Был тот час, когда солнце незаметным образом превращалось в закатное. Оно еще не сменило своего цвета и положения на небе, но все вокруг начинало тепло розоветь. Дорога то шла в гору, то ползла вниз, подъемы чередовались равномерно, как будто так было задумано.
— Дачи здесь очень популярны, — продолжал говорить быстро, с соседско-товарищеской улыбочкой мужчина лет тридцати двух. После этих слов Меланья отделилась и пошла чуть сзади. Во-первых, уже невозможно было выносить его непрестанные поглаживания рукой лысоватой светлой головы и подмигивающие взгляды в ее сторону, а во-вторых было что-то такое фанатичное в его произношении слова "дачи" — будто речь шла не о шести сотках убогого пейзажа, напрочь забитого аляповатыми домишками, а о каких-то писательских поместьях, — что становилось просто смешно.
Весь день сегодня она чувствовала себя смутно — единственное слово, которым ей удавалось описать необычное состояние.
— Дачи здесь очень популярны. Вы, Алексей, не пожалеете, если купите то место, что я вам показывал.
— Ну ни дать ни взять подрабатывает продавцом недвижимости. И просто притворяется услужливым соседом, — с презреньем подумала Меланья, глядя на суетливые движения мужчины. — Крутится-крутится, и не знает, что мы уже около десяти дач пересмотрели: десяти дач в трех областях, и еще ничего не купили. И не купим, наверное.
— А куда мы придем, если пойдем дальше по дороге? — спросил ее брат Лешка.
— Там деревня. У тетушки за поворотом можно купить творожок.
— Творожок! — про себя повторила Меланья и чуть не подавилась собственным ядом. — Тво-ро-жок! — Их говорливый спутник и сам был весь словно творожок.
— Моя сестра, кстати, бывала в этих местах, — ничего не замечая, сказал Алексей.
— Правда? Как славно!
— О, в каких местах я только не бывала... — все так же мысленно ответила Меланья: в детстве ей не раз приходила в голову мысль, будто родители только и желали избавиться от нее, оттого каждое лето старались спихнуть ее каким-то знакомым "на дачи". Количество этих самых дач как и количество владеющих ими родственников и друзей могло быть вполне определено как зашкаливающее.
— Как славно! — повторил мужчина, снова погладив свою лысеющую со лба голову и заговорщицки скривил маленькое, будто сбитое книзу, кошачье лицо. — Тогда ваша сестра должна знать, что здесь много змей. Но только не стоит их бояться!
