Пользователь не в сети

Глава 5

        Утро добрым не бывает. И то, что это было утро воскресное, дела особо не меняло.
Маринетт вообще не помнила, когда в последний раз начинала свой день, встав с той ноги. Сегодня, подскочив от громкого звука будильника, девушка опять первой на пол поставила левую. Где-то в глубине души она понимала, что дело тут отнюдь не в конечностях.
Зато отец этим утром выглядел таким свежим и отдохнувшим, что Маринетт невольно позавидовала его энтузиазму. Работа в булочной начиналась с шести утра, чтобы успеть все подготовить к открытию. Дюпэн-Чен-младшая же сегодня к семи только добралась до кровати, забив на то, что неплохо, в общем-то, было и переодеться со вчерашнего дня. И когда она ближе к двенадцати дня выползла из своей комнаты вся такая распрекрасная и помятая, мама с присущим ей добродушием заявила, что и для Маринетт сегодня найдется работа на благо семейного предприятия.
Все просьбы мамы в этом доме никогда не обсуждали, а потому Маринетт больше ничего не оставалось, кроме как к половине третьего быть уже при всем параде, в чистой одежде и с растянутой до ушей лучезарной улыбкой, завидев которую заказчик либо станет постоянным клиентом, либо убежит прочь, сверкая пятками.
— Загляденье, — с улыбкой подвела итог мама и вручила дочурке большую коробку с макарунами и клочок бумажки с адресом, увидев который Маринетт едва сдержалась от того, чтобы закатить глаза. Ей было интересно посмотреть на того идиота, который заказывает пирожные в Центральный парк. Но вслух своих мыслей, разумеется, не высказала.
Прогулочным шагом девушка прошла вдоль улицы и свернула на перекрестке налево, напевая какую-то незатейливую песенку из топ-чарта на iTynes. Но как только Маринетт дошла до указанного места в парке, мелодия оборвалась.
— Агрест? — непонимающе пробормотала она, оглядываясь в поисках кого-нибудь еще. Как назло, вокруг не оказалось больше ни души.
Адриан, едва заметив одноклассницу, тут же вскочил со своего места на парковой скамейке и победно улыбнулся, сделав шутливый реверанс. Маринетт краем глаза взглянула на наручные часы, которые показывали ровно три.
— Как заставить девушку прийти точно к назначенному времени? — озвучил он вслух вопрос, который волновал всех мужчин Земли не одну сотню лет. — Немного смекалки — и вуаля!
Маринетт пыталась оценить масштабы бедствия и отыскать пути к отступлению, но в ее руках была злосчастная коробка с пирожными. Она почувствовала, как слегка кружится голова и как тяжелеют ее веки. Нет, однозначно, с этого дня нужно было начинать спать ночью.
Адриан же, напротив, был бодр и свеж, несмотря на утреннюю тренировку. Разве что только не сиял сродни солнышку. Девушка недовольно нахмурилась и протянула коробку.
— Пятнадцать евро, — коротко отчеканила она.
Адриан обреченно вздохнул. И почему, находясь рядом с ним, она была настолько невыносима?
— Я заберу заказ и оплачу его, не переживай, — примирительно пробормотал парень, подходя ближе. — Только почему бы нам, раз уж ты здесь, не прогуляться, как планировалось?
— Как планировалось? Боже, Агрест, я с самого начала сказала, что не приду, — Маринетт, наконец-то вручив ему заказ, растерла затекшие пальцы. — У меня уже есть планы на сегодня...
— Это не займет много времени, — заверил Адриан. — Честное слово.
Девушка испытующе осмотрела его с головы до ног и, скрепя сердце, кивнула головой. После всего этого она будет себя ругать и сетовать на глупость, но сейчас ей просто так вздумалось. Может, после этого он от нее отстанет. Собственно, почему бы и нет? Она доставила заказ? Доставила. Почему бы тогда не совместить приятное с полезным?
Дюпэн-Чен одернула себя и мотнула головой, прогоняя странные мысли. Неужели и на ней сработало обаяние этого богатенького мальчика?
Но Адриан в ответ так широко и так искренне улыбнулся, что Маринетт ничего не оставалось, кроме как улыбнуться ему в ответ. Пусть и слегка, одними уголками губ, Адриан заметил.
