18
В Киеве, в полную силу, вступила в свои права депрессивная осень, безжалостно уничтожавшая зелень деревьев и приподнятое летнее настроение. Однако погодные условия никак меня не трогали, и я продолжал воплощать в жизнь план своей реинкарнации в молодого человека со здравым и осмысленным взором в будущее.
С первых же дней в долгожданном последнем 11 классе, я своим поведением начал откровенно вводить в замешательство что учителей, что одноклассников. Я начал старательно делать домашние задания, на что у меня уходили целые вечера, много читать и думать. Я знал, что уже следующим летом мне надо будет сдавать вступительные экзамены в институт и, понятное дело, мне не очень хотелось выглядеть откровенным тупицей среди будущего окружения. Мой одноклассник Федя, внимательно присматривался ко мне несколько недель: как я прилежно вел конспекты по всем предметам и вслушивался в каждое слово учителей, как приходил подготовленным на любой урок. В конце, он выдвинул версию: что меня на курорте смыло штормом с пирса и я, под водой, очень сильно ударился головой о какой то сверхтвердый предмет и, скорее всего, ударился об него не менее трех раз. Или, еще хуже, подвергся гипнотическому внушению и теперь представляю из себя безвольное зомби, запрограммированное на неадекватные действия. Но на его призывы, взять себя в руки и одуматься, и даже открытые насмешки над моими попытками стать прилежным учеником, я никак не реагировал. Я, сквозь непонимание окружения, продолжал настойчиво грызть гранит науки. Освоить всю школьную программу, после практически десятилетней релаксации, было конечно невозможно. Об этом я догадывался и раньше, тогда я выбрал несколько профильных предметов и вечерами налягал именно на них и даже попросил маму нанять мне парочку репетиторов по точным наукам. Мои родители, в целом скептически относящиеся к существованию в природе высших сил, резко начали верить в христианского бога, так как то, над чем они бились пятнадцать лет всей моей жизни, свершилось лишь после моего крещения. Я перестал общаться со своими районными знакомыми, оставив только самого благополучного Ваню Губу. Вернее даже не оставил, а он сам остался, ему попросту некуда было деваться. Это был единственный человек, которого я полностью посвятил в свои планы и объяснил истинную причину смены имиджа. Ваню Губу мои слова заставили всерьез призадуматься. Он, уже вкусив вкус блатной жизни, не мог остановиться, так как нуждался в постоянных новых дозах адреналина, но с другой стороны, он понимал, что без меня проделать что то в этом духе у него никак не выйдет. Зачесаться в какаю-то хулиганскую компанию у него бы никак не получилось и он, мучаясь надеялся, что это у меня временное явление и вскоре я вновь, в пьяном умате, потяну его на большую дорогу. До этого времени, он решил терпеливо ждать.
