаво улыбается, когда Чонгук трясется, немного сгибаясь, поджимает ноги и, прикусывая губу, скулит.
- Ты такой чувствительный для доминанта, - язвит старший, оборачиваясь к Чону. Тот двигается немного вбок, давая лечь на спину, выглядит немного сконфуженным, пытаясь прикрыть мокрое пятно на штанах, но в следующую секунду Юнги сам выгибается, потому что его член все еще в чужой руке, которая жадно его сжимает.
Юнги давится воздухом, хватается обеими руками за запястье Чона, округляя глаза, когда он вынимает член из штанов. Становится безумно стыдно, хочется прикрыться, но младший лишь шипит и кусается прямо в ключицу, чтобы успокоился и закончил игру достойно. Приказывает одним взглядом, молча, но Мин не обязан подчиняться, поэтому он с хитрой ухмылочкой садится на колени, подгибая под себя ноги, весь сверкает, пока в глазах прыгают бесята и разводят костер для Юнги, а потом Мин и правда сгорает, потому что Чонгук, чертов мелкий, гадкий и коварный парень трет его гловку о метку. Юнги прошибает, все тело выгибает дугой, а воздух не хочет поступать дальше.
- Чонгук, чертов засранец, - шипит сквозь зубы Юнги. Вот так его мучать это жестоко, водить головкой по метке просто бесчеловечно, потому что от такого наслаждения даже больно, выворачивает наизнанку и хочется, чтобы даже кости хрустели и смачно ломались, так сильно гнет и размазывает по кровати. Юнги видит лишь блеск в глазах Гука и потолок, который кружится и в стороны мечется вместе с тем, как его размазывает на постели перед тем, как он изливается, попадая спермой прямиком Чонгуку на волосы и лицо.
- Я еще отомщу, - вытирая белые капли с лица, шипит Чонгук, а Юнги лишь лежит, часто дышит и улыбается безумно и счастливо.
- Тебе идет, - все, что только он может сипло выдать.
***
На кухне Чон выглядит безумно сексуально, Юнги пытается прогнать безумные фантазии, оглядывая зад младшего и думая, что возможно они могли бы ужиться, если бы это сладкое тело под ним прогнулось, если бы он мог вонзить член по самое основание между этих сдобных булок.
- Хен? – Юнги дергается и краснеет. Конечно, Чон увидел уже, что старший пялится на его задницу. – Ты можешь потрогать, если хочешь. Я принадлежу тебе, помнишь? – ухмыляется засранец, а в ответ Мину лишь врезать хочется. «Принадлежу тебе,» - безумными мурашками атакует все тело, Юнги пытается не лыбиться.
- Почему ты думаешь, что я под тобой прогнусь? – Юнги не может снова оставить эту тему нерешенной, у них уже был недо-секс, поэтому следующий шаг вполне может быть чем-то более глубоким во всех смыслах, и Мин надеется, что его священный, далеко не гейский зад не пострадает. Тем более, он видел размер достоинства Чонгука и сомневается, что этот шланг можно вообще куда-нибудь уместить.
- Потому что ты миленький? Еще ты миниатюрный и пассив тот, у кого член меньше, - восклицает Чон, как всем известную аксиому, немного задавливая гордость Юна, но старший держится, немного фыркает, отворачиваясь.
- Чонгук, я не тот, кто позволит себе быть снизу, я лучше умру, чем дамся тебе именно в этой роли, понимаешь? Пойми меня серьезно, я не сторонник таких отношений вообще, всю жизнь ненавидел однополые пары, а сейчас одному из нас нужно заткнуть доминанта, чтобы переспать, - Юнги смотрит на свои руки на столешнице, голос немного дрожит, но в целом, парень рад, что все высказал.
- Снизу тоже можно доминировать, нужно только уметь, - усмехается Чонгук, возвращаясь к готовке, а Юнги просто вздыхает, продолжая смотреть на его руки, с силой сжимающие сковородку, пытается сильно не глотать слюну от странного возбуждения и скидывает все на утренний голод.
