Читая новую купленную книгу, я старалась отгородиться от шума в парке и увлечься сюжетом нового фэнтези. Но получалось у меня не очень. Сделав выводы лишь по обложке, и пройдясь взглядом только по началу вступления, я наткнулась на недостаточно интересную печатную работу, к которой интерес даже не старался проснуться.
Захлопнув книгу, я отложила её в сторону и, прихватив рядом стоящий стаканчик молочного коктейля, сделала пару глотков, чтобы охладиться. Солнце в начале лета подогревало температуру до тридцати градусов, отчего приходилось пренебрегать не только закрытыми вещами, но и любимыми горячими напитками, которые вызывали у меня ещё одну волну пота.
Прикрыв ненадолго глаза, я всё ещё желала не слышать постоянные и беспрерывные разговоры людей, громкий смех детей, которые с удовольствие наслаждались игрой на детской площадке, и плачь маленького ребенка, который находился под присмотром молодого человека напротив. Последний заставлял даже морщиться от громкости своего звука, и я чувствовала, как прилила кровь к вискам, начиная закипать, собственно как и моё небезграничное терпение.
Открыв глаза, я вновь окинула брюнета взглядом, который явно ничего не знал о детях. Я вообще удивляюсь, кто ему смог доверить грудного ребенка. И пришла в шок от того, как он, взяв малышку на руки, начал судорожно качать ее, желая успокоить.
Не в силах смотреть на страдания ребенка, я соскочила со скамейки и направилась прямо к нему, собираясь избавить малыша от этих мук.
– Она же сейчас сотрясение мозга получит, – возмущенно говорила я и в наглую забрала ребенка из рук брюнета. – Кто так успокаивает малыша? Да и кто вообще тебе доверил её?
Медленно качая девочку в красивом розовом ползунке, я смотрела на её красивое личико, прекрасные карие глаза, из которых, не прерываясь катились слезы, и идеальные черты лица.
– Она вообще-то моя дочь, – тихо и с какой-то печалью ответил он. – Я просто ещё не научился обращаться с детьми.
Ребенок всё не успокаивался, продолжая громко плакать.
– А где её мама? Она в своём уме была, когда отдавала её в твои руки? – между милым лепетанием для малышки говорила я. – Ладно. Когда твоя дочь кушала?
Он почесал затылок и вздохнул, вспоминая последнее время кормления ребенка.
– Где-то, два часа назад, по-моему.