— Я обещаю, тебе понравится, — он схватил ее за руку, увлекая за собой вглубь парка. В ту его часть, где раскинулся красивый сад.
Маринетт незаметно чуть отстала, высвободившись, и оглядывалась по сторонам, рассматривая причудливые композиции из цветов.
— И почему тут так мало людей? — спросила она, останавливаясь около розового куста. — Вроде бы расположение весьма удачное...
Адриан пожал плечами.
— Не знаю, — признался он. — Я сам тут был раза два. И оба — в одиночестве. Не знаю, может большинство просто не доходит до этой части. Вот, смотри.
Маринетт подошла ближе к парню. Ее глазам предстала большая фигурная статуя из маргариток и ромашек. Внизу на табличке подписано название: «Танцующая девочка». И почему подобные вещи называют так безвкусно.
Статуя показалась девушке знакомой.
— Это какая-то копия? — поинтересовалась она. — Я уже как будто где-то видела эту композицию.
— Едва ли, — Адриан покачал головой. — Эта работа принадлежит одному хорошему знакомому моего отца. Вряд ли бы он стал выставлять ее где-то еще.
— Понятно.
Маринетт еще раз взглянула на танцующую девочку из цветов. И тогда она поняла, где видела ее до этого.
— У этой работы есть своя история, — тем временем, чтобы как-то прервать молчание, начал Агрест. — Но она... грустная. И не очень красивая, на самом деле.
Голос Адриана походил на эхо. Он не мог донести смысл слов хозяина до сознания девушки, пока та, словно завороженная, смотрела на композицию, фотографии которой год назад выкладывал Нуар в своем блоге. Правда, тогда он назвал ее не «Танцующая девочка», а «Цунами из маргариток». И вправду, голубых маргариток тут было намного больше, чем ромашек, и с определенного ракурса статуя напоминала скорее большую волну, нежели силуэт человека. Маринетт прикрыла глаза и вслушалась в слова Адриана, на мгновение представив, что на месте надоедливого блондина — Нуар. Интересно, а каким бы был его голос?
— У месье Дюамеля, а именно так к этому знакомому обращался мой отец, была жена, — продолжал парень. — Детей у них не было, но младшая сестра жены, Мари, которая была на восемнадцать лет той младше, жила вместе с ними. Дюамель обращался с ней как с дочерью, но вот отношения сестер всегда были очень сложными.
Адриан запнулся, подбирая правильные слова.
— А дальше? — поторопила его Маринетт. — Это же Мари? Он просто запечатлел ее танцующую?
— После смерти жены Дюамель женился на ее сестре, — нехотя пробормотал Агрест. — Мари после этого станцевала на могиле старшей, а через неделю вследствие несчастного случая сломала обе ноги. Месье Дюамель с возрастом растерял психическое здоровье и создал эту композицию — как он сказал, в напоминание о его глупом поступке.
— Думаю, он хотел сказать, что лучше б Мари танцевала в саду. Символично и довольно поучительно, — пожала плечами Маринетт.
— Да, тебе понравилось? — удивился Адриан. — Мне эта история никогда не нравилась, так что я предпочитаю думать, что композиция изображает что-то абстрактное и по-простому красивое. А сочетание голубого и белого напоминает об океане.
— Да, в этом есть резон, — согласилась девушка. — Только реальный смысл намного сложнее, неправда ли? Хотя, соглашусь, в качестве какой-нибудь, допустим, волны эта композиция больше радует глаз.
— Правда, ведь? — оживился Агрест. — Большая цветочная волна. Звучит намного лучше, чем девушка, сплясавшая на могиле родной сестры.
Маринетт рассмеялась и заправила за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Этот жест показался Адриану до боли милым. Неловкость пропала, и у него сложилось впечатление, будто бы он знает Маринетт уже давным-давно.
Она больше не хмурилась и не смотрела искоса, осуждая за что-то. Она... просто расслабилась, улыбалась каким-то своим мыслям и время от времени тянула Адриана за рубашку, показывая какую-нибудь очередную симпатичную клумбу.
— Я тебя уже будто бы всю жизнь знаю, — озвучивает свои мысли, но осекается, заметив, как изменился взгляд девушки, и ругает себя за небрежность.
— Это вряд ли, — усмехается Маринетт. — Мы из разных миров, Агрест. И то, что мы оказались тут вместе и так непринужденно болтаем — всего лишь случайность. Не воспринимай всерьез.
— Позволь мне решать, к какому «миру» я принадлежу, хорошо? — огрызается Адриан.
— За нас уже давно все решили, — она останавливается и поднимает голову, глядя на небо сквозь кроны деревьев. — Это общество уже не изменить, Агрест, понимаешь?
Парень настороженно на нее посмотрел, осознавая, что уже где-то слышал подобные высказывания. Да, точно. Неужели и Маринетт тоже так считает? В каком она веке вообще живет?
Адриан качает головой, но не собирается сдаваться.
— Почему у тебя сложилось такое мнение?
Дюпэн-Чен сначала смотрит на него с недоверием, но потом легонько улыбается, и от этой улыбки Адриану становится не по себе.
— Рассказать? — она плюхается на ближайшую скамейку и жестом приглашает парня последовать ее примеру. Агрест замирает в нерешительности всего лишь на мгновение, пока Маринетт достает из своей сумки небольшой потрепанный скетч-бук.
Адриан открывает первую страницу. Потом перелистывает и задумчиво водит по эскизам подушечками пальцев, замечая, насколько работа детализирована.
— Очень красиво, — выдыхает он. — Ты это сама рисовала?
Маринетт насмешливо пожимает плечами.
— Спроси у Хлои. Все права на работы принадлежат ей.
— В смысле? — Адриан непонимающе моргнул. — Это же твоя роспись?
Девушка кивнула.
— Собиралась я как-то на конкурс юных дизайнеров, — задумчиво пробормотала она. — И черт меня дернул оставить свою книжку с работами на парте во время обеда. В общем, с конкурса меня исключили, за плагиат и за незаконное использование интеллектуальной собственности Хлои Буржуа. Как думаешь, кому поверили: дочери мэра или девочке, у родителей которой маленькая пекарня в одном из ближайших кварталов? Маленький спойлер: не мне.
Маринетт забрала скетч-бук и снова запихнула его в сумку.
— А это осталось, — горько произнесла она. — Как напоминание. Репутация? Да мне все равно на нее. Просто жаль потраченного времени и того... Что эти идеи никогда не будут реализованы. Зачем это все Хлое? Да не за чем. Она уже забыла. А я каждый раз открываю этот чертов блокнот и думаю, почему этим зарисовкам так не повезло? Это же как быть планируемым ребенком и никогда не родиться.
Девушка покачала головой и глубоко вздохнула, переводя дух после долгой тирады.
— Поэтому теперь я предпочитаю с людьми в таких вопросах не сталкиваться и использую Интернет в качестве посредника.
— Серьезно? — подал голос молчавший до этого момента Адриан. — А где выкладываешь работы?
— Много где, — уклончиво отвечает девушка и встает со своего места.
— А почему бы тебе еще раз не попробовать свои силы... в реальном мире? — осторожно спрашивает Агрест. — Это... Правда очень красиво. У тебя талант. Уверен, что если мой отец увидит твои эскизы...
— О, нет, — она кривит рот. — Нет-нет-нет, и еще раз нет. Во-первых, я слишком труслива для такого. Во-вторых... использовать связи... ну, просто не в моих правилах. А с недавних пор мне от этого еще и противно. Тебе не стоит тратить на меня время, Адриан. Тебя... любят окружающие. Готовы в рот тебе смотреть. Они сделают все, что ты только пожелаешь. Даже та же Хлоя... Не трать на меня время, в этом правда нет смысла.
Она смущенно улыбается и, развернувшись, уходит, забыв про пятнадцать евро. Все-таки, славный малый этот Агрест... В каком-то смысле. Наверно, он не так уж и плох, каким показался Маринетт в момент их знакомства.
Адриан слушает шелест листвы, прикрыв глаза. Теперь он остался абсолютно один в этом саду. Но почему-то... Он даже рад этому. Ему есть, над чем подумать.
На одной из страниц скетч-бука Адриан увидел воздушное платье черного цвета. Очень необычный фасон, а цвет такой мрачный... Его разбавлял ярко-красный воротник и россыпь мелкого красного гороха на юбке. Это было одновременно и странно, и красиво, и Адриану так бы хотелось помочь Маринетт вывести свою работу в свет...
Нет, он все же поговорит с отцом. И Маринетт согласится, даже если не сегодня, не завтра, а через месяц или два. Она примет его помощь.